Если хочется увидеть трущобы пусть не с высоты птичьего полета, но сверху, стоит проехать на поезде метро между станциями Гаткопар и Сакинка, слева откроется панорама Сакинки, справа – Асальфы. Вид примечателен еще и тем, что это не гладкое поле, словно залитое потоком хлипких строений, а пригорки, по которым домишки карабкаются вверх или, наоборот, спускаются вниз.
Смотреть эти районы стоит только с провожатым.
У меня провожатого нет, а адрес семьи убитого охранника Асафа Мурти прост: Сакинка, 90 Feet Rd, Gali № 3, в магазине орехов спросить Бхаратха.
«Сакинка» – станция метро, до которой я добираюсь хоть и не без проблем, но живой, потом такси, конечно, лучше тук-тук. 90 Feet Rd – улица, по которой даже ездит автобус. Вообще, улиц с таким названием в Мумбаи несколько, я видела подобную и на карте района Фэйз, потому указатель «Сакинка» не лишний.
На углу с Гали 3 семейный ресторанчик «Тохфа», ехать дальше которого тук-тук не только не хочет, но и не может. К магазину орехов придется идти пешком по замусоренному проходу между домами. Все вывески по сторонам давно на деванагари, я понимаю, что здесь вряд ли найдется кто-то владеющий английским, и прошу водителя проводить меня, чтобы я могла объясниться с местными. Водитель сомневается, что хочет мне помочь, однако предложенная сумма слишком велика, чтобы от нее отказаться даже ценой потери тук-тука.
Сунил, так зовут водителя, пристраивает свое транспортное средство под присмотр владельца ресторана, отвалив ему приличное вознаграждение и пообещав отобедать после возвращения, и машет мне рукой:
– Нам туда…
Ориентир, как объяснили ему, одинокое дерево, крона которого видна над крышами.
Я ныряю следом за Сунилом в проход между домами, по какому-то недоразумению называемый улицей. Идти недалеко, к вони отходов мой организм уже привык, потому особых трудностей я не испытываю. По пути нам встречается даже супермаркет! Его размеры меньше гаража, но на полках пакеты с продуктами, а вывеска «Fortune» свидетельствует о том, что хозяин считает себя счастливчиком.
Магазинчик орехов Бхаратха тоже невелик, зато выбор в нем достаточно большой, ведь орехи нужны всем. На нас смотрят с любопытством, я в шальвар-камиз, но волосы-то светлые, и кожа тоже. В районе Сакинки это редкость.
Сунил расспрашивает об Асафе Мурти, вернее, о его семье, однако окружающие слушают его сначала настороженно. Я решаю купить орехи, чтобы разговорить хозяина лавки, и Сунил, поняв это, тихо советует:
– Много не платите, рани.
Он прав, не стоит демонстрировать свою состоятельность. Она видна и без того, ведь на мне дорогой по местным меркам камиз. Все же я покупаю два пакета самых дорогих орехов, которые прячу в сумку.
Наконец, Сунилу удается договориться с хозяином, и тот зовет мальчишку, который за небольшую мзду в две рупии готов проводить нас к семье Мурти. Следом за босоногим провожатым мы углубляемся в лабиринт домиков.
Сакинка не самый бедный район Мумбаи, у домов есть шиферные крыши. Похоже, здесь живут те, у кого есть хоть какой-то относительно постоянный доход (это большая редкость и удача для трущоб). У Мурти был доход, а потому он имел возможность содержать семью в приличных по местным меркам условиях.
Наш маленький провожатый ныряет в узкий проход между халупами и начинает ловко взбираться вверх по почти отвесной круче. Сунил останавливает его окриком, что-то требует, размахивая руками, и мальчишка скатывается обратно, чтобы повести нас вокруг. Так-то лучше… Чтобы он не жалел о потере времени на наше сопровождение, я даю ему две рупии сверх уговора, обещая добавить еще, если будет стараться и дальше. Сунил только качает головой, но я непреклонна – всякий труд должен быть вознагражден.
