— Да вижу я их. Успокойся! — рявкнула я, стремительно теряя изрядную долю беззаботности.
Нам не оставалось ничего другого, кроме как последовать за этой четверкой с наивозможнейшей осторожностью. Самое темное время суток, вступавшее в свои права, опять выручило нас, надежно спрятав под свое крыло. Достаточно было не приближаться к подозреваемым вплотную, чтобы они не могли заметить слежку. Естественно, мы не совались на хорошо освещенные пространства, а предпочитали полумрак. Возле билетной кассы мы едва не попались.
Нормальные люди, купив билет и видя подходящий поезд, не имеют привычки опрометью кидаться обратно к кассам и агрессивно требовать у кассирши список отмененных на завтра электричек. Но Амелин поступил именно так. Мы буквально в последнюю секунду успели юркнуть за спины спешащих пассажиров.
— Он завтра опять собирается сюда ехать, — подвела я итог услышанному.
Не могу сказать, что итог сильно меня порадовал. После сытной еды потянуло в сон, и меньше всего мне сейчас хотелось таскаться по пятам за гнусными личностями вроде Амелина и его друзей. А от мысли, что завтра, в свой законный отпуск мне предстоит посвятить свободное время слежке за несимпатичными людьми, мое настроение заметно упало.
— Что за дикость? — ворчала я. — Носимся за людьми, от которых ничего, кроме вреда, нам не было.
Наташа осталась равнодушна к моим сетованиям. Она, позабыв обо всем на свете, с бледными щеками и нездоровым блеском в глазах уставилась на кругленького гражданина, спешащего к подходящей электричке на Санкт-Петербург. Я, признаться, не увидела в нем ничего мало-мальски стоящего внимания. Может быть, только то, что все детали его туалета удивляли своей дружной округлостью. Казалось, гражданин специально изгонял из своего облика прямые линии и углы. Портфель в его пухлых ручках был больше всего похож на коричневую блестящую подушку, к которой для удобства транспортировки была привинчена такого же цвета ручка. Мягкие полы его плаща каким-то образом придавали ему еще больше скругленности. От такой несовместимой со всем его обликом вещи, как стрелки на брюках, гражданин, должно быть, отказался еще до начала перестройки. Но при всей своей шарообразности гражданин не производил комичного впечатления и держался с подчеркнутым достоинством. Лицо его сильно напоминало глобус. Не только формой, но и рельефностью. Прическа была надежно упрятана под шляпой, но я могла ручаться, что под нею лысина идеально сферической формы.
Гражданин, потрясая жирными щечками, шел по пятам за Амелиным. Наташа молча бросилась следом, а мне не оставалось ничего другого, как последовать за всеми. Не останусь же я одна на перроне только из-за того, что поведение моей подруги немного странно. По ходу дела я безуспешно пыталась выяснить у Наташи, чем же ей так сильно приглянулся толстячок.
— Поверь, я знаю, что делаю, — только и сказала в ответ Наташа.
И это было единственное, что мне удалось из нее выцедить. В поезд мы сели в последнюю секунду и в следующем порядке. В первом вагоне расположилась преступная команда, в третьем — пухлый гражданин, причем Наташа наотрез отказалась сесть с ним в один вагон, и поэтому нам достался второй вагон, если считать от головы поезда.
В вагоне ей деваться от меня было некуда (мы ехали между преступной шайкой и толстяком, а никому из них попадаться на глаза Наташа не хотела), и я насела на нее всерьез, потребовав членораздельного объяснения, почему это она разволновалась, когда увидела толстяка. После этого я приготовилась к тому, что она скоро расколется. После многих увиливаний Наташа призналась, что встречала его всего два раза в жизни. Но каждый раз при самых драматических обстоятельствах. Первая их встреча состоялась в отделении милиции, куда Наташу доставили после очередного ее неудавшегося теракта. Отпустили ее оттуда не скоро, потому что из милиции вообще отпускают крайне неохотно. Видимо, полагая, что если уж вы попали к ним в руки, то следует вас хорошенько допросить. А вдруг случайно вы ляпнете что-нибудь интересующее милицию.
Таким образом в ее распоряжении оказалась прорва времени, которое надо было чем-то занять. И, как любая женщина, она принялась глазеть по сторонам. Именно там и обратила внимание на занятную шарообразную личность. Она вела себя по-хозяйски, хотя и не была в форме с погонами, позволяющими установить звание, которым могла быть облечена личность. Толстяк здорово распек за какое-то упущение молоденького милиционера, и тот, не посмевший ничего возразить в ответ толстяку, за свое унижение отыгрался на Наташе.
Во время второй встречи, случившейся по милости Руслана — мужа Наташи, все было еще хуже. Руслан где-то задерживался, и Наташа, ждавшая его в вестибюле Мюзик-холла, была просто вынуждена чем-то убить время и развлекала себя, как умела.
Она заметила живописную группу голубоватых артистов и с интересом принялась изучать их внешний облик. Один из них отличался по своим объемистым габаритам от остальных, а его силуэту была присуща удивительная мягкость линий и очаровательная неуклюжесть. Она выбрала обладателя этого силуэта в качестве предмета для наблюдения. Если одежда остальных была специально подобрана так, чтобы привлекать к себе взгляд, то Кашалот, так окрестила она своего подопечного, не допустил даже налета экстравагантности в одежде или прическе и тем не менее казался в этой пестрой компании в доску своим.
Муж Наташи не торопился к своей супруге, и у нее было достаточно времени, чтобы в деталях разглядеть толстяка и вспомнить, где именно ей пришлось с ним столкнуться. И наконец вспомнила, где она видела эту круглую фигуру и лицо. И стала вспоминать, что тогда сказали ей в милиции и каков был размер наложенного на нее штрафа.
Воспоминания пришлось отложить из-за появившегося мужа, который примчался сломя голову с работы. Супружеская пара рука об руку чинно направилась к контролю, где выяснилось, что билеты и зарплату за последние две недели муж потерял в том самом автобусе, на котором мчался к жене.
— В Мюзик-холл мы в тот вечер не попали, и вообще вечер был безнадежно испорчен, — грустно закончила свою повесть Наташа и заключила: — Теперь ты понимаешь, что мне противопоказано встречаться с этим типом, а если уж получилось встретиться, то хотя бы не стоит приближаться к нему близко. Его присутствие предвещает все грозы, цунами и землетрясения на мою голову.
— Мистика! — сказала я и задумалась.
Вмешательство рокового для Наташи толстяка запутало меня окончательно. Теперь я даже боялась что-либо предполагать или строить планы, ожидая в любую секунду грома среди ясного неба. Но постаралась уточнить существенные детали тлетворного влияния толстых людей на Наташу:
— Значит, если бандитам придет в голову перебраться в этот вагон, то ты откажешься перебраться в вагон к толстяку?
— Ой, не пугай меня и не нагнетай обстановку, — взмолилась Наташа. — Только бы им не пришло такое в голову. Если они появятся здесь, то мне, конечно, придется податься в соседи к толстяку, и тогда меня ждут новые неприятности.
После наших многочасовых мытарств я не была расположена сочувствовать ей по таким мелочам и раздраженно заметила:
