Марат сидел чуть в стороне, отхлебывал пиво из бутылки.
Леха расстроенно гудел:
– Меня выпрут из учаги, сто пудов выпрут. Этот ублюдок Гордеев мне зачет так и не поставил. Уже летняя сессия скоро, а у меня зимняя так и не закрыта. Пипец!
– Ну и забей! – посоветовал Аниська. – Че толку от твоей учаги? Если б еще ты там рецепты на транки спереть мог, я понимаю. А так – только штаны просиживать.
– Угу, забей, – прогнусил Леха. – В военкомате, наверно, на меня уже повестку кропают. Мне же восемнадцать в феврале исполнилось.
– Ну откоси, ты ж доктор, – предложил Аниська. – Изобрази там какую-нибудь… как там ее?.. эпилепсию!
– Ага, щас, – скривился Леха. – В комиссии-то тоже не идиоты сидят.
– Ну, хочешь, мы тебе руку сломаем? – с готовностью предложил Аниська. – А че, я могу!
– Да пошел ты! – отмахнулся Леха.
Банан вытер рукавом куртки испачканные в золе губы и произнес:
– А кстати, где достать рецепты на колеса, я знаю.
Все тут же обернулись к нему. Леха хохотнул:
– Да ты че, Банан, а мы-то думали, у тебя башка – чтоб шапку носить. Ну давай, порази нас!
– А че, сразу порази, – пробасил Банан. – В Риткином подъезде же эта бабка живет, ну как там ее, мозгоправша, короче. Марго, ну ты знаешь, про кого я, ну?
Рита, сидевшая на бревне, подтянула колени ближе к подбородку, склонила голову к плечу.
– Ну, допустим. И что?
– Ну и то, – лениво протянул Банан. – Там третий этаж, влезть – раз плюнуть. Бланки возьмем – и выпишем себе, что захотим. Транквилизаторы если под пивко – полный улет! Заторчать можно хоть на все лето!
– А че, нормально! – радостно отозвался Аниська.
– Ну, Банан, ты даешь! – подхватил Леха, уже забыв о своих учебных неприятностях. – Главное, молчал-молчал… Он по ходу по одной идее в десятилетку генерить может. Зато – гениальной!
Аниська подсел к Рите:
– Слушай, ты ж у нее была, у Розенфельдихи этой, наверняка знаешь, где че лежит. А влезть там можно по балконам. И окно открыть через форточку. Ну, помнишь, ты так уже делала, когда…
Рита резко сбросила его выпачканную золой ладонь с плеча и процедила сквозь зубы:
– Нет!
– Че – нет? – не понял Аниська.
– Нет, значит, нет. К Розенфельдихе никто не полезет.
Она поднялась на ноги и, прищурившись, оглядела всю компанию. Аниська изумленно пялил на нее глаза, Леха глумливо ухмылялся. Банан поднялся на ноги и пошел к ней, нагло, не спеша.
– А че это – не полезет? – медленно спросил он и сплюнул под ноги.
– Не, в натуре, ты объясни, Марго? – поддержал Аниська.
Объяснить… Что им объяснять, что старуха Розенфельд, может, единственный человек во всем городке, кто удерживает ее мать более или менее на краю реальности? Что она возится с ней вот уже пять лет, ни копейки за это не получая, ставит уколы, советует лекарства – потому что участковая психиатриня способна лишь загонять мать в состояние зомби, все увеличивая дозу транквилизаторов? Или – что старуха с вечной «беломориной» в зубах просто нравится Рите?
Она не обольщалась на собственный счет – да, возможно, она не самый лучший человек на свете, далеко не самый честный, не самый праведный. Но что такое благодарность – она знает. И обчищать старую женщину, много лет помогавшую ее семье, она никому не позволит. И в квартиру к ней не полезет ни за что, даже если там золотые слитки под кроватью хранятся.
– Потому что я так сказала, – жестко бросила она. – Это плохая идея. Подумай еще лет десять, Банан!
– Да ты че, Марго, это ж… Ты прикинь, как улететь можно будет, – затрещал Аниська. – Там же не только бланки, у нее небось и в аптечке че интересное есть. Че ты, как эта? Марат, скажи ей!
Он обернулся к Марату. Тот, все так же не глядя в сторону, пожал плечами:
– А мне наплевать. Хотите – полезем, хотите – прям щас разойдемся. Мне все равно.
Леха растянул губы в гадкой улыбочке и протянул своим густым голосом:
– А может, ты стремаешься, а? Че, Марго, очко жим-жим, не?
– Базар фильтруй! – презрительно выплюнула она.
Но щеки уже начали теплеть – ее обвинили в трусости? И кто? Эти придурки, которые вечно во всех переделках за ее спиной прятались? И Марат… Марат все слышал…
– Да сто пудов, боится она, – пробубнил Банан. – Старуха-то в ее подъезде живет, вдруг мусора прямо к ней домой и явятся. Стра-а-ашно, да, Марго?
– Ага, ты ж у нас теперь отличница, а? – паясничал Аниська. – Костыль говорил, ты там, в вечерке, прям ботаншей заделалась.
– Заткнись! – яростно процедила сквозь зубы Рита.
Злость вскипала в ней, распирала изнутри грудную клетку. Вот ублюдки! Ну она им докажет! Всем докажет!
– К старухе никто не полезет, потому что смысла нет, – прищурив сверкающие от ярости глаза, объяснила она. – Ну, один раз, допустим, тебя, Аниська, в аптеке с этим рецептом обслужат. Ну, может, два раза. А на третий – примелькаешься, и тебя там уже наряд поджидать будет. Городок у нас маленький, все на виду. Нет, если вам так приспичило транков нажраться, надо сделать по-другому.
– А как? – тупо спросил Банан.
Леха продолжал по инерции ухмыляться, глядя на нее, но в глазах у него уже вспыхнул интерес.
– Как? А склады за сортировочной станцией знаете? Ну, куда товарняки подходят? Там есть один ангар, серый такой, за железным забором. К нему каждую неделю аптечная буханка приезжает, у нее еще «медслужба» на бочине написано. Видали?
– Нууу? – все так же тупо протянул Банан.
– Че – ну? Как думаешь, зачем она туда ездит?
– Там склад аптечный, так? – Леха наконец стер с лица свою дурацкую ухмылочку.
– Именно! – подтвердила Маргарита. – Туда всю фармацевтику, которая в город прибывает, сгружают. Там все, что хочешь, есть, хоть йод с зеленкой, хоть еще чего поинтереснее. И никакие бланки не нужны. Только залезть – и взять.
– Ну, и кто туда полезет? – с сомнением в голосе спросил Аниська. – Там же забор, закрыто все.
– Я, – коротко ответила Рита.
Серый забор из тонких металлических листов был куда выше ее роста. Перебраться через него не было никакой возможности – это Рита поняла еще неделю назад, когда впервые отправилась к железнодорожным складам «на разведку». Впрочем, карабкаться на него она и не собиралась – куда интереснее было решить эту задачку головой.
Аниська по Ритиному приказанию целых три дня ошивавшийся вокруг сортировочной станции, сообщил, что ворота запираются кодовым замком. Дважды в день, утром и вечером, территорию обходит сторож – он отпирает замок, заходит за забор, что-то делает там около пятнадцати минут, затем выходит. Аптечная буханка же приезжает на склад раз в неделю, по понедельникам. То есть в принципе большую часть суток на фармацевтическом складе никого нет, и можно спокойно забраться туда и вынести что душе угодно.
