— Ну, компания обычная. Не трое, больше. Может, даже пятеро, не знаю. Через дверь не поймёшь, — рассудительно объяснил Божок.
— А что девица-то орала?
— Да, Роман, я одного-то видел… Толстый такой, с усами. Клок полос на лоб свисает. В военной форме, в старой. На груди — ордена и медали. По-моему, царские.
— Ни хрена себе! — Я больше не хотел спать. — Давай дальше, ты ж разведчик!
— Я сперва особо не прислушивался. Мало ли, может, день рождения у кого-то. А когда «тёлка» завопила, я рот разинул. Сразу узнал Оксанку… Правда, её били. Терпеть такое не могу, — признался Божок.
— Вот и правильно. Нечего баб бить — с мужиками драться нужно, — одобрил я. — Так что она кричала? Ты не понял?
— Пойми там попробуй! Тут как раз этот, толстый, на площадку вышел. А у самого ширинка расстёгнута. Сапоги хромовые блестят. Так он нассал прямо на лестницу. Наверное, уборная занята была…
— А ты что? Так и сидел за мусоропроводом?
— Ну! Этот мужик стоит, шатается. Пьяный в хлам! Руками всё махал, чтобы не упасть… А-а, вспомнил ещё — плётка у него за голенищем была.
— Понятно, — Я уже хотел звонить Андрею. — Всё у тебя?
— Нет, ещё послушай… Там потом на лестницу другой мужик вышел. С чёрными усами и маленькой бородкой. В кителе с золотыми погонами. И чтобы Оксанка сама с такими связалась?…
— Никогда, — подтвердил я. — Так я звоню Андрею?
— Звони, — кивнул Божок. — Скажи ему, что там чех ещё какой-то есть. Я про него тоже слышал.
— Чех?! — обомлел я. — Вообще ничего не понятно. Откуда ты про чеха взял?
— А этот, с бородкой, толстому сказал: «Чеха порезать надо!»
— Вот это я понимаю!
Ждать больше было нельзя. Наверное, очередной иностранец попал в очень неприятную историю.
— Как ты только выскочил оттуда?
— Дождался, пока они в квартиру уйдут. Только сначала ещё и третий вышел. Весь в крови, между прочим.
— Ну, атас, далеко дело зашло! Что ж ты раньше-то про кровь не сказал? Может, чеху уже и не поможешь. Какой этот, третий, из себя?
— Рыжий, тоже толстый. В галифе и в сапогах, в руке топор держит. Потом все убрались в квартиру, и я вниз побежал. Роман, делай что-нибудь! Вдруг там Оксанку убили? Она ведь кричала, точно… Из квартиры там дым валил. Они махру курили. Меня чуть не вырвало — пришлось снег есть. А потом — прямо к тебе побежал, даже без простыни. Всё равно ничего не видно.
Я понимаю, что Божку только девять. Больше рассказать он не может. Но и того достаточно — топор, кровь, пьяные мужики, да ещё чех какой-то. Очевидно, что без Озирского не обойтись. Надо ему доложить обстановку, а после ждать распоряжений. Я набрал пресненский номер. Андрей подошёл с набитым ртом. Значит, ещё не ложился — ужинал.
— Что у тебя, Ромыч? — благодушно спросил он.
— Езжай в Братеево! Быстро, как только сможешь!
— Это зачем ещё?
Шефу больше хотелось к Липке под бочок. Сейчас я ему мозги вправлю.
— Кажется, Оксанка нашлась! Только погоди радоваться…
— Что ты сказал?! — Андрей едва не подавился. — Повтори!
Я вкратце пересказал то, что узнал от Божка. Мальчишка то и дело лез поправлять меня, припоминая новые подробности. Я слышал голос шефа издалека, хотя связь была очень хорошая. Андрей выслушал всё, моментально оценил обстановку и тут же принял решение.
— Ромыч, Божок, ждите меня. В ментовку не звонить. Наблюдение вести до моего прибытия. Сколько их там?
