— Я поеду с ним, — решительно сказал Эрнест. — Он мой отец.
— Ехать с покойным также нет смысла. До утра его поместят в морг. Там вы ему не сможете быть чем-то полезны, — охладил его порыв доктор. — Проходите в дом. Вы все в шоке. Нужно немного успокоиться.
Все вернулись в дом и прошли, не сговариваясь, в гостиную. Инна была рада этому. Сейчас видеть стол, за которым меньше часа назад сидел полный сил обаятельный мужчина, который строил планы личной жизни, было невыносимо тяжело.
— Нужно сообщить его невесте, — сказала Инна.
Все недоуменно посмотрели на нее.
— Ну, той женщине, на которой Роланд Владимирович собирался жениться, — уточнила Инна. — Кто-нибудь знает, о ком шла речь?
— Понятия не имею, — ответил Эрнест Роландович. — Меня отец сегодня вестью о своей женитьбе словно обухом по голове огрел. А вас? — обратился он к остальным.
Все молча покачали головами.
— Может быть, спросить у Эмилии? — предложила Ингрида. — В конце концов она из всех нас в последнее время была ближе всех Роланду.
— Вот оно! — воскликнул Вилли.
— Что «оно»? — недовольно спросила мать. — Что ты имеешь в виду? Что дедушка собирался жениться на своей экономке?
— Вот именно, — сказал Вилли.
— Не может быть, — решительно возразил Эрнест. — Отец помнил о своем долге и о своем положении в обществе. Я еще понял, если бы он клюнул на молоденькую вертихвостку без роду-племени и без гроша за душой. Но Эмилия! Эта толстая бочка, от которой за версту прет деревней? Ни за что! Женщина такого возраста могла рассчитывать на брак с отцом только в том случае, если бы она была из нашего круга.
— А спросить не мешает, — сказала Инна. — Я согласна с Вилли. Чужая душа — потемки.
Ида со Стаей ушли на кухню, чтобы переговорить с Эмилией. Вернулись они довольно быстро.
— Она не в состоянии разговаривать, — сказала Ида. — С Эмилией творится что-то жуткое. Рыдает на руках у служанки так, словно потеряла единственного родного человека.
— Если это она и есть невеста нашего дедушки, то сообщать ей нет никакого резона, — неожиданно сказал Ян. — Она и так знает. Забудем пока об этом. Предлагаю всем лечь спать. За ночь все немного успокоятся.
И завтра уже мы сможем думать, как поступать дальше.
Все согласились, что это будет самое верное решение. Инна сделала вид, что идет к себе в комнату. И едва все поднялись наверх, она пробралась на кухню. Вот где был центр мировой скорби. Эмилия Карловна напоминала фонтан, так обильно текли слезы из ее глаз.
У Зины глаза тоже были красные. А Наташа взахлеб рыдала, уткнувшись лицом в ладони.
Инна подошла к ней.
— Инна, неужели, им это удалось? — подняла к ней зареванное лицо Наташа. — Они все-таки убили его.
Стоило ей произнести эти слова, как в кухне стало неожиданно тихо. Было слышно, как тикают старинные часы с кукушкой на стене и на улице раздаются веселые возгласы гуляющих людей.
— Что ты хочешь этим сказать? — дрожащим голосом спросила Зина, а Эмилия Карловна словно захлебнулась рыданиями.
— Теперь ясно, что стреляли вовсе не в дядю Алексея, — сказала Наташа. — Целились в дедушку. В тот раз промазали, а сегодня им удалось. До вас что, до сих пор не дошло? Дедушку отравили!
При этих словах у них над головами что-то громко бухнуло, словно уронили что-то тяжелое. Например, шкаф.
— Ой! — вздрогнула Эмилия Карловна. — Что это?
— Это в кабинете Роланда Владимировича, — сказала Инна. — Должно быть, родственнички ищут завещание.
Наташа сделала рывок, чтобы бежать, но Инна ее остановила.
— Пусть ищут, — сказала она. — Это их право.
А ты, милая сестренка, сейчас отправишься спать. Если ты права и дедушку отравили, то завтра нам всем придется несладко. Полиция захочет побеседовать с каждым.
— Роланд Владимирович не мог отравиться, — сказала Зина. — Он сидел вместе со всеми за столом. Все ели то же, что и он. И я, и все мы.
— А не было ли у Роланда Владимировича какого-нибудь особенного блюда, которое ел только он и больше никто? — спросила Инна. — Не просил ли он приготовить что-нибудь специально для него?
— Ничего, — покачала головой Эмилия Карловна. — У него не было никаких предпочтений в еде. Он был не особенно привередлив. Ел все, что ни приготовишь. Лишь бы вкусно было.
— Может быть, лекарство? — спросила Инна. — Врач сказал, что у него была больна печень. Какой-нибудь отвар трав, а? , — Нет, — покачала головой Эмилия Карловна. — Трав он не пил. Пил таблетки от печени. Вот эти.
И она достала упаковку запаянных красно-коричневых капсул «Эссенциале форте».
— Да, сюда отраву не подложишь, — согласилась Инна. — А какое-нибудь питье на ночь? Может быть, горячее молоко в термосе. Или чай?
— Ничего такого, — покачала головой Эмилия Карловна. — Если ему хотелось ночью пить, он шел к холодильнику и пил сок. Но это было не правилом, а скорей в виде исключения. И остальные поступали точно так же. Таким образом можно было бы перетравить всю семью.
— Видимо, все-таки было отравлено какое-то блюдо на столе. Но никто не попробовал его. Никто, кроме Роланда Владимировича, — сказала Инна.
— Дайте подумать! — нахмурилась Зина. — Должно быть, это был какой-то десерт. Все прочие блюда были больше чем наполовину съедены. Будь там яд, у нас был бы не один покойник.
— Я вот сладкого вообще в рот не брала, — сказала Эмилия Карловна.
— А я успела съесть лишь одно пирожное, — сказала Наташа. — Потом дедушке стало плохо.
— Я положила себе кусок орехового торта, — сказала Инна. — Правда, не съела. Но следом за мной к столу подошла Ида и тоже взяла кусок. Она начала есть прямо на ходу. И ничего!
— А еще был штоллен! — воскликнула Наташа. — Но мы его даже не начали резать.
— Если мы не начали его резать, то как дедушка мог его попробовать! — возмутилась Инна. — Думай, что мелешь.
При слове «штоллен» Зина неожиданно побледнела и затихла.
— Ты что-то вспомнила, — подозрительно посмотрела на нее Эмилия Карловна. — Говори!
— Ой, — пробормотала девушка. — Только я ни в чем не виновата. Честное слово. Я не хотела ему давать, но он не стал меня слушать. Ухватил кусок, и все.
— Говори толком. Какой кусок? Кто? И где?
— Роланд Владимирович. Он съел кусок моего теста для штоллена.
— Что ты мелешь? Когда? — набросилась на нее Эмилия Карловна. — Как это случилось?
— Пришел на кухню, когда я вымешивала уже готовое тесто. Отхватил кусок теста и сунул в рот.
