Голос ее был полон мягкой грусти и даже какой-то назидательности. Нет, это не девка, это сатана. Не дай бог кому-то в такую влюбиться – это не жизнь у человека будет, а хождение по лезвию ножа. Ежедневное.
Я скорее поверю, что на Луне жизнь есть, чем в простоту ее замыслов, явно какую-то каверзу задумала. И ведь даже не поймешь – какую.
Вика даже не нашлась, что Елене ответить. Она в наступившей тишине похлопала глазами, посопела – и промолчала. Партия осталась за Шелестовой, а я, не прикладывая особых хлопот, решил вопрос, как мне на этот праздник не ходить. Викиной ноги там точно не будет, а, стало быть, и мне особо это мероприятие теперь не светит. Нет-нет, ее «Мы не идем», которое прозвучит, как только за нами закроется дверь моего кабинета, мне глубоко безразлично, но как некий официальный повод подобное сойдет. Точнее – пусть Вика сама повод и выдумывает.
– Да, люди, – Шелестова явно решила сменить тон разговора. – Чтобы было понятно – это вечеринка только для своих. С родителями, сестрой и прочей родней я его буду праздновать накануне, там будет скучно и пафосно. А для себя – только с вами. Единственное – может, пара моих подружек будет, Лера Волкова и Наташка. Они молодые, красивые, незамужние, и им очень хочется с моими коллегами познакомиться. Тут, я так полагаю, возражений быть не может?
– Какие тут возражения? – весело ответил Самошников, переглянувшись со Стройниковым. – Особенно если они красивые и незамужние.
– Так что не обижайте меня, приезжайте, а? – лицо у Шелестовой стало беззащитно-детское. – У нас так мало поводов увидеться вне этих стен. Правда, будет весело! По транспорту – я у папки попросила микроавтобус, он всех довезет туда и обратно, точку сбора потом определим. Серег, Петрович, Ксюшка? Кстати – в тот же день возвращаться вообще не надо будет, дом большой, места всем хватит.
– Я буду, – пробормотал Петрович. – Правда, я скучный гость…
О как. Диспозиция поменялась. Сестренки, похоже, не будет.
Зима. Лес. Сугробы. Дымок от мангала. И водка, ледяным комком проскальзывающая в желудок. А там еще и незамужние подружки… Лера Волкова. Красивое сочетание имени и фамилии, мне нравится. Кхм… Хотя – какие мне подружки, черту старому? Мне бы просто воздухом подышать и мозги проветрить, это вон молодняк пускай за сердца прекрасных дам бьется.
Не хочет Вика ехать – да и холера с ней. Пусть дома сидит, раз такая бука. А я мяса поем на природе.
Я сглотнул слюну.
– Судачки – так судачки, – глазастая Шелестова это заметила. – Будут вам судачки.
– Не надо, – я вспомнил, как в свое время вот так же, не подумав, упомянул первач. И похмелье, которое меня долбило после него, тоже припомнил. Я про это блюдо только читал, что оно из себя представляет – даже не в курсе, так что ну их нафиг, эксперименты. – Я – как все. Не буду отрываться от коллектива.
Романтический настрой схлынул, на смену ему пришли здравые мысли. Вика – ладно, прах с ней. Но вот Азов… Не факт, что он одобрит эту поездку.
– Не исключено, что мы будем заняты, – твердо заявила Вика. – Не обещаю, что сможем приехать.
Выглядело это настолько по-детски, что даже Ксюша, которая никогда не показывала своих эмоций и всегда была на стороне Вики – и та улыбнулась. Несерьезно это все. Надо будет ей объяснить разницу между поведением взрослого человека и капризной девочки. Или пусть ведет себя соответственно, или пускай заканчивает играть в офисные игры. Эти две вещи – они несовместны. Ну и потом, – хочет сама выглядеть дурой – это ее право, но я-то тут при чем?
– Имеется в виду – мы, Виктория свет Евгеньевна, – пояснил я, выправляя ситуацию хотя бы номинально. – Вчера весь вечер Дрюона читала, вот и записалось на подкорку. Елена, прекрасное предложение, но до этого светлого дня еще полторы недели. Думаю, что в следующую пятницу мы все обсудим. Да, народ? Даже лучше – в четверг.
Народ обрадованно загалдел, подтверждая верность моих слов. Нет, друзья, это с ней – в четверг. А с вами – раньше. Подарок надо выбирать, причем что-то такое, нестандартное. И недешевое.
Галдели все, кроме, разумеется, Вики, которая, впрочем, тоже улыбнулась и даже покивала – мол, правильное решение. Сильна она у меня задним умом, все на одни и те же грабли наступает.
Вот еще – надо будет Ленке сказать, чтобы она из ее рук даже конфету не брала. Не думаю, что Вика сыпанет ей в нее стрихнину, но вот слабительное – запросто. Слышал я тут один обрывок беседы между ней и Генриеттой. Они о ядах разговаривали. Как ни странно, сестрица Зимина, похоже, в них замечательно разбиралась, я даже проникся. Причем беседа была с экскурсом в историю – звучали имена кого-то из Борджиа, упоминались также некая королева-мать и девица Ферегонда, уж не знаю, кто была такая эта последняя. А моя хоть и тупит иногда, но учится быстро, и нужные лично ей науки впитывает как губка.
– Ну, а теперь продолжим беседу о планах на год, – я скинул пальто на ближайший стул. – Таша, что с твоими конкурсами? Анонсировать что-то будем?
– Напишем, что их будет множество, – малышка развернула большой сине-красный леденец на палочке и сунула его в рот. – Но без конкретики. Сама пока ничего не знаю, основной упор идет на то, что нам навязал тот пошарпанный дядька, который за Шелей пытался ухлестывать.
А, понятно. «Пошарпанный дядька» – это Валяев, а конкурс… Это конкурс на знание игры, помню.
– Кстати, что там? – давно хотел спросить, все забывал. – Есть победители? Награду не объявили?
– Награду не объявили, – причмокивая, сказала Таша. – А победитель пока только один. Некто Алексей Тихоновский. Судя по письму, которое он прислал – напыщенный индюк.
– Как ты категорична, – удивился я. – Вот так определила, по письму?
– Читали бы вы его, там столько пафоса, – Таша скорчила гримаску. – Но – победитель, у нас все по-честному.
– Ладно, с тобой все ясно, – я повернулся к старому своему дружку: – Петрович, тебя надо анонсировать? Не морщься, это пристойное слово, ничего такого оно не означает!
Петрович флегматично пожал плечами, что означало – «Пишите, что хотите. Моё дело солдатское».
Я уже заметил – в те дни, когда я езжу в редакцию, мне как-то и дышится легче, и дела идут хорошо, и настроение у меня прекрасное. Его даже грозно сопящая Вика испортить не может. Хотя ее пожалеть впору – когда час спустя в моем кабинете она только заикнулась по поводу Шелестовой, я сразу ей сказал:
– У человека днюха, имеет право приглашать кого угодно и куда угодно. Не хочешь – не ходи.
– А… – начала было она выдавать какую-то хитросплетенную тираду, но я сразу ее перебил:
– Я куда сочту нужным – туда и пойду. И если ты не совсем глупышка малолетняя – а лично я считаю тебя очень умной женщиной, – то составишь мне компанию, будешь там кушать и веселиться.
– И плясать на столе, – язвительно добавила она.
