— Тогда смысл в чём? — пожала плечами Нора. — С каскадёром любой сыграет. Конечно, от конкурента избавлялись. Берточка, а ты не могла бы дать мне на время снимок? Хотя бы этот…
Нора выбрала такой, где не было ни Лёвы, ни Сибиллы, ни девочек. Стефан в сияющем костюме сидел за столиком какого-то ресторана.
— Я потом верну тебе, только Артуру покажу.
— Это в «Дягилеве». Ночной клуб такой, там вся элита тусуется. Тоже с папой они ходили. Он, наверное, и снимал. А на Стефе «тёлки» так виснут, что одного его отпускать нельзя.
Берта немного подумала и вытащила снимок из кармашка.
— Скачайте и верните побыстрее. Мне-то не жалко, а бабушка может заругаться. Всё-таки папа сфоткал…
— А что это такое? — ужаснулась Нора, рассмотрев следующий снимок.
На фотографии Стефан, весь в разноцветной татуировке, висел на крюке, продетом под ребро, но лицо его при этом оставалось безмятежным.
— Это на самом деле или фотошоп? Зачем?!
— С фриками связался тогда, с финнами. Они только кожу дырявят, а он решил поглубже проколоться. Мантры читал, чтобы боль ослабить. — Берта вновь увлеклась беседой и повеселела. — Нет, вру, они не только кожу прокалывают. Один из них себе настоящие рога приделал к черепу, на имплантатах…
— Какой кошмар! — Нора спрятала снимок в сумочку. — Убери это, Берточка, глядеть невозможно! Я поняла, чем живёт твой брат. Он из тех, кто «опоздал родиться». Ему не хватает опасностей?
— Мама такая же! — гордо ответила Берта. — Говорят, и я тоже, но мне ничего не разрешают. Во, атас! — Берта отыскала ещё одну фотографию.
На ней Стефан, в белом балахоне с капюшоном, держал в руках человеческий череп, а рядом горела чёрная свеча.
— Это фотка из «Клуба самоубийц», в Сети до сих пор висит. У них человек двадцать покончили с собой в прошлом году. Из их нынешнего класса туда входила Эмилия Рубанова, а другие девчонки забоялись. Она тоже травилась, но её откачали. А ведь отличница, на медаль идёт. И предок у неё крутой — в Метрострое начальник. После того, ясно, её заставили из клуба уйти, грозились компьютер отнять. Стефана мама тоже попросила глупостями не заниматься. Я, говорит, не для того тебя родила! Сначала закончи гимназию без новых скандалов, без криминала и марьяжа. Хочешь волю проверить — сделай хотя бы это. И чтобы ни с одной девчонкой больше не трахался! Я не хочу тебя по залёту женить, и от её родителей откупаться нет желания…
В прихожей то и дело звонил городской телефон — похоже, знакомые Райниковых наконец-то проснулись. Нора поднялась с дивана, чем очень огорчила Берту. Та хотела показать снимки, сделанные Лёвой на детских утренниках, где Агата изображала поросёнка, а её приятель Педро — пирата. Были там и чёртики, и принцессы, и феи — все в прекрасно сшитых нарядах, смеющиеся, счастливые.
Хотела рассказать о том, что Стефану предложили сняться в клипе, где он должен кататься по морю на доске за воздушным змеем. Теперь он ищет время и место для тренировок по кайтбордингу. Собиралась ещё поделиться тем, что ещё одна соученица брата, Ульяна Салтыкова, пыталась его приворожить. Принесла ему початую бутылку вина, над которой читала какие-то заклинания. Берта подглядела, предупредила Стефана, и он вылил вино в унитаз.
Но, похоже, Нора на что-то обиделась, раз так поспешно вскочила, и теперь слушать не станет.
— Вы из-за фоток расстроились? Да не бойтесь — это же понарошку!
— Да нет, не совсем понарошку! — взволнованно возразила Нора.
