– Феликс Федорович… – начала я неестественно-высоким тоном. – Я прошу вас простить меня за вчерашнее! Это было чистое недоразумение.
– А что вчера было? – насмешливо спросил адвокат.
Я терпеть не могла, когда из меня делали дуру.
– Вы прекрасно знаете – что! Но если вы считаете, что это – «ничего», так и быть.
Полынников явно хотел что-то сказать, но сдержался. Выпив кофе, он посмотрел на часы:
– Я побежал. У меня встреча с одним клиентом, опаздывать никак нельзя.
– Конечно, вы всегда такой пунктуальный, – подколола я его.
– Естественно. Это же часть моей работы! – Он встал и взял свою борсетку, лежавшую на тумбочке. – Жаль, что я не успею прихватить с собой нужные бумаги. Придется попросить Ларису подвезти их мне, – рассуждал он вслух.
– Это я виновата в ваших проблемах?
– Разве я говорил об этом?
– Ну… подумали так.
– Мои мысли еще не светятся у меня на лбу, чтобы вы их читали с ходу.
– Жаль!
– Это еще почему?
Я почувствовала, что меня опять куда-то несет, но остановиться уже не могла.
– Вы такой высокомерный, застегнутый на все пуговицы! К вам просто так не подъедешь… а если научиться читать ваши мысли, то можно узнать, как вести себя с вами.
Он чуть не поперхнулся.
– Надо же! – развеселился Ф. Ф. – А я всегда думал о себе как о простом парне, готовым в любой момент помочь ближнему своему, прийти ему на помощь!
– За внушительный гонорар! – заметила я.
– А вы откуда знаете?
Я криво улыбнулась.
– Я кое-что понимаю в хороших вещах. Костюмчик на вас явно не на одну сотню баксов тянет, да и обувь тоже не на рынке куплена. Офис у вас в центре Москвы – за его аренду платите дорого небось. Значит, дела у вас идут хорошо. И вы в полном шоколаде. Элементарно, Ватсон!
– В наблюдательности вам не откажешь. Из вас бы получился неплохой следователь.
– Вы продолжаете иронизировать надо мной?
– Боже упаси! Просто констатирую факт.
Он вышел в коридор, надел ботинки, искоса посмотрел на них:
– Я даже не знаю, сколько они стоят… Это подарок.
– Хорошие же вам подарки дарят.
– Не жалуюсь. – И Полынников обернулся ко мне: – До свидания. Было приятно познакомиться.
– Взаимно, – пробормотала я.
После его ухода тоска навалилась на меня с новой силой. Я как с цепи сорвалась! Накинулась на ни в чем не повинного адвоката, облаяла его и запорола свое дело. Моя задача была – расположить Полынникова к себе, сделать все, чтобы он постарался, помог бы мне вернуть Лизу. А я…
Я схватила телефон и набрала Викин номер.
– Вика! Это я.
– И куда же ты пропала? Я тебе названиваю, названиваю…
– Мобильный разрядился, – соврала я. – А на ночь я выдернула домашний аппарат из розетки. Викуль, не сердись на меня! Я в таком состоянии… – Не могла же я сказать Вике, что с того момента, как я поехала на встречу с адвокатом в ресторан, я отключила сотовый, чтобы меня никто не беспокоил.
– Не надо тебе было уезжать в Москву, пожила бы у нас какое-то время. Свежий воздух, покой… Привела бы в порядок свои нервы. Ну кто тебя просил срываться и удирать, ничего никому не сказав?
– Сама не знаю, – честно призналась я. – Но я о другом. Викуль! Я такая лохушка! Мне порекомендовали одного классного адвоката, а я все запорола – собственными руками. Представляешь! Как бес в меня вселился. Даже не знаю, чем он меня из себя вывел? Я теперь сижу и грызу себя, места не нахожу.
– Слушай! Я ничего не понимаю! Ты не можешь рассказать все по порядку? Кто это «он»? Откуда взялся этот классный адвокат и кто его тебе порекомендовал?
– «Он» – это и есть адвокат, Полынников Феликс Федорович. А порекомендовал мне его мой одноклассник, Юрка Просвирняков. Я тебе как-то о нем рассказывала, он бывший летчик.
– А… помню, он еще за тобой ухлестывал.
– Что он и продолжает безуспешно делать до сих пор. Но я сейчас не о Юрке, я о Полынникове.
– И что этот Полынников натворил?
– Да не он натворил, а я! Мы встретились, я изложила ему свое дело, он обещал подумать. А я…
– Что – ты?
– Я же говорю – как с цепи сорвалась! Зачем-то пригласила его в ресторан, думала присмотреться к нему в неформальной обстановке. А вместо этого… напилась, потащила его танцевать…
– Представляю, что это было за зрелище! – фыркнула Вика.
Я почувствовала болезненный укол обиды.
– Я об этом рассказываю в надежде на твое сочувствие, а ты… – И я повесила трубку.
Не успела я ее положить, как телефон взорвался звонкой трелью. Я не хотела снимать трубку, но решила, что Вика, как моя самая лучшая подруга, может рассчитывать на мое снисхождение. В конце концов, мои нервы ни к черту не годятся, я на все реагирую слишком остро, и в моем состоянии Вика никак не виновата. Но это была не Вика, а Свирня.
– Таш! Привет!
– Ну! – выдохнула я.
– Это ты так встречаешь своих старых друзей?
– Свирня! Я собираюсь в магазин. Если у тебя есть что сказать, говори, только кратко, на длительные разговоры у меня нет времени.
– Я это знаю, – в голосе Свирни неожиданно прорезались нотки грусти. – У тебя, Рагоза, всегда так. Как только я звоню – у тебя сразу беготня по магазинам наклевывается, это уже железно.
Мне стало стыдно.
– Нет, знаешь… – забормотала я. – Мне действительно надо в магазин, в холодильнике шаром покати, я уже несколько дней ничего не покупала…
– Эх, Рагоза! Да что тебе стоит мне свистнуть? Я бы тебе полные авоськи натаскал.
– Как-нибудь… в другой раз…
– Всегда ты так! Ну ладно, Рагоза! Я не в обиде, ты просто знай, что у тебя есть верный друг и старый боевой товарищ… который… всегда… – судя по витиеватой Юркиной речи, он уже с утра принял на грудь и позвонил мне в надежде напроситься в гости или, на худой конец, чтобы просто потрепаться по телефону.
Но я ошиблась.
– А я, Рагоза, между прочим, по делу звоню! Ты помнишь, я тебе об одном адвокате рассказывал, Полынникове?
– Помню, – сказала я, ощущая, как в груди у меня разливается какой-то непонятный холодок. – И что?
– Ты молодец, что с ним сразу связалась! Я думал, что ты волынку разведешь, как обычно.
– Свирня! Ближе к делу.
– Так вот, мне звонил Полынников и расспрашивал о тебе: что, как…