— Божок говорит, компания. Не меньше пяти.
— Они пьяные, так что серьёзное сопротивление вряд ли окажут, — предположил шеф. — Без меня — ни с места. Если не справимся, ментов позовём. Но мы же — профи, Ромыч. Ещё разобраться нужно, что конкретно там происходит. Может, меж собой поцапались до кровянки…
Потом снег так и летел вкось. А я вдруг вспомнил свой сон на сегодня. И как только мог забыть? Увидел, что Оксанка входит в дверь квартиры на Звенигородке. Спокойно так снимает ветровку, туфли. А я радуюсь от всей души. Вроде, и не пропадала она в Турции, просто в магазин выскочила.
А потом зазвенел будильник — Соньке нужно было идти в школу, убираться там. И я сон потерял — на весь день. И вот сейчас только вспомнил. Вполне может быть, что Оксанка в сто шестой квартире. Лишь бы вытащить её живой…
Мы никак не могли дождаться шефа. Эти сорок минут показались нам годом. Ни когда я ещё так не боялся, что в дороге случится авария. Несколько раз порывался вызывать ментов, но отдёргивал руку. Когда сквозь вьюгу сверкнули фары джипа, Божок выскочил из «Сааба» и ринулся сквозь сугробы встречать Озирского. Обратно вернулся у него на руках.
Шеф был в камуфляже и в «рубоповке» — чёрной маске с прорезями. Такую же протянул и мне. Кроме того, он привёз два автомата и два штык-ножа — для себя и для меня. Потом мы дали указания Божку, оставили его в моей машине. Сами бросились через пустырь к дому. Увидели, что в одном окне погас свет, но два других продолжали гореть.
Мы не переговаривались — берегли силы и соблюдали тишину. Всё равно устали, как собаки. Пока набирали код, Андрей шумно дышал рядом. В такую погоду его сердечко барахлит — это я знаю. Ноги и руки тяжёлые, а голова «плывёт». Хорошо, что вокруг никого. Москвичи свои дела кончили, легли спать. А вот мы должны тут всю ночь маяться, хоть и у меня голова, как бронетранспортёр. Да ещё маска мешает, воняет шерстью. Намокла от пота и талого снега, пристала к коже, а снять нельзя.
— Ромыч, держи инструмент наготове. Дом, говоришь, пустой?
Андрей оглянулся, и я не увидел его лицо — только чёрную маску.
— Да, мало народу пока тут живёт.
— Пойдём, поглядим на месте…
Божок был проинструктирован на тот случай, если мы не вернёмся и не позвоним ему через полчаса. Он должен будет звонить не в ментовку, а Дмитрию Буссову. Тот сделает всё, что нужно. Мальчишка сумеет толково объяснить, да и с Дмитрием они знакомы. Адрес дома Божок тоже помнит. Он обеспечит прочный тыл — в этом мы с шефом не сомневались.
Когда добрались до двенадцатого этажа, на лестнице стало тихо. За той дверью бубнили, но не орали. Дом, в основном, пустовал. А те, кто здесь уже жили, спали без задних ног. Шеф указал пальцем на щёлку. Дверь действительно не захлопнулась, и мы могли без помех зайти в квартиру.
Вот это да! Киряли* тут, убили кого-то — и даже дверь не закрыли. Может быть, уже свалились в беспамятстве. Конечно, кровь могла появиться и по другой причине. Можно стакан разбить, ножом порезаться. Правда, Божок говорил про топор. Да и чеха они резать собирались, о чём орали прямо на лестнице.
Мы чуть не вляпались в лужу из мочи и блевотины. Меня тут же затошнило, шефа — тоже. Это в элитном-то доме! Ведут себя, как привыкли на малой родине. Это, конечно, банда, работающая под казаков. Им теперь везде дорога, и «малина» этим пользуется. Как только им квартиру тут сдали? Возможно, договор подписывало другое лицо.