— Это взаправду! — Дора Райникова знала, какие снимки демонстрировала гостье внучка. — Что, понравился наш мальчик сладкий? Я чего и мямлила — не знала, как тебе про это чудовище рассказать. Берта, иди крысу накорми! Хватит мучить животное… И про канареек не забудь! — Дора подтолкнула внучку к двери, потом повернулась к подруге. — На обед не останешься? Скоро всё будет готово.
— Нет, спасибо. Вам с деверем лучше наедине всё обсудить.
Норе не терпелось поскорее доложить сыну о результатах нынешнего визита, пока что-то не позабылось. Левин пасынок, действительно, тип очень сложный, и вряд ли Артуру будет от него какая-то польза. Может, он психически ненормальный? На эту мысль наводит снимок с крюком под ребром. Это даже не «Клуб самоубийц», где тусуются многие подростки, якобы не понятые в семьях. Если дело доходит до самоистязания, надо показать парня хорошему врачу, пока не поздно.
— Я обязательно зайду к тебе завтра, Дорочка. И звони, держи меня в курсе. Очень хочу Лёву проводить, и Артур тоже…
— Конечно, будем вместе!
Дора отошла к окну и чиркнула зажигалкой. Она не курила уже давно, но сейчас не справилась с расшалившимися нервами.
— Я не знаю, что из Стефана получится! Он уже давно не мальчик — ладно. У молодых не только сейчас, но испокон веков главное — любовь и ревность. Но чтобы так!.. Обычно дальше сплетен и драк дело не идёт, а эти — изуверы какие-то!.. Даже у зверей самцы за самку дерутся, а не наоборот. Элитарная частная гимназия, а нравы там… На Стефана сразу четыре барышни претендуют. Не знаю уж, до чего у них там дошло, — свечку не держала. Он говорит, что ничего не было. И явно врёт, потому что нынешние детки при луне не гуляют. Так вот, барышни из богатых семей схлестнулись не на жизнь, а на смерть. Одной из них кислотой плеснули в лицо — только чудом щёку и подбородок задело. Другая цыганкам отдала драгоценности, деньги и меха, да ещё волосы обрезала. Якобы цыганки обещали дымом от сожжённых волос заколдовать вещи «на приворот». Третья себе в сердце длинную толстую иглу вонзила. А про четвёртую в Сети разместили ролик, будто она проститутка, и даёт объявление о секс-улугах. Начали ей звонить на домашний телефон, приглашали провести время. Родители в ужас пришли, когда докопались до истоков. И я тогда Дарью Гаврилову вспомнила, с которой у Лёвы свадьба расстроилась. Она ведь кости некрещённого младенца пыталась добыть, чтобы Левушку от Сибиллы отвадить. С этим ничего не вышло, а смерть, получается, всё-таки приманила…
— Дора, перестань, опомнись! Не привлекай сюда ещё и Дарью. Её как раз можно если не простить, то понять. Конечно, хочется найти виноватого, но по справедливости надо суд вершить, а не по капризу.
«Живите, встречайтесь, дружите, влюбляйтесь! Дарите улыбки, не знайте обид! Кричите от счастья и верьте в удачу на улице Солнца, на Голден-стрит!» — послышались вопли радио из детской. Ими в последнее время сопровождалась реклама клуба «Голден-Палас».
Дора метнулась к приоткрытой двери:
— Агата! Ты что, с ума сошла? Выключи радио — и в постель, у тебя жар! И вообще, ты что, забыла, какое у нас несчастье?..
— Бабуль, я птичек кормлю, — раздался тонкий голосок младшей внучки. — А Берта к телефону ушла. Дядя Сеня звонит.
— Ах, Арсений! Значит, прилетел уже из Брюсселя. — Все Райниковы, похоже, воспринимали мир, и особенно Европу, как свою квартиру. — Берточка, скажи ему, что сейчас трубку возьму…
