Я приуныла: эта история свидетельствовала о том, что простому человеку, не приходящемуся родственником королям и не имеющему войска, спорить с чародеями не стоит. Однако тут подал голос возмущенный Харль:
— Что за ерунда написана в твоих дурацких книжках, Кориус? — безо всякого почтения крикнул он и, чтобы придать убедительности своим словам, плюнул в бедолагу Мике жеваной бумагой из трубочки. — Все было вовсе не так! Чародей Арду был столь силен, что простое войско его не одолело бы! Торко, племянник короля, пошел за советом к старому королю троллей и пообещал, что подарит ему самый большой мост в Висконтии, если тот поможет ему одолеть Арду. Тролль принял дар и послал своих свирепых воинов на помощь Торко, но перед тем сказал, что чародей вернется в другом обличье и будет жестоко мстить. «Но как убить колдуна?» — спросил Торко. «Чародей умрет, если его проклянет перед смертью чистая душа!» — ответил тролль. Тогда Торко подстроил так, что Арду заподозрил в предательстве свою жену, принцессу Илору. Колдун убил бедняжку, хоть она была писаной красавицей, и перед смертью она успела проклясть его, как и задумывал Торко. Проклятье выело все нутро чародея, довело его до безумия, и он повесился на старом дереве в чистом поле. Его гнусные останки так и не предали земле, поэтому в костях, упавших на землю, свили гнездо гадюки, а веревку, которой он удавился, отнесли в ближайший храм — говорят, прикосновение к ней излечивает чахотку.
История Харля, хоть и заставила меня поежиться, однако понравилась куда больше, чем справка из книги Мике: из нее следовало, что я все делаю верно, спрашивая советов у старых духов и заручаясь их поддержкой. Если королевскому племяннику не зазорно было ходить на поклон к дикому троллю, то и мне нечего переживать из-за того, что я свела знакомство с духами дворца.
— И это все? — вслух спросила я. — Неужто люди так редко побеждали магов?
— Отчего же, — Мике принялся листать свою книгу. — Вот, записано, что триста лет тому назад злая чародейка решила извести одного знатного рыцаря по имени Лиселат. Он был великим воином, но по неосторожности оскорбил колдунью, не пригласив ее на празднество в свой замок. Колдунья напускала на него заклятие за заклятием, от которых рыцарь сошел с ума и в беспамятстве убил немалое количество простого люда, так что именем его до сих пор пугают детей. Так продолжалось до той поры, пока господин Лиселат не попросил помощи у странствующего монаха. Тот сказал, что чары падут, если рыцарь пожертвует свои богатства храму. Так и вышло: едва монахи при храме принялись молиться за душу Лиселата, как колдовство обернулось против ведьмы, и она погибла.
— Все враки! — тут же заявил Харль. — Всем известно, что Лиселат пообещал чародейке, будто женится на ней, а после этого обручился с красивой добродетельной девицей. Оттого ведьма и мстила ему. Ну и поделом, нечего путаться с колдовским отродьем. И про чудодейственные молитвы всё сочинили храмовые монахи, желающие, чтобы им больше подавали на нужды монастыря. На самом деле Лиселат узнал, что ведьма получила свои силы от демона, и вызвал злого духа к себе, принеся в жертву немало крови. Демон потребовал загубить не менее тридцати человеческих душ, и рыцарь под покровом ночи перебил целую деревню, чтобы насытить дьявольское создание. Упившись крови, злой дух согласился убить колдунью, но это не принесло счастья Лиселату: демон продолжал его преследовать и требовать жертв. Рыцарь постригся в монахи и до конца своих дней отмаливал грехи — на его совести было немало смертей!
На лице Мике отразились смешанные чувства — истории Харля оказались куда мрачнее, чем те, что рассказывали умные книги. Я же, напротив, немного приободрилась: храброму рыцарю Лиселату тоже пришлось платить кровью за победу над ведьмой, пусть даже и не своей! Оно и понятно: суровому воителю проливать свою благородную кровь иначе как на поле битвы не следовало…
— Вот третья история, — промолвил Мике, покосившись на Харля. — Король Хельбергона, Одрик, славившийся своим богатством, отказался выплатить дань магу Санофару. Чародей пообещал, что все золото в казне Одрика превратится в пыль, а сам король умрет от проказы. Одрик заявил, что не боится колдовства, и прогнал прочь чародея, посмевшего ему угрожать. Как ни бесновался Санофар, однако не смог причинить зло храброму королю, поскольку в жилах правителя текла кровь эльфов, защищающая его от любой порчи. Однако закончил свои дни Одрик в бедности, и до сих пор никто не знает, куда подевались его неисчислимые богатства.
Он отложил книгу и с победным видом обратился к Харлю, на лице которого отражалась напряженная работа ума:
— Ну-с, господин всезнайка? Скажешь, и здесь ученые историки соврали?
— Сейчас-сейчас, — отвечал Лорнас, не собираясь сдаваться. — Я точно слышал эту историю, но короля в ней звали не Одриком, а Карунасом, а маг прозывался Финодом. Король тот приобрел свои богатства потому, что заключил сделку с колдуном, и все золото его было проклятым. Финод же требовал все больше и больше власти, и король понял, что вскоре в его стране будет править чародей, ведь чем больше золотых монет оказывалось в подземельях королевского замка, тем слабее становилось здоровье Карунаса. От своей старой няньки король узнал, что чародейское золото на самом деле — ослиный навоз, ведь даже самый искусный маг не может сотворить золото из воздуха. Карунас в гневе сказал магу, что расторгает договор, раз тот его обманул, и едва он произнес эти слова, как золото исчезло, казна оказалась сверху донизу набита навозом, а мошенник-чародей сбежал. Вот и остался тот глупый король здоровехоньким, прожил долго-долго, сто лет и три года, однако бедствовал до конца своих дней. Так случается со всяким, кто идет на сделку с бесчестными волшебниками, никогда их помощь не оборачивается добром!
— Это совсем другая история! — закричал Мике, хлопнув в расстройстве рукой по столу. — Ничуть не похожа на ту, что я прочитал!
— Правильно! Потому что твои ученые перевирают все, что видят и слышат, — важно ответил Харль, с пренебрежением глядя на стопку книг. — Всякие богатеи платят им деньги за то, чтобы на добром имени королей и рыцарей не осталось темных пятен. Вот они и врут, изворачиваются, дабы никто не прознал, как знатные господа заключали сделки с колдунами, польстившись на быструю наживу, а затем не знали, как откупиться от проклятых чернокнижников. Пустая затея — люди всё помнят, и до сих пор среди поля растет дерево, на котором повесился колдун Арду, а на том месте, где принес кровавую жертву демону рыцарь Лиселат, никто уж не посмеет поселиться!
Хоть я и не любила, когда Харль строил из себя всезнайку, однако сейчас его слова показались мне здравыми. Знатные господа наверняка не раз прибегали к услугам чародеев, а затем делали вид, будто стали невинными жертвами черных магов. Что, если господин Огасто совершил ту же ошибку?.. Какая тайна могла храниться в его прошлом?
Харль и Мике увлеченно спорили, забрасывая друг друга именами давно умерших королей и магов, я же задумчиво водила пером по бумаге и сама не заметила, как нарисовала черный палец с огромным когтем. Увидев, что вышло из-под моей руки, я вздрогнула и быстро посадила кляксу на свой неловкий, но понятный рисунок.
