ГЛАВА 29
Они пересекли ночной Лос-Анджелес, следуя по пустынным улочкам, где ни в коем случае не следовало показываться мирным прохожим, поскольку в это время суток они целиком и полностью принадлежат бандитам. Сара любила повторять, что на улицах Лос-Анджелеса нужно устанавливать табло наподобие тех, что обычно находятся перед въездом на территорию заповедников, где водятся хищные звери: «Нельзя выходить из автомобиля и открывать окна ни при каких обстоятельствах!»
К счастью, фургон был надежным укрытием. Отправляясь в путь, Сара вооружилась револьвером 38-го калибра, который обычно редко брала с собой, но в ночном Лос-Анджелесе и его убойная сила казалась сомнительной. В этом мире, где двенадцатилетние сопляки нередко были обладателями карабинов и винтовок с оптическим прицелом, перестрелки между бандами подростков, этих малолетних убийц с автоматами, стали привычным делом, после чего оставались трупы мальчишек, которым на вид можно было дать не больше четырнадцати лет.
В автомобиле атмосфера была накалена до предела. Порядочные обыватели редко показывались на улицах ночного Лос-Анджелеса даже на машинах, если же все-таки это происходило, то зона их перемещения была строго ограничена территорией, тщательно контролируемой службами безопасности в тех кварталах, которые еще можно было назвать обитаемыми. Шейн заметно нервничал, что же касается Крука, которого вместе с его инвалидным креслом поместили в задней части фургона, то его свистящее дыхание, казалось, заполнило все пространство; Сара проклинала себя за то, что втравила врачей в эту авантюру. Их способность справиться с ситуацией внушала ей серьезные сомнения. Как бы Крук ни был убежден в своем превосходстве над другими, его самоуверенность в данном случае ничего не решала — однажды он уже стал ее жертвой. Он не понимал, что Джейн, с которой ему предстояло столкнуться лицом к лицу, теперь имела очень мало общего с той свихнувшейся девицей, какую он знавал в больнице, и эта встреча могла обернуться катастрофой.
Наконец они свернули на Санта-Каталина-лейн — совершенно безлюдную улочку, зажатую между двумя рядами невысоких построек, бывших конюшен почтовых лошадей, кое-как переоборудованных под жилье. На некоторых домиках с давних времен сохранились надписи-объявления, которые, вероятно, специально оставили для туристов. Одно объявление приглашало «трудных подростков не старше восемнадцати лет для опасной работы, желательно сирот».
Фреска с изображением индейцев находилась на стене здания, стоявшего позади конюшен. Сара выключила зажигание. Вождь Красный Конь смотрел прямо в окна четвертого этажа дома, расположенного на противоположной стороне улицы.
— Это здесь, — прошептала Сара. — Если Джейн казалось, что индеец заглядывает ей в окно, значит, она спала на четвертом этаже. Но здесь фургон оставлять нельзя — он чересчур заметен.
Она открыла дверь, зажав в руке «несессер взломщика».
— Пойду обследую дверь, — сообщила Сара врачам. — Не исключено, что она открывается с помощью специального кода. Постарайтесь за это время припарковать машину где-нибудь в укромном месте.
Шейн даже не вызвался проводить ее. Ирландка решительно направилась к дому. Входная дверь действительно была заперта, но Саре не составило особого труда открыть ее с помощью специального декодирующего устройства. Она отодвинула дверь в сторону, приставила найденный поблизости кирпич, чтобы она не захлопнулась, и вернулась за своими спутниками. Дыхание Крука становилось все более тяжелым — сказывалось нервное напряжение. Сара гнала от себя мысль, что в разгар операции у него мог начаться приступ.
