— А, нет, не видел.
Павлодаев жестом подозвал официанта и спросил у него, почему сегодня у шеста другая стриптизерша? Тот ответил, что уже со вчерашнего дня другая, потому что Виктория вроде как уволилась.
Макаров от досады ударил по столу обеими кулаками: он весь вечер надеялся, что блондинку у шеста сменит припоздавшая Вика. Максим глянул на него с некоторым недоумением и спросил:
— Проблемы?
— Да нет — «все хорошо, прекрасная маркиза». Накатим-ка еще, — взял бутылку с виски и дополнил свой бокал почти до краев.
Павлодаев последовал его примеру, они чокнулись и выпили. После того, как утеха улеглась в желудке, Игорю Андреевичу вдруг ударило в голову: а где же теперь искать ненаглядную? Но, с другой стороны, думалось ему, оно, может, и к лучшему. С глаз, как говорится, долой, из сердца — вон. К тому же, если трезво смотреть правде в лицо, шансов у него никаких не было. Вот этому толстосумчику могло бы обломиться — видел, как она ему по плечам грудью елозила. А что я? Женатый мент, и больше ничего. Ах, ах, — горестно аукалось в сердце, и рука Макарова машинально ухватилась за бутылку. После очередной порции в голове слегка прояснилось, и майор подумал, что, под предлогом расследования странного этого дела, он может ее найти и… кто знает? Телефончик есть, да и адресок в деле зафиксирован, так что еще не все потеряно. Она ведь в этом деле как свидетель проходит.
Его собеседник тем временем хмелел и, набычившись, о чем-то думал. Потом подозвал официанта и спросил, не знает ли он Викиного телефона. Тот ответил, что знает, конечно, но только не знает, как танцовщица отнесется к тому, что он раздает ее номерок кому ни попадя. Павлодаев вытащил бумажник, выудил оттуда тысячную купюру и грациозно помахал ею перед носом «человека». Официант взял деньги и тотчас положил перед Максимом точно такую же розовую визитку, какая была и у Макарова. В нетрезвой душе Игоря Андреевича зародилось и быстро зрело что-то взрывное. А по какому праву вот таким достается все и сразу и самое лучшее? Ему хотелось тотчас же прихлопнуть ладонью розовый клочок бумаги и врезать этому благоухающему дорогим одеколоном хлыщу. Но ничего такого не произошло. Павлодаев налил еще по одной, они выпили, а затем он, пошатываясь, встал, вяло пожал руку майору и ушел. С упрятанной в нагрудный карман розовой визиткой.
Максим тем временем добрался на такси до дома и, слегка по дороге протрезвев, решил добавить. На кухне, по обыкновению, он выколотил из резиновой ледышницы, или как она там называется, прозрачных кубиков твердой воды в толстый стакан, затем до краев налил коричневой и пахнувшей самогоном жидкости. Было уже после полуночи. Павлодаев сел в гостиной на белый диван, включил телевизор и стал, попивая виски, смотреть какой-то футбольный матч британской премьер-лиги. Игра вскоре закончилась, и дух виски потащил его в спальню.
30
Ирина Романовна проснулась в этот день, а была суббота, довольно поздно. Она лежала с приятной в голове мыслью, что сегодня можно понежиться в постели и не лететь, сломя голову, на службу. Понежиться, однако, не позволил дверной звонок. Раз, два и три. И снова — раз, два и три. Кому это там неймется? Накинула халат, подошла к двери и прильнула к глазку. Увидела соседа в распахнутом на груди махровом халате. Ирина Романовна в очередной раз подумала, что все мужики — волосатые обезьяны, и бархатным голоском спросила, кто там. Максим, а это был он, сказал, что поговорить бы надо. Ирина Романовна попросила его минутку подождать. Женскую минутку надо умножать на десять, поэтому Максим даже слегка озяб, пока дождался звука отпираемой двери.
