– Подожди, Андрюша, я ничего не понимаю. При чем тут я?
– Но ты же сказала, что тебе интересно делать стариков
красивыми. Вот и займешься. Ты все поняла? Завтра к половине восьмого ты должна
быть готова. И позавтракай поплотнее, первая остановка для приема пищи будет не
раньше двух часов дня. Если хочешь, возьми с собой термос с кофе или чаем,
завари себе, какой ты любишь.
– Бегорский, – очень серьезно произнесла
Тамара, – я завтра никуда с тобой не поеду.
– Почему?
– Во-первых, потому, что у меня другие планы. Я, между
прочим, работаю, если ты не забыл.
– Это можно решить, было бы желание.
– А у меня его нет.
– Чего нет?
– Желания нет.
– Почему? Ты же сказала, что тебе интересно, –
настаивал Бегорский.
– Одно другого не касается. Есть еще и во-вторых: на
такие расстояния я не езжу на машине. Только поездом.
– Почему?
– Не люблю, когда нет возможности встать, походить,
подвигаться, прилечь. Терпеть не могу долго находиться в одном положении.
Короче, Андрюша, я никуда завтра с тобой не еду.
– А когда поедешь? – Андрей слегка сбавил
напористость тона.
– Не раньше, чем через неделю. И то если удастся
поменяться сменами и у меня будет четыре свободных дня подряд. А если не
удастся, то жди до моего отпуска, до октября. И только на поезде, никаких
машин.
– Значит, ты говоришь мне «нет»? – уточнил он.
– Совершенно верно, я говорю тебе «нет». И кстати, имей
в виду: если я и поеду с тобой, то только потому, что мы дружим много лет и мне
интересны твои планы и проекты, а вовсе не потому, что я собираюсь устраивать в
твоей усадьбе парикмахерский салон. На это я тоже отвечаю твердое «нет».
– Посмотрим, – загадочно ответил Бегорский. –
Значит, договорились, ты меняешься сменами, и через неделю мы едем. Билеты я
возьму сам.
– Я сказала «может быть», – поправила его
Тамара. – Может быть, мне удастся поменяться, и, может быть, я поеду.
– Я понял. Значит, едем через неделю.
Тамара положила телефон на стол и расхохоталась.
– Наш Андрюшка неисправим. Он уже все за всех решил.
Если он что-то вбивает себе в голову, то прет как танк и остановить его
невозможно.
Она пересказала сестре разговор с Бегорским.
– Он что же, хочет, чтобы ты уехала из Москвы? – с
испугом спросила Люба.
– По-видимому, да.
– А как же я? Я останусь тут совсем одна, без тебя?
Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которую
старшая сестра собирается бросить в чужом городе среди чужих людей.
– Да что ты, Любаня, ну куда я поеду? Я умру от тоски
по тебе, – тихо сказала Тамара. – Даже не думай об этом. Мы теперь
всегда будем рядом. Это всего лишь завихрения в голове у нашего Андрюшки. Бес в
ребро. Я не собираюсь ни в какую усадьбу.
– Ты же обещала ему поехать через неделю, –
напомнила Люба с улыбкой.
– Во-первых, я не обещала точно, я сказала «может
быть», – возразила Тамара. – А во-вторых, почему бы не съездить и не
посмотреть на предмет его гордости? Мне действительно интересно, что он там
устраивает и как все это выглядит. Но посмотреть – это вовсе не означает
соглашаться на все, что он придумает.
Сестры просидели за разговорами до пяти утра и, конечно же,
съели и все то, что было приготовлено Любой, и то, что привезла Тамара. Под
конец в ход пошли «лимонные дольки», купленные еще месяц назад и благополучно
забытые в кухонном шкафчике. Просто удивительно, сколько чаю можно выпить во
время таких бесед, а с чаем так хорошо идут печенье, конфеты и прочие сладости!
– Здравствуй, лишний килограмм, – со смехом
произнесла Люба, когда они уже расходились, чтобы поспать хотя бы два часа.
Тамара беззаботно махнула рукой.
– Да брось ты, Любаня, ты в отличной форме, даже если
килограмм прибавится, он тебя не испортит. О себе я уж не говорю, как была
тощей – так и осталась, ничто меня не берет.
На цыпочках, чтобы не разбудить Дениса, они поднялись по
лестнице наверх. Перед дверью Лелиной комнаты, где будет спать Тамара, Люба
остановилась, обняла сестру и крепко поцеловала.
– Спасибо тебе, Томка, мне всегда легче становится
после того, как мы с тобой так посидим. Хорошо, что ты у меня есть. Только не
бросай меня, ладно? У меня никого нет, кроме тебя.
– Ну что ты выдумываешь? – строго произнесла
Тамара. – У тебя есть муж, у тебя есть дочь, у тебя есть Дениска, разве
тебе мало?
– Лели у меня нет, это я уже поняла. Она сама по себе,
даже не приезжает, ее не тянет домой. И Дениски у меня нет, – грустно
ответила Люба. – Он есть у Родика, а у меня – нет. А что касается мужа… Я
же тебе все рассказала. Иногда я даже думаю, что, может быть, было бы лучше,
если бы его у меня не было.
– Перестань! – рассердилась Тамара. – У тебя
прекрасный муж, и ты прожила с ним сорок три года. Сорок три года! Это ж
подумать страшно. Просто он тебе немножко надоел, но это временное явление и,
кстати, совершенно естественное, если учесть ваш семейный стаж. Иди спать и
выброси из головы всякие глупости.
* * *
Андрей Сергеевич Бегорский слов на ветер не бросал, он взял
билеты на поезд и не отставал от Тамары до тех пор, пока она твердо не
пообещала поехать с ним. Билетов было четыре, в спальный вагон, чтобы каждый
мог ехать в отдельном купе.
В поезде Тамара сразу переоделась в лосины и яркую свободную
майку, убрала дорожную сумку под сиденье и вытянулась на полке. После четырех
смен, которые она отстояла на ногах, больше всего на свете ей хотелось снять
обувь и принять горизонтальное положение. На вокзал к поезду, отходящему в
23.20, она приехала прямо с работы, и ноги гудели и ныли.
Едва она успела надеть очки для чтения и открыть книгу, как
в дверь постучался Андрей.
– Устроилась? Можно зайти?
– Заходи, – Тамара отложила книгу и сдвинула очки
на лоб.
– Попросить чайку для тебя?
– Чайку? – удивилась Тамара. – Мы же еще не
тронулись. По-моему, чай дают только когда поезд уже едет.
– Это всем, – поправил ее Андрей. – А нам с
тобой дадут тогда, когда мы попросим.
Он вышел из купе и через несколько секунд вернулся.
– Сейчас принесут, – сообщил он. – Одна
проводница стоит на перроне и проверяет билеты, а вторая сделает нам чай. Ты
очень устала?
– Очень, – призналась Тамара. – Видишь, даже
легла сразу, ног не чувствую.
– Хочешь спать?
– Спать? Нет. А что, ты хотел поговорить?