В холле Сара нейтрализовала еще одно защитное устройство, обеспечивающее доступ в лифт. Затем все поднялись на четвертый этаж. Как Сара и предполагала, старое здание внутри оказалось начиненным всевозможными средствами безопасности, следовательно, его обитатели не из бедных. Запасные выходы отсутствовали, и проникнуть в дом можно было через единственную дверь, оборудованную кодовым замком. Когда жильцы попадали внутрь, автоматически включались лампы, которые не только обеспечивали освещение, но и поддерживали температуру, необходимую для многочисленных декоративных растений из рода кактусовых, находившихся здесь в условиях, приближенных к условиям погруженной на огромную глубину подлодки. Сара быстро определила дверь нужной квартиры. На медной табличке была выгравирована изящная надпись: «Мадам Стормфилд, преподавательница класса пианино, бывшая ученица Магнуса Витгенштейна, лауреат Нью-Йоркского конкурса исполнителей».
Как узнать, действительно ли это тайное убежище Нетти Догган? Сара опустилась на колени. С внешней стороны замок представлял собой буквенную панель. Чтобы открыть засов, достаточно было набрать на этой клавиатуре слово, являющееся паролем. В замках такого типа после третьей неудачной попытки обычно включается сигнал сирены, но интуиция подсказывала Саре, что Нетти непременно должна была выбрать в качестве пароля слова «Кактус» или «Толокин». «Кактус» — короче, а значит, набрать его легче. И прежде чем приступить к демонтажу замка, она все-таки решила попробовать.
К-а-к-т-у-с. Тут же послышался щелчок отодвигающегося засова, и Сара открыла дверь. Она вошла в квартиру, не доставая оружия. Внутри было темно. На окнах вместо занавесок — полароидная пленка. Скромное, почти аскетическое убранство комнаты. Нетти позаботилась даже о том, чтобы купить пианино — для большей убедительности. Стены увешаны поддельными концертными афишами, этажерки трещат под тяжестью музыкальных партитур и старинных, на семьдесят восемь оборотов, пластинок. Прилежная ученица, во всем следовавшая советам своего наставника, Нетти стремилась создать образ солидной старой дамы, внушающей доверие соседям. Большинство людей, которым приходилось с ней сталкиваться, и вообразить не могли, что ей чуть больше пятидесяти.
Сара быстро обошла комнаты. Никого. Она сразу убедилась в том, что одно из окон спальни действительно выходило на стену дома с изображением головы индейца. Дэвид не ошибся! С кровати панорама из окна ограничивалась лишь этой огромной злобной физиономией, которая, казалось, вот-вот окажется в комнате. В предрассветных сумерках, в полусне, эта картина вряд ли производила приятное впечатление. Скорее всего в квартире долгое время никто не жил, оплата счетов могла производиться и через поверенного. Что же касается почты, то вряд ли Нетти Догган вела оживленную переписку. На полу ничего не валялось, в ящиках комода — ни единого документа, способного пролить свет на личность обитателя квартиры. В шкафах Сара обнаружила закрытые чемоданы, набитые маскарадными костюмами: прислуги, сотрудницы Армии спасения, деловой женщины. В каждом чемодане — не только подходящая к случаю одежда, но и парик, и вдобавок фальшивые документы. Сара насчитала пятнадцать таких чемоданов, все они были прочными, добротными, с надежными замками. Но сейчас у нее не было времени, чтобы осмотреть их все.
— Ну что? — нетерпеливо осведомился Шейн. — Значит, та самая квартира?
— Да, — подтвердила Сара. — Здесь и проживала Нетти Догган, когда отошла от дел. В глазах соседей она была известной в прошлом пианисткой, которой из-за ревматических болей пришлось отказаться от своего ремесла. Я почти уверена, что она изнывала от скуки. С другими женщинами Нетти наверняка не общалась. Да и может ли профессиональный убийца позволить себе иметь друзей? Одержимая манией преследования, в чем я нисколько не сомневаюсь, вряд ли она могла на кого-нибудь положиться. В этом, по-моему, и заключается суть произошедшей драмы: не доверяя никому, она в конце концов перестала доверять и Джейн.
