– Он чует призрака, – пробормотал Лёнечка. – Пошли туда.
– Нет, я должен один, сам… это я должен посидеть под березой, чтобы увидеть Сан Саныча, – пробормотал Валерка, сделав несколько шагов вперед непослушными ногами.
Двоеглазка громко залаял, но по-прежнему стоял на месте и смотрел на березу.
Валерка подошел ближе и сел на траву – как раз в том месте, где днем они нашли вещи Сан Саныча.
Внезапно за спиной понесло холодом, он резко обернулся, вскочил – и проговорил, сам себя не слыша:
– Сан Саныч, это ты?
Да, это был он… вернее, его призрак.
Такой же белый, чуть искрящийся, как баба Катя и Фаня. С таким же печальным выражением лица. И точно так же и лицо, и руки, и шея, и даже одежда его были усеяны множеством дырочек, только они оказались почему-то бледно-красными.
– Сан Саныч, – сдавленно выговорил Валерка, – что с тобой?! Что с тобой сделали?!
Бледные губы слабо шевельнулись.
– Трава, – раздался едва слышный голос. – Берегись травы. Берегись предательства! Берегись…
И в это мгновение голос его был заглушен свирепым рычанием двоеглазки.
– Подожди! Не исчезай! – крикнул Валерка, с болью видя, что призрак Сан Саныча бледнеет, словно растворяясь в ночи, но тут рядом взвизгнула Валентина, и Валерка резко обернулся – как раз вовремя, чтобы увидеть, как вспучивается и рассыпается комьями земля на могиле, куда была воткнута проржавевшая железная табличка.
* * *
Трава вокруг, казалось, внезапно покрылась изморозью. Она слабо искрилась и дышала холодом. Тишина стояла такая, что звенело в ушах, и к этому звону примешивалось металлическое шуршание, словно какие-то ночные голоса вливались в хор безмолвия.
Валерка не сразу понял, что слышит шуршание травы. Белой искрящейся травы.
Она восторженно шелестела, склонялась перед туманным облаком, которое поднималось из земли все выше и выше. Так теплый парок поднимается изо рта человека на морозе.
И Валерка вдруг понял, что там, под землей, кто-то дышит. Дышит ледяным туманом!
Двоеглазка снова взвыл, но едва слышно.
– Пойдемте отсюда! – умоляюще шепнула Валентина. – Пожалуйста!
Никого не нужно было уговаривать! Всем хотелось одного – как можно скорей оказаться от кладбища как можно дальше!
Но они не успели и шага сделать, как под ногами дрогнула земля.
Ребята зашатались, цепляясь друг за друга, чтобы не упасть.
Какое-то кошмарное мгновение Валерке казалось, что их всех сейчас затянет в бездну, которая разверзалась под ногами, но они все же успели отпрыгнуть в сторону прежде, чем из глубин земли начало медленно подниматься какое-то существо.
Нет! Множество существ!
Двоеглазка слабо, жалобно тявкнул и умолк. Похоже было, его обуревал ужас.
Да всех обуревал ужас!
Ребята замерли на месте, не в силах шевельнуться.
Те существа, которые лезли из земли, не имели названия. Они словно бы состояли из разных частей человеческих тел – и тел животных и птиц. Они являлись в зверином и птичьем обличье, но у многих были человеческие лица… И при этом все они чудились сплетенными из шевелящейся, шуршащей, белесой, мерцающей травы.
Они поднимались из земли, однако ни следа земли на них не было. Зато там и сям виднелись пятна крови, и когда какой-то белый волкочеловек обратил к ребятам морду и начал медленно разевать окровавленную пасть, они словно проснулись! Заорали хором и кинулись к пролому в ограде.
Однако монстры метнулись вперед и преградили им путь. А через миг из курящейся туманом могилы возникла женская фигура.
Ее длинные волосы были белыми и такими длинными, что стелились по земле будто белая трава.
Лицо, прекрасное и свирепое, искрилось, словно выточенное изо льда.
Туман обвивал ее тело подобно савану.
Глаза – белые, пустые, будто у гипсовой статуи – обратились к ребятам, и вдруг чудовищная улыбка тронула ее губы.
Она подняла безжизненно висящие руки и протянула их к Валерке.
Он смотрел в это ужасное лицо, смотрел – и понимал, что это его смерть.
Губы чудовища разомкнулись, словно готовясь что-то произнести… дать какую-то команду…
«Этот!» – вспомнил Валерка, и ноги его подкосились.
– Бежим вон туда! – взвизгнул Лёнечка. – Обойдем их!
Белая фигура резко повернулась к нему, и руки ее, только что тянувшиеся к Валерке, простерлись к Лёнечке. Волосы ее взметнулись – и обвили его.
Однако в следующее мгновение стало видно, что Лёнечку оплетает белая мерцающая трава!
Побеги ее скользили по земле, приближаясь к застывшим на месте Валентине и Валерке.
Вдруг пес бросился вперед и прыгнул прямо на Лёнечку!
Тот упал. Трава отпустила его и жадно впилась в двоеглазку, стремительно оплетя его белесым коконом. И тотчас кокон сделался красным, словно налился кровью, и Валерка понял, что трава высасывает кровь из пса!
Валерка метнулся было к нему, но Валентина вцепилась ему в плечи и повисла всей тяжестью, удерживая на месте.
Кровавый комок быстро белел, словно кровь двоеглазки впитывалась в землю. Однако несколько кровавых травинок взлетели в воздух и прильнули к груди кошмарной женщины. И стало видно, что там, в белесой мути, пульсирует красный комок – словно в груди у этого восставшего из могилы чудовища билось живое сердце!
И на губах владычицы монстров появилась блаженная улыбка… улыбка вампира, напившегося крови. Она даже зажмурилась от удовольствия!
– Она на нас не смотрит! Бежим! – прошипела Валентина.
Лёнечка метнулся к ограде – от ужаса сам неестественно бледный словно призрак.
Валентина попыталась сдвинуть Валерку с места, но он сопротивлялся, не сводя глаз с вороха белой иссохшей травы, который вдруг рассыпался искрящимися крошками, похожими на крупные снежные хлопья, искрящиеся в лунном свете.
Это было все, что осталось от двоеглазки…
Валентина дернула Валерку за руку так, что чуть не вырвала ее из плеча, и потащила за собой.
Он подчинился, начиная соображать, прорываясь сквозь губительное оцепенение.
Ребята один за другим проскочили сквозь пролом в кладбищенской ограде – и тут силы внезапно оставили их. Они понимали, что надо бежать дальше, спасаться, однако все трое рухнули наземь под прикрытием забора и замерли, пытаясь отдышаться – и в то же время стараясь не дышать.
– Может, они про нас забудут? – с отчаянной надеждой прошелестела Валентина.
Жуткий вой раздался за забором! Их бегство было обнаружено! А потом этот вой начал приближаться, словно кладбищенские монстры вознамерились выбраться наружу.
