— Я что тебе сказал? Прекрати портить казенную флору!
Иден уже собирался возмутиться рукоприкладством отца и тем самым вывести скандал на новый уровень, но тут я не выдержала.
— Хватит! — Я стукнула ладонью по столу. — Мы сюда есть пришли! Джонатан, прекрати распускать руки. А ты, Иден, фильтруй, с кем сидишь за столом. Он твой отец! Ты бы еще у него сигарету и презерватив попросил!
Они уставились на меня с одинаковым укором в глазах. Я невольно сравнила их. Почти полные копии, но есть и отличия. Джонатан матерый, а у его сына черты лица более мягкие и плавные, видно, мать разбавила его внешность. Сынок более субтильный, но, готова поклясться, через пару лет он по мышечной массе догонит отца.
— Что? Я уже устала вам сопли подтирать. Тебе, Джонатан, в буквальном смысле. Вы сейчас поругаетесь, а мне потом одного утешать, а от другого получать по башке за то, что ребенка испортила.
Дальше обед проходил в молчании.
Когда граф удалился в туалет, Иден решился со мной заговорить.
— Ладочка…
Прокладочка, про себя зарифмовала я.
— Иден, какого черта ты коверкаешь мое имя?
— Ну, я хотел добавить интима в наше общение.
— Ребенок, интим в общении — это когда мужчина знает, есть ли на тебе нижнее белье, и если да, то какого цвета. А коверкание чужого имени уменьшительно-ласкательными суффиксами — это инфантилизм. А подобное не каждая девушка оценит. Уж лучше банальные «крошка, детка»… Это хоть и дешевые потуги на брутальность, но девушки ведутся. А вот на сюсюкающего детинушку они вряд ли купятся.
— Ну… Некоторым девушкам нравилось. Особенно одной твоей соотечественнице.
Я махнула рукой.
— Нашел чем укорить. А то я не знаю, что ваши отношения с попаданками во многом объясняются фразой «земные девушки легкодоступны».
— Ты будешь мой моральный облик обсуждать или выслушаешь меня?
Я уже готовилась ответить, но за спиной молодого человека возник его отец. Сделав страшные глаза, я попыталась показать Идену, чтобы молчал.
— Лада, что случилось? С чего такое выражение лица? Чай горячий? Или за этого идиота боишься?
На плечо графинчику легла тяжелая отцовская рука.
— Так что ты хотел Ладе поведать? Давай, не стесняйся. Мне тоже интересно.
Граф сел рядом со мной на диванчик с таким расчетом, чтобы сын оказался напротив него.
— Ну? Я жду. Не заставляй меня подключать своих людей, у них и так сейчас забот достаточно.
Юноша глубоко вздохнул, задержал дыхание на секунду и на выдохе выпалил:
— Мне оказывает знаки внимания женщина старше меня.
Джонатан фыркнул и подтянул к себе блюдце с десертом и чай.
— И что? Так привык молоденьких мещанок тискать, что не знаешь, как с женщиной обращаться? Решил у Лады совета спросить?
Иден втянул голову в плечи.
— Это Марта!
Подавились мы с графом одновременно. Но хлопать по спине графинчик сначала кинулся меня.
— Как давно? — голос Джонатана дрожал. — Надеюсь, тебе хватило ума не выпрыгивать из штанов от счастья?
— Не бойся, я не взял с тебя пример! Она старая!
— Я ее на год старше! — Я решила восстановить справедливость. — А ко мне под юбку ты лез!
Иден удостоился еще одного «ласкового» взгляда от отца.
— Так я папе хотел подгадить! Переспать с его любовницей.
Я упорно не понимала претензий юноши. Хотели? Получите, распишитесь.
— Радуйся. Сейчас любовница твоего отца тоже желает с тобой переспать. Сбылась мечта идиота!
— Так она уж больно активно соблазняется. Причем без малейшего участия с моей стороны. Я ее боюсь! Изнасилует еще.
Настала тишина, прерываемая только стуком пальцев графа по столу.
— И какой у нее резон? — начал он размышлять вслух. — Вызвать во мне ревность? Чушь. Вылетит с работы в момент, как только я узнаю о ее связи с моим сыном.
А вот у меня была мысль, почему Марта так настойчиво лезет к Идену, но для начала…
— Простите, а ничего, что мы в кафе? Нас услышать могут.
Граф сделал жест кистью левой руки и что-то пробормотал.
— Теперь не услышат.
— Прошу прощения за вопрос, а как вы предохранялись?
Теперь подавились граф с сыном.
— В смысле?
— Зельем, заклинанием или маленькой штучкой из аптеки?
Джонатан возвел глаза к потолку.
— Курс зелья. Раз в месяц.
— Дорого?
— Да. Шесть золотых за семь флакончиков.
А цены кусаются, хотя все же дешевле, чем алименты потом платить. Я повернулась к Идену.
— А ты? Делаешь кассу магам или аптекарям?
Иден покраснел и показал пальцами, что второе.
— Так, а теперь второй вопрос. Может ли зелье дать сбой?
— Шанс один к девяти. Но там надо, чтобы совпало несколько факторов, — граф развернулся ко мне и уставился глаза в глаза. — Ты на что намекаешь? Объясни наконец!
— Последний вопрос, и я поделюсь с вами своими мыслями. Родовые артефакты показывают только принадлежность крови к семье или могут точно указать родителя?
До графа дошло.
— Ты думаешь…
— Ты не поверишь, на какую подлость способна женщина, безумно желающая ребенка. А если этот ребенок еще и билет в богатую жизнь…
— Да о чем вы? — взвыл Эверо-младший.
— О том, в какой заднице вы с отцом окажетесь, если ты приврал насчет своей устойчивости к женским чарам. Поэтому советую сознаться, если ты польстился на прелести вашей фамильной грелки.
— Нет, не было ничего! Может, объясните наконец, с чего вы сидите с таким видом, как будто кто-то умер?!
— Джонатан, давай, исполняй родительский долг по воспитанию сына. Тебе слово, — я взяла чашку с чаем и приготовилась слушать полет мысли Эверо-старшего.
— Мы о том, что милая блондиночка решила урвать себе неплохой кусок. От меня она забеременеть не может. Она соблазняет тебя, ты не настолько поднаторел в вопросах контрацепции, поэтому она сможет зачать от тебя. Дальше она либо предъявит живот мне и потом с помощью родового артефакта подтвердит мое родство с ребенком, либо всерьез возьмется за тебя, но своего не упустит.
— А просто послать ее подальше?
Тут не сдержалась я.
— У вас не Средневековье. Суд, признание отцовства и алименты. Это в лучшем случае.
— Почему в лучшем? — поинтересовался Джонатан.
