Игорь, он же Гоша Ванюшкин, был смазлив, кудряв и спортивен. Его любили отец с матерью, а также жены, своя и чужие, да и судьба была к нему благосклонна с колыбели: он оказался единственным ребенком в элитной, хорошо обеспеченной семье. Его высадили в жизнь, как высаживают из теплицы в хорошо удобренную грядку любимый помидор. Высадили и не сводили с него глаз, дабы с ним не приключилось какого-нибудь лиха. После окончания Института восточных языков и женитьбы на некрасивой, но породистой девочке отец Игоря собрал семейный совет, на котором обсуждался один единственный вопрос: кем быть. Папа полагал, что Гоше самое место во МИДе, мама же считала, что Внешторг, хоть и прозаичнее, но доходнее. Победила, как всегда, мама, но тут Гоша вдруг выдал такое, что родители даже привстали с дивана, на котором сидели рядышком, а помалкивавшая доселе жена тихо ойкнула.
– Хочу стать разведчиком!
Спроси у Гоши сегодня, зачем он тогда брякнул это, вряд ли ему удалось бы вспомнить, каковы были побудительные мотивы такой опрометчивости: то ли желание разыграть семью, то ли блажь, то ли стремление самоутвердиться, то ли на подвиги потянуло, а может, на приключения. Во всяком случае, прыжок был выполнен, двухметровая высота взята, и он завис над планкой, ожидая реакции публики.
Первой пришла в себя мама:
– Ты сдурел, сын мой, – сказала она. – Вон их сколько сидит, разведчиков-то. Не успевают менять!
Папа, который ни разу в жизни ни в чем не согласился с женой, был вынужден принять сторону сына.
– Это нелегалы да черная кость сидят. Наш сидеть не станет. У него будет диппаспорт. Опять же разведчики все работаю из-под крыши: они те же дипломаты и внешторговцы, только с двойным дном.
Гоша ухмыльнулся и обратился к жене:
– А ты что молчишь? Быть мне разведчиком аль не быть?
– Как решишь, Гошенька, – ответствовала юная супруга, опустив глаза долу.
Она была влюблена в мужа и никогда ему не перечила.
На другой день папа позвонил Пал Палычу, Пал Палыч – Иван Иванычу, тот еще кому-то, и бюрократическая машина завертелась, медленно набирая обороты. Вскоре объективка на Гошу попала в управление кадров внешней разведки с хитрой резолюцией высокого лица: «Осуществить проверку и по возможности оформить». Кадровик, коему предстояло исполнить это указание, был мужиком битым-перебитым и хорошо умел читать между строк. Он происходил то ли из погорельцев, то ли из неудавшихся оперработников, и управление кадров было его последним пристанищем в структурах спецслужб, пристанищем, за которым маячила плохо оплачиваемая неизвестность. Немудрено, что парень этот боялся собственной тени. Спецпроверка Игоря Ванюшкина по месту жительства затруднялась тем, что его родители относились к касте неприкасаемых и потому никаким проверкам не подлежали, а Ванюшкин жил вместе с ними. Пришлось ограничится проверкой по месту учебы. Собрав нужно количество бумаг, характеризующих Гошу, кадровик принялся за написание обобщающей справки, старательно выпячивая положительные качества кандидата и приглаживая негативы. Конечно, абсолютно всего замазать было никак невозможно, и если бы кто-нибудь из источников сообщил, что Гоша украл у него трешку, наблевал по пьянке на лысину проректора или непочтительно отозвался о товарище Брежневе, то не видать бы ему разведки как своих ушей. Однако подобных гадостей во всех агентурках и установках не содержалось, а выражения типа «пустозвон, верхогляд, склонен к завышенным самооценкам» кадровик перекрыл отработанным словосочетанием: «его аналитические способности еще не получили должного развития». Гошу зачислили в спецшколу, а после ее окончания и стажировки в соответствующем линейном отделе Центрального аппарата разведки направили на работу в одну из стран Среднего Востока под крышу посольства…
Эль Джихар буквально плавал на нефти. Он возник среди горячих зыбких песков на берегу пролива с матерным названием, которое с русского на арабский переводилось вполне поэтично: Врата слез. Врата вели прямиком из Европы в Азию, а может быть, из Азии в Европу, поэтому вкупе с нефтью они сделали крошечный эмират центром соприкосновения геополитических интересов великих и не очень великих держав. Эмир Эль Джихара был добрым малым. Он щедро делился нефтедолларами с немногочисленными подданными. За короткий срок ему удалось построить в своем княжестве нечто вроде коммунизма в одной отдельно взятой пустыне. Уровень жизни в Эль Джихаре был чрезвычайно высок, а социальные гарантии незыблемы. И все это при полнейшем несоблюдении основного принципа коммунизма: эмират был погружен в лень и дрему, а бездельники трескали тут за обе щеки. Приезжего уже в аэропорту поражал тот факт, что местные таксисты, небрежно поигрывая массивными золотыми перстнями, число которых превышало количество пальцев на руках и ногах, соглашались везти клиента в недалекий город, выглядывавший из-за пальм, барханов и нефтяных вышек, как минимум за полсотни баксов. Напряженно работали в Эль Джихаре лишь иностранные разведки.
Резидент советской разведки в Эль Джихаре генерал Сорокин был пролетарием по происхождению и убеждению, поэтому «блатных зям» не привечал, тем более, что последние доставляли ему немало мороки. Они были, как правило, заносчивы, развязаны и работой себя не утруждали. Сидели целыми днями по прохладным кабинетам и смотрели телевизор, положив по-американски ноги на стол, или же шлялись по магазинам, удовлетворяя барахольные претензии хищных и завистливых жен. Свою бездеятельность оправдывали тем, что их якобы слишком плотно опекает эмирская наружка. в то время как у эмира вообще не было никаких спецслужб. Информацию о происках своих противников он в изобилии получал от иностранных разведок, которые из шкуры выскакивали вон, чтобы снискать его расположение и доверие.
– Правда, что ты мастер спорта по прыжкам в высоту? – спросил Сорокин у Гоши, мрачно глядя на него поверх очков.
– Правда.
– Это здесь не понадобится. Бегаешь как?
– Первый разряд.
– А вот это может пригодиться.
Впрочем, на поверку Игорь Ванюшкин оказался не таким уж плохим парнем. Он был прост в обращении, коммуникабелен, легко устанавливал контакты с нужными людьми, знал массу анекдотов, играл на гитаре, пел бардовские песни и был душой любой компании. На него с вожделением поглядывали молодые жены послов с торгпредшей, но он чужих баб близко не подпускал, неукоснительно следуя завету отца, считавшего, что в условиях заграницы моральный кодекс следует блюсти с особым тщанием, ибо там, случись что, позвонить некому.
Искусство устанавливать контакты с носителями секретной информации едва ли не главный из талантов, которым должен обладать разведчик. Он должен обладать также оперативным чутьем, нюхом, умением с ходу разбираться в людях. Третий дар – это аналитический склад ума, способность быстро разбираться в информационном хламе, выуживать оттуда жемчужные зерна и делать на основе полученных фактов и фактиков правильные выводы. С первым даром у Гоши было все в порядке, с двумя остальными – не очень. Сорокин быстро его раскусил и решил проучить начинающего разведчика самым жестоким образом. Такой случай вскоре представился.
