Глава 22
Ситуация выглядела не более, чем абсурдной. Следователь никак не мог поверить в то, что преступник таки Николай. Ну, не укладывалась у него в голове такая мысль. Не мог друг быть настолько коварным. Ведь дураком его никак не назовешь. А умный человек вряд ли на такое пойдет. Как ни прикидывай, но в любом случае он только проиграет. И бизнесом рискует, и семейным благополучием, и добрым отношением людей к себе. В конце концов, собственной волей рискует.
В таких случаях разумные люди расходятся. Делят между собой бизнес, и потом работают, каждый сам по себе. Тем более, что Николай никак не мог перебрать на себя часть своего товарища в их общем деле. Установочные документы всех их предприятий предусматривали, что в случае смерти одного из основателей, часть умершего переходит к его семье. И никаких исключений из этого правила нигде предусмотрено не было. Таким образом, Николай никоим образом не мог унаследовать часть бизнеса, принадлежащую его другу.
Разве что — откупил бы ее…
Но это тоже вилами по воде писано. Неизвестно ведь, продаст ли вдова товарища то, что принадлежит ей по праву. И на предварительный сговор это похоже не было. Даже самая лучшая актриса не смогла бы так достоверно сыграть. Не смогла бы так убедительно побиваться за мужем, как это делала Галина. Тут и невооруженным глазом было видно, что между этими молодыми людьми настоящая Любовь, и что никакую возможную корысть было бы просто неприлично сравнивать с силой этой любви.
Нет! Не мог Николай так поступить!
Но ведь есть факты… Не прямые, конечно, но они таки есть. Четыре заявления! Сердце почему-то сразу подало сигнал, что тут явно что-то не то. Слишком уж их много, этих заявлений. Не бывает так, чтобы следователю разгадка сама в руки плыла. Но он не был бы следователем прокуратуры, если бы только у своего сердца спрашивал совета по поводу расследования преступления. Тут больше умом брать надо. И только потом с сердцем сверяться. Когда дело будет завершено.
Как бы там ни было, нравится тебе это, или нет, веришь ли ты в написанное или считаешь его чьей-то блажью, а проверять все обязан. Не имеешь ты права просто от тех заявлений отмахнуться. Потому что ты — следователь. Ты должен проверить все, рассмотреть все факты, найти необходимые доказательства. Чтобы неопровержимо доказать чьи-то преступные деяния. Либо, наоборот, так же убедительно доказать чью-то непричастность к преступлению.
Ты обязан скрупулезно исследовать все факты и обстоятельства, которые в той или иной мере имеют отношение к конкретному преступлению. И при этом ты должен отсеять всю мякину неправды, чтобы выявить единственное зернышко истины. Только так ты можешь стать настоящим следователем. Следователем, который отдает под суд преступника, а не невиновного человека, по воле злой судьбы попавшего в поле зрения правосудия.
Первым, кого вызвал на допрос следователь, был Петр Залуга. Старый пьянчужка, уже давно забывший о человеческой порядочности, и все жизненные стремления которого сводились только к тому, чтобы перехватить где-то рюмку-другую. С утра и до самой ночи он шатался по городку, за стакан водки и корку хлеба предлагая землякам свои услуги. Мог и огород вскопать, и дров нарубить. Мог целыми часами таким же пропойцам байки рассказывать. Только бы наливать не забывали. Выпив хотя бы сто грамм, он готов был обнять весь мир. Не окропившись же этой благословенной жидкостью, он черной тучей ходил по улицам, подбирал окурки и непотребно ругался с прохожими. И ругали его за то, и били не раз, но уже ничто не могло положительно повлиять на этого человека.
Вот и теперь, сидя перед следователем и ерзая от нетерпения по табуретке, Залуга все больше и больше становился похожим на темную грозовую тучу. Не на ту, природную, от которой только дождя, иногда с громами и молниями, ожидать можно. А на ту, серую, косматую, которая нередко нависает над городом, спрятав в себе солнце и испортив настроение горожанам, но так и не удосужившуюся разрядиться долгожданным дождем. Вот какое настроение у него было. Ведь с самого утра — ни капли… А тут — к следователю чего-то вызвали. Душа горит, а затушить огонь нечем. И слова лихого не скажи. Но не в прокуратуре же ему ругаться. Еще посадят на пятнадцать суток. А в холодной ведь не нальют…
В тот раз направление беседы со свидетелем Петру Николаевичу именно сердце подсказало. Хотя он и пытался при исполнении своих должностных обязанностей больше разумом руководствоваться. Но тогда он именно сердца послушался. И не пожалел о том.
— Что же это вы, Петр Сильвестрович, целыми днями только по городу бродите, не работаете нигде, воробьям кукиши крутите, да ругаетесь так, что у прохожих уши вянут?
— Не убиваю ведь никого… Не граблю… А что ругаюсь, так это потому, что я непутевый. Иногда и предложение правильно составить не могу. Вот и приходится в речь свою дополнительные слова вставлять. Когда одно, а иногда и два-три… Не со зла это, поверьте. От моей природной глупости.
— А почему не работаете нигде?
— А где она, та работа? Если и есть где, так там работать надо. А деньги совсем малые платят. Да и те — несвоевременно. Нет! На такую работу я не пойду. Стаж для пенсии когда-то заработал, то до нее уж как-то несколько лет перекантуюсь.
— Говорят, что вы с утра и до ночи только по городу и бродите…
— А где же мне еще бродить? Тут все знакомые. Всегда где-то на рюмочку-другую наткнусь.
— Неужели и на природу никогда не тянет?
— А что я на ней, на той природе, потерял? Если бы умел рыбу ловить, или грибы собирать, то, может, и ходил бы куда-то. Поймал бы, или нашел бы что, так всегда на бутылку имел бы… Но у меня для тех занятий соображения не хватает. Потому природа меня к себе и не тянет. Ведь, пойди я куда-то, то здесь кто-то стакан за меня выпьет. Нет! Я своего упускать не хочу.
— Так неужели за город и не выбираетесь никогда? Неужели не тянет с друзьями пойти куда-то? На речку? Или в лес? Хотя бы для того, чтобы бутылку там распить.
— Х-ха! Странный вы человек, должен я вам сказать. Да нам, если целая бутылка когда-то перепадет, то мы ее как можно быстрее оприходовать стараемся. Чтобы ненароком не разбить где-то. Или чтобы водка из нее не выветрилась. Нет! У нас просто терпения не хватит, чтобы идти несколько километров и только там водку пить. Мы ее лучше сразу выпьем! Чтобы было время еще какую-то возможность выпить поискать.
— Вот оно как! А мне, грешным делом, кое-кто говорил, что вас в лесу видел…
— Да быть такого не может! Чем хотите, поклясться могу, что уже лет десять деревья только в городском парке и видел. Дальше городских огородов давненько уже не ходил. Ведь там, на огородах, хотя это и большой грех, но иногда можно и огурчик какой-то или луковицу на закуску потянуть. А в лесу что? Ягоды — не закуска. К тому же, их еще и найти надо. Что я там потерял, чтобы в такую даль переться?
— Ой, врете, Петр Сильвестрович! Неприлично даже врать в ваши-то годы. Не пацан ведь…