В результате по извилистому проходу, как и везде загаженному мусором (что совершенно не смущает босоногого гида), мы возвращаемся на 90 Feet Rd, однако несколько дальше, чем с нее сошли, огибаем дом и сворачиваем в другой проход между домами, гордо именуемый улицей Локманья Тилак (о чем свидетельствует вывеска на куске картона на первом домике, сделанная на двух языках!). Не запутаться в этих лабиринтах можно только, если ты здесь родился или прожил десяток лет. По каким признакам наш провожатый понимал, где надо проскользнуть между халупами, а где нет, для меня осталось загадкой, но мы довольно быстро добираемся до цели своего путешествия.
По пути я испытываю несколько неприятных моментов, когда нога в сандалии попадает в какую-то грязь (не хочется задумываться, во что именно). Оступиться легко, хотя здесь нет таких вонючих луж, какие фотографируют в Дхарави. Возможно, воды меньше. Но посередине прохода идти все равно рискованно, именно там собираются нечистоты. А наклонные края способствуют соскальзыванию подошв. Местные мальчишки спешат за нами босиком, они уже привычные и ноги у них не скользят.
Мысленно чертыхаясь, я прошу Сунила передать нашему провожатому, чтобы тот не спешил. Мальчишка хоть и замедлил шаг, но пробираться все равно трудно.
Меня поражает контраст между грязью на улочках и чистотой в домах, мимо которых мы проходим, вернее, пробираемся. Временами проходы такие тесные, что приоткрытые двери их просто перегородили бы, а за закрытой дверью слишком жарко. Что скрывать от соседей из своей жизни, если вся она на виду? Большинство дверей заменены простыми тряпками, которые в дневное время откинуты – так внутрь попадает больше света. Поэтому заглянуть легко.
На пороге часто кто-то сидит, а в помещениях на полках ряды начищенной посуды (здесь предпочитают металлическую, она надежней). Возле дома обязательный синий пластиковый бак для воды, шланг, которым эту воду в определенное время утром в бак качают (не успеешь – останешься ни с чем).
У многих в домах видны телевизоры, пусть маленькие, старые, но они есть! А на двух крышах я даже замечаю спутниковые тарелки! Недаром Сакинка считается вполне зажиточными трущобами (если вообще возможно такое словосочетание). Есть и более обеспеченные семьи, но есть и те, кто живет похуже.
Много развешенной для сушки выстиранной одежды, даже будучи слегка выжатой, она легко высохнет за несколько часов пребывания на безжалостном солнце.
А вот солнце далеко не во всех домах, вернее, очень мало в каких, только в тех, что расположены выше остальных. В домах, куда доступ солнышку закрывают соседние постройки, просто темно, ведь постройки расположены так близко друг к другу, что кое-где небо видно наверху узкой бледно-голубой полоской.
Со мной после поездки с Радживом по Индии что-то случилось, я хоть не перестала ужасаться грязи или ощущать вонь, но как-то внутренне смирилась с этим. Индийцы радуются жизни, вопреки мнению европейцев, – это их жизнь, а потому мы не вправе их осуждать. И меня уже не ужасают горы мусора или ворона, теребящая возле стены утлого домишки дохлую крысу. Если хозяева не ужаснулись, какое мне дело?
Хотя долго наблюдать такие бытовые картинки не хочется…
Впрочем, идем мы недолго, я не успеваю изучить быт бедолаг из трущоб, зато успеваю окончательно запутаться и потерять ориентир. В обычных городах большинство улиц пересекаются под прямыми или почти прямыми углами, здесь же улиц как таковых нет, есть лишь проходы между домами – одни шире, другие уже. Улицы остались там, снаружи, – в трущобах это излишество, зачем ставить дома далеко друг от друга, если места мало? Потому и живут тысячи человек на крохотном пятачке. Семьи, в которых до десятка взрослых, не считая множества детей, ютятся в домиках, по площади не больше моей крохотной квартирки. Мелькает мысль о сексуальной жизни местного населения, как же они решают здесь этот вопрос?
