— Плодимся быстрее, чем вы успеваете нас жрать? — не удержалась я от неприязненного замечания. — Ах нет, вы же предпочитаете цедить из нас кровь!..
— Кровь, которая многих из нас погубила, — объяснения демона казались мне все чуднее, но верила я им отчего-то больше, чем россказням Харля. — Ваш мир, будучи чуждым для естества моих соплеменников, ослаблял их магические способности. Мы не могли черпать энергию непосредственно из местных источников силы и быстро теряли способность к колдовству. Ваша кровь на время прибавляла могущества, позволяла стать частью этого мира и пользоваться всеми его дарами, в том числе и магией. Ты, должно быть, слышала, что в человеческой крови есть своя, особая сила? Действие ритуалов, скрепленных кровью, всегда сильнее и вернее, а договоры, подписанные кровью, нерушимы. Мы же, испив человеческую кровь, помимо прилива сил испытывали кратковременный приступ необычайного удовольствия, эйфории. Схожим образом на людей действует вино — надеюсь, это сравнение тебе поможет понять, о чем я говорю. Точно так же, как и вино, человеческая кровь становилась дурной привычкой, неутолимой потребностью, сопровождаемой саморазрушением. Но и те, кто покидал мир людей, потом возвращались вновь, желая испытать то удовольствие. Старейшины приказывали остановиться, но их не слушали до того времени, пока порок не поразил большую часть нашего народа…
— И ты ни разу не пробовал человеческую кровь? — сощурила я глаза, испытывая закономерное недоверие.
— Пробовал… однажды… — В голосе Рекхе мне послышалось напряжение, и меня тут же посетило подозрение.
— Ведьма тебя угостила, — озвучила я свою догадку, не скрывая, что довольна своей смекалкой. — И после этого ты окончательно рехнулся. Вот, стало быть, отчего колдуны частенько якшаются с твоими родственничками! Наверняка взамен на кровь вы способны мать родную продать!..
— Да, — неохотно согласился Рекхе. — С тех пор как мы ушли из вашего мира, только самые падшие из нас, живущие вне закона, убивают людей ради крови, ведь их подстегивает неутолимая жажда. Но если кровь предлагает сам человек, то мало кто устоит перед соблазном.
— Свою кровь или чужую? — деловито уточнила я.
— Любую, — тон Рекхе становился все натянутее.
— То есть все эти распроклятые колдуны, похищавшие простых людей и приносившие кровавые жертвы, пытались с вами сторговаться? — воскликнула я, хлопнув себя ладонями по ногам в знак того, как меня возмутила открывшаяся истина. — А вы, стало быть, делились с ними своей силой и черными колдовскими секретами? Вот уж подлость какая!
— Какое нам дело до того, что смертные убивают друг друга? — бросил презрительно Рекхе. — Наказывайте своих убийц сами. Мы не виновны в том, что люди не останавливаются ни перед чем, когда стремятся к власти и богатству.
— Ну да, этого у нас не отнять, — согласилась я. — Однако чего же хотела твоя ведьма? Если она невидимкой шныряет здесь, подновляя чары, лежащие на господине Огасто, то, выходит, своей цели она все еще не достигла? Как спасти от нее его светлость?..
— Зачем спасать того, кто сам себя погубил? — безо всякого интереса произнес узник. — Он заключил договор с колдуньей и позволил наложить на себя чары. Я не знаю, что она пообещала ему, однако свою часть договора выполнила, раз уж заклятие до сих пор в силе.
— Ты точно знаешь? — с подозрением переспросила я. — Что же она посулила, если он согласился подчинить ей свой разум?
— Ответ можно найти в прошлом Огасто. Если окажется, что она обманула его в чем-то, то соглашение можно будет расторгнуть.
— В прошлом… — я раздосадованно вздохнула. — У его светлости нет прошлого, никто не знает, откуда он родом. Быть может, его наемники…
— Они тоже ничего не знают, — тут же сказал Рекхе, словно ожидавший этих слов. — Их разум помрачен схожим заклятием, заставляющим верно служить Огасто и охранять меня. Но жить им осталось куда меньше, ведь их околдовали, не спрашивая, желают они того или нет. Эта разновидность чар куда губительнее, их сознание уже уничтожено…
— Сам герцог нипочем не признается, почему он пошел на сделку с ведьмой, — размышляла я вслух, чувствуя, как от беспомощности мысли мои путаются. — Наверняка она запретила ему об этом говорить, и он не сможет нарушить этот запрет, пока повинуется ей. Где же взять человека из его прошлого? Если ты, демон, не знаешь, откуда пришел господин Огасто, то кто же может знать? Ох, ну почему же все так сложно…
И я принялась вздыхать и шмыгать носом — в подземелье было холодновато.
— Я не рассказал тебе кое-что из того, что знаю об Огасто, — нарушил тишину Рекхе. — Но поведаю, если ты выполнишь мою третью просьбу.
— Третья просьба! — я совсем позабыла о том, что демон собирается меня еще раз о чем-то просить. — Ох, как мне не нравится то, как ты к ней приступаешь! Раньше ты просто требовал, да и все. Никак ты задумал сущую пакость, на которую я не решилась бы и после всех твоих угроз!
— Ты угадала, — не стал отпираться Рекхе. — Я хочу, чтобы ты принесла мне хорошо наточенный нож.
— Но-о-ож?! — повторила я потрясенно. — Это никуда не годится! Что хорошего ты можешь сделать этим ножом?
— Убить себя, — просто ответил демон. — Выпив чистой воды и попробовав хорошего мяса, я вспомнил свободную жизнь, которая уже начинала казаться мне далеким сном. Благодаря разговорам с тобой мой ум ожил, и я заново осознал, как велика и непростительна моя ошибка. Проводя во тьме и одиночестве день за днем, сойти с ума можно быстрее, чем под воздействием чар. Мои мысли давно уже путались, а былые устремления забылись. Но ты помогла мне на время вспомнить то, кем я был, и понять, кем я стал. Мне необходимо покончить с этим существованием.
— Чтобы развязать руки своим соплеменникам? Чтобы вы вновь пошли войной на Лаэгрию? — вне себя от страха и возмущения воскликнула я. — Этому не бывать!
— Никакой войны не будет, — возразил Рекхе, чей голос начал заметно слабеть, как это всегда бывало перед нашим прощанием. — Она не была нужна никому, кроме колдуньи. И кроме меня, поверившего ей. Я стал заложником не потому, что чародейка боится продолжения войны. Она боится за свою жизнь, ведь обманывать моего отца ей не стоило. Поэтому моя смерть — это самый сильный удар, который ты можешь ей нанести, Фейнелла. И к тому же я расскажу тебе, кто знает правду о прошлом Огасто. Быть может, ты сумеешь найти этого человека и поговорить с ним… Ты ведь хочешь спасти своего герцога больше всего на свете, не правда ли?
— Да… — прошептала я потерянно.
— Тогда принеси мне нож. И я клянусь, что выполню свою часть сделки.
На этом закончился наш разговор — демон захрипел, закашлялся и умолк, не попрощавшись. Я не знала, что и думать по поводу его третьего желания — дать в руки темному существу оружие, пусть даже столь ничтожное, как нож, казалось мне настоящим преступлением. То, что я делала до сих пор, могло сойти за безобидную глупость, но это!..
— Что он попросил у тебя на этот раз? — сурово спросил из темноты господин Казиро, и я оступилась от неожиданности.