Когда вошел в квартиру, то был приглашен на кухню (в комнате, объяснила хозяйка, утренний переполох), где сел на пискнувший деревянным фальцетом угловой диванчик. Ирина Романовна уже успела поставить на стол чашки, вазочку с вареньем и соломенную хлебницу с темным овсяным печеньем.
— Не угодно ли, — спросила она, — чайку?
— Я бы предпочел кофе, — ответил Павлодаев и подумал, что это прямо водевиль какой-то.
— Извольте. — И она поставила на стол толстую банку с растворимым кофе. — Так о чем вы хотели побеседовать?
— О жене. Дома не ночевала. А ваш, то есть, наш с вами план провалился. Вы, наверное, в курсе, — скандал в клубе, ну и прочее. А вот вчера ушла от слежки в метро и пропала.
— Предполагаете похищение?
— Ничего я не предполагаю. Хотел Макарову позвонить, но решил сначала с вами. Мне кажется, этот майор не своим делом занимается. Да и вообще, в последнее время, похоже, не в себе.
— Игорь Андреевич — хороший мобильный организатор, но далеко не Шерлок Холмс. Не дал ему Бог в этом деле таланта. Дедукция подкачала. А то, что не в себе, так кто его знает, может, влюбился.
— Да ну? Неужели? Он же примерный, как мне известно, семьянин.
— Амур, — вздохнула Ирина Романовна, — по этому признаку не выбирает. Из лука, говорят, стреляет, а, по-моему, палит из ружья дробью, а уж в кого попадет, сам не знает. Ладно, хватит сантименты разводить. Говорите, не ночевала? Нехорошая вокруг вас складывается картина: исчезают люди и документы, выкуп с вас требуют, но как-то все это странно. Не получилось раз — и больше никаких требований, тишина. И везде в этом деле проглядывают амурные следы. Знаете, Колобок, по-моему, человек кем-то нанятый. Не он все это организует. У него главное ноги, а не голова. И вот теперь хочу у вас спросить, кто вас сильно не любит и в то же время жалеет? Подумайте. Жену отбросьте, у нее разум на мели, зато щедрая душа и чувствительное сердце… ах, — Ирина Романовна сама схватилась за сердце, а на щеки набежал румянец.
— Может, окно открыть? — обеспокоился Павлодаев.
— Нет, нет, что вы, после чаю у меня всегда пульсы вибрируют, не обращайте внимания. Так что давайте думать, кто организатор и где его искать. Ваша секретарша — девушка, похоже, ушлая. Я с ней не встречалась, но судить можно и по поступкам. История с похищением документов — ее рук дело. Больше некому. Теперь думаем дальше. Ваши конкуренты или банальные грабители не стали бы так поступать. И ваш брат давно бы объявился, живой или мертвый. А тут такая сложная получается драматургия, прямо Шекспир, ей Богу. Психологически на протяжении веков люди мало изменились. Обида, зависть и ревность — вот три главных причины многих преступлений. Так что, дорогой Максим Рустамович, могу вам сказать с полной определенностью, что, скорей всего ваш брат вам завидовал, да еще, может быть, и ревновал к секретарше, а она была очень сильно обижена на вас понятно почему — обещали развестись и построить с ней новую семью. А на деле, как и все мужчины, просто морочили ей голову и пользовались ей, как зубной щеткой. Вот и вся история.
В это время на холодильнике заверещал мобильник, и Ирина Романовна, извинившись, ушла с ним в комнату. Максим Рустамович стал было размышлять на заданную тему, но так как знал далеко не всех сотрудников из отдела уголовного розыска, которым руководил Макаров, переключил свое сознание на другое, злободневное: куда же все-таки подевалась Наташа? Похитили? А может, и нет, может просто у очередного любовника ночует. А если она вообще сбежала с кем-нибудь, с тем же, к примеру, почтальоном? Надо будет посмотреть, на месте ли ее золотишко и цацки с брюликами.
