– Мамочка, а почему ты кричала?
– Я обожглась, мое солнышко. И вскрикнула от боли. Ничего страшного, можешь не волноваться.
Девочка поверила в эту басню и стала жалеть маму, которой было больно.
На следующий день Александр решил снять однокомнатную квартирку в Вальфоре – деревушке, куда он был назначен учителем начальных классов.
– Если я так тебе противен, нам не стоит жить под одной крышей! Я бы не хотел, чтобы Вероника стала свидетельницей чего-либо подобного. Это слишком тяжело, Элен, – быть все время рядом и не сметь к тебе прикоснуться!
Она заметила, что воздержание для священника – вещь естественная, он в ответ только передернул плечами. В итоге, чтобы не тревожить зря дочь, они придумали такой план: Вероника будет навещать отца по средам, субботам и воскресеньям, а Александр в среду вечером будет приходить к ним на ужин.
С тех пор прошло уже больше года, и Элен такая жизнь вполне устраивала. Поначалу соседи в Ульгате удивлялись и даже позволили себе задать пару нескромных вопросов, на которые Элен ответила уклончиво, неизменно очаровательно улыбаясь. Но потом ее оставили в покое: ее новые ученики делали успехи, и еще двое поступили в консерваторию.
Александр теперь отдавал все время и силы своей работе и ни в чем не упрекал жену. Элен временами даже восхищалась таким смирением. По идее, отношение к ней мужа заслуживало наивысшей похвалы. Судя по его словам, он продолжал страстно ее любить, и доказывал это своим поведением и письмами. Но, как бы то ни было, все усилия Элен отыскать в душе остатки любви к нему пока не увенчались успехом.
– Мам!
Это был голосок Вероники.
Он отвлек Элен от невеселых размышлений. Она встала и подошла к краю террасы.
– Моя маленькая фея! Иди, я тебя поцелую! Знаешь, о чем я подумала? Что, если мы поедем сегодня ужинать в ресторан?
– А Сатурна с собой возьмем?
– Возьмем, только наденем на него поводок.
Звонок телефона раздался, когда мать и дочь уже были на лужайке перед домом. Элен, которая то целовала Веронику, то кружила ее, с сожалением отпустила ребенка.
– Идем в дом. Наверное, это звонит твой папа.
– Значит, мне можно взять трубку?
– Конечно! Беги быстрее! Я иду следом…
И молодая женщина с нежностью смотрела, как ее крошка взлетает по ступенькам на крыльцо и исчезает за открытой застекленной дверью, ведущей в гостиную. От отца Вероника унаследовала эти особые, присущие всем южанам жизнерадостность и природное очарование.
Вспомнилась их первая с Александром встреча здесь, в Вендури. Каким красивым он ей показался и как она расстроилась, узнав, что он – священник…
Александр давно вел мирскую жизнь, но между ними встала преграда, которую только она, Элен, могла разрушить.
За раздумьями Элен не заметила, как вошла в гостиную. По-портновски поджав ноги, Вероника сидела на ковре и разговаривала с отцом. На лице ее было написано полнейшее счастье. Наконец, звонко чмокнув трубку, она воскликнула:
– Мамочка, папа хочет с тобой поговорить! Я сказала ему, что мы сейчас едем в ресторан…
Девочка прижалась к матери, и та была вынуждена повести разговор в самой что ни на есть банальной манере:
– Алло! Здравствуй, Александр!
– Элен, как ты? Держишься?
– Конечно, я ведь давно не девочка. Самое худшее позади, хотя, признаться, дом кажется теперь таким пустым…
– Я бы мог поехать с тобой, но ты была против. Я не хотел, чтобы ты переживала все это в одиночку…
– Я знаю, Александр, и я тебе благодарна. Я и не думала тебя ни в чем упрекать.
– А Вероника? Ты ведь не брала ее с собой на кладбище, верно? Я мог бы пока побыть с ней…
– Мы это решили. Я попросила двоюродную сестру поехать с ней в это время на море. И вот твоя дочка заявила, что это море намного красивее, чем наше, в Ульгате!
– И она права. Средиземное море такое красивое! Элен, умоляю, разреши мне приехать! Сегодня у нас четверг, так что я смог бы выехать уже завтра после обеда. И к ночи был бы на месте. Мне хочется повидать Вендури, пойти с Вероникой в горы… Скажи «да», моя милая Элен!
Она не знала, как быть. Ей хотелось уступить, потому что Вероника очень обрадовалась бы его приезду. Они бы втроем пошли гулять в дубовую рощу, сварили бы рыбный суп и сели ужинать на террасе… Нет, все-таки не стоит! Тем более что Элен решила в субботу ехать домой.
– Александр, тебе не нужно приезжать. Здесь нас никто не забыл. На кладбище на меня смотрели косо, отпускали в мой адрес идиотские замечания. Уже в субботу вечером мы с Вероникой и Сатурном будем в Ульгате. Дожидайся нас дома.
– Как скажешь. Значит, вы решили забрать с собой Сатурна? Интересно, как они поладят с Перль?
В низком голосе Александра появились ласкающие, теплые нотки. Элен невольно улыбнулась. Перль – полудикая старая кошка, с некоторых пор поселившаяся у них в саду. Они с Вероникой ее кормили, но в руки она до сих пор не давалась.
– Это мы скоро увидим!
Они обменялись ничего не значащими фразами, и Элен уже готова была повесить трубку, когда Александр проговорил тихо, тоном, выдающим его волнение:
– Я очень по вам соскучился. И я вас очень люблю. Я люблю тебя, Элен. Дорогая, помни об этом…
– Я помню, Александр.
Она ответила ласково, растревоженная до глубины души воспоминаниями, не отпускавшими ее с того момента, когда она снова увидела свой родной Дё-Вен. Там, на другом конце линии, Александр вздрогнул. Его сердце затрепетало с новой надеждой – так, что ему стало больно.
Они выбрали столик на террасе ресторана при гостинице «Муэтт». Вероника с аппетитом ела картошку, поджаренную во фритюре, и болтала без умолку. Элен же наслаждалась приятным вечером и новыми впечатлениями. Она научилась довольствоваться маленькими радостями, которые жизнь дарит тем, кто умеет на лету их схватывать. Забавные гримаски Вероники, красота ночного неба, запах блюд прованской кухни, от которого она успела отвыкнуть, – все эти мимолетные моменты доставляли ей огромное удовольствие, хотя она об этом даже не задумывалась.
Мужчина за соседним столиком часто поглядывал в ее сторону. Сначала Элен это раздражало, потом она просто перестала обращать на него внимание. Она даже поймала себя на мысли, что хочет, чтобы Александр оказался сейчас рядом. В свои сорок три он был все так же красив и по-мужски привлекателен, и несколько серебристых нитей в густых черных волосах и малозаметные морщинки его совсем не портили. С тех пор как она уехала в Прованс, обида на него и холодность по отношению к нему смягчились, уступая место смутному желанию чувствовать его рядом, получать робкие знаки внимания и привязанности.
«Завтра я его увижу!» – подумала она. И ей вдруг захотелось как можно скорее оказаться дома, в Нормандии.
