От резкого звука дверного звонка вздрогнули оба. Валя выскочила в коридор. В дверь уже стучали. «Откройте, полиция!» Женщина испугалась: наверное, пришли за ними. Нельзя было самовольно покидать место происшествия.
На пороге стояли двое мужчин в форме.
– Полицию вызывали?
Оттеснив плечом хозяйку, работники органов прямиком направились туда, где горел свет.
– Документики предъявим, – сказал тот, что постарше, – кто вызывал?
– Это я вызывала, – на пороге комнаты появилась заспанная соседка-учительница, – соседи опять буянили, вон из той комнаты.
Никакого покоя от них нет! Да вас разве дождешься? Я звонила четыре часа назад. Они уж сами угомонились.
Работники органов, зная за собой грешок не торопиться выезжать на бытовые разборки, посерьезнели. Тот, что постарше, повторил:
– Документы.
– Да мы тут все свои, – заспорила учительница, – это Валечка, а это – Вероника.
– Я из соседней квартиры, – испуганно пробормотала та и неслышно просочилась за дверь.
Молодой полицейский вывел из-за ширмы друзей:
– Кто такие?
Приятелю Леньки повезло: паспорт был при нем. Миновав «таможню» и на ходу дожевывая лавровый лист, забыв про недопитую поллитровку, он сиганул вниз по лестнице.
У Леньки паспорта при себе не оказалось. Его мурыжили долго. Молодой полицейский, несмотря на заверения учительницы, долго выяснял по рации, что делать с человеком без документов. Терпенье учительницы лопнуло.
– Вас по другому вопросу вызвали! В соседней комнате дебоширы-соседи. Они, может, уже поубивали друг друга!
– Погоди, бабуля. Сейчас и до соседей доберемся.
– Я вам не бабуля! – зазвенел учительский голос. – Я заслуженный учитель Российской Федерации!
Пожилая женщина гордо выпрямилась и стала одного роста со служителями порядка. Молодой убрал рацию.
– Пойдемте, – полицейские двинулись по коридору.
Воспользовавшись паузой, Валя выпроводила брата за дверь.
Опять послышалось:
– Откройте, полиция!
– Мы не вызывали, – донесся в ответ пьяный женский голос.
– Соседи вызвали. Немедленно открывайте!
– Извините, время неположенное. Приходите завтра, – пьяный голос теперь принадлежал мужчине.
– Мы в прокуратуру пожалуемся! – взвизгнула женщина, – не даете людям спать по ночам!
Сотрудники переглянулись.
– Сколько их там?
– Двое, – ответила учительница.
– Значит, оба живы. Вы в понедельник сходите к участковому и напишите заявление. А сейчас распишитесь вот тут.
Они опять протопали в комнату к Вале, что-то на ходу дописывая в бумагах.
– Распишитесь. И вы, гражданочка, тоже.
Соседка, запирая дверь, бормотала: «Что толку от этого участкового? Придет, поговорит с ними, построжит. Сколько раз уж это было? А воз и ныне там».
Тишина оглушила. Что бы скрыть внезапно возникшее напряжение, Валя принялась рыться в мамином шкафу. Достала оттуда чистый фланелевый халат и два полотенца. Наконец, можно будет как следует смыть с тела следы дорожного происшествия.
– Я быстро, – бросила она, не поворачивая головы, и выскользнула из комнаты.
Вернулась Валя и правда быстро. С полотенцем на волосах и в теплом мамином халате она выглядела как не по возрасту одетая юная студентка. Валентин с трудом оторвал от нее взгляд и сделал усилие над собой, чтобы шагнуть за дверь. Распустив волосы, Валя смущенно оглядела помещение и прикусила нижнюю губу. Как же им расположиться? Диван один. Раскладушки нет. Мокрые пряди холодили Валину шею, воротник халата намок. То ли от холода, то ли от волнения ее зазнобило. Неслышно ступая, в комнату вошел Валентин. Как там, на полянке, он был по пояс голым. Мужчина бросил взгляд за ширму, прикидывая, хватит ли ему места на импровизированной кухне. Но заметив, что тело Вали сотрясает дрожь, подошел к женщине и осторожно прижал ее к себе:
– Ну, что ты, маленькая моя? Успокойся, все позади. Забудь об этом. Все хорошо. Я с тобой.
Он опустился на диван и усадил Валю на колени. Та доверчиво прижалась и, почувствовав тепло мужского сильного тела, притихла. Левая рука Валентина легко, чуть заметно шевелила ее волосы, отчего Валя с головы до ног покрылась острыми, как иголки, мурашками; правая – плавно скользила по мягкому ворсу фланели.
– Я с тобой. Я с тобой, – как заклинание звучал негромкий шепот. Валя, скользнула взглядом по рыжеватой паутине волос на мужской руке, заметила небольшую родинку между большим и указательным пальцем. Такую забавную, совсем не мужскую, в форме сердечка. Валя чуть заметно улыбнулась, обвила шею Валентина руками и положила голову на его плечо. Губы сами потянулись к мягкой складке за его ухом. Поцелуй был несмелым и осторожным. Точно хотел остаться незамеченным. Тело Валентина напряглось. «Можно повторить?» – попытался пошутить он, но шутка прозвучала, как просьба. Он отодвинул Валю от себя, потом взял в ладони ее лицо и нежно провел большими пальцами по ярко вспыхнувшим щекам. Его губы приближались очень медленно. Валя закрыла глаза. Поцелуй был долгим и мучительно нежным. Стало трудно дышать, захотелось расстегнуть все до одной пуговицы на его рубашке, но руки натолкнулись на голое тело. Валя, не открывая глаз, несмело провела по завиткам волос на его груди. Горячие и торопливые мужские руки освобождали ее плечи из плена халата.
Потом они молча лежали рядом на нерасплавленном диване. Близко-близко, лицом друг к другу. Дыхание мужчины шевелило волосы, упавшие на лицо Вали. После фейерверка эмоций телам хотелось расслабиться, вытянуться вдоль (или поперек) дивана и получить новые наслаждения. Еще и ещё. Что бы запомнить их и забрать с собой, в другой день, в другую жизнь, где не будет этой ночи, этой комнаты и дивана, который всё же нужно разложить.
Спинка раздвигаемого дивана сорвалась, ночную тишину прорезал резкий звук. Тут же раздался стук в стену, граничившую с комнатой алкашей. Но ни Валя, ни Валентин его уже не услышали. Они опять погрузились в мир наслаждений. Валя тонула в этих глазах то ли синего, то ли зеленого цвета и одновременно словно парила в воздухе. Каждая клеточка ее тела сейчас пела, как скрипка в руках опытного музыканта. Возвращаясь в реальность, женщина с горечью подумала, что ее брутальный гражданский муж Григорий в постели словно зеленый подросток.
Заговорили они только под утро.
Сколько у тебя детей?
Валя ласково поглаживала родимое пятно на руке Валентина.
– Двое. Старшая – в десятом, младшая – во втором.
Валя невольно вздохнула: у нее детей нет. Обследоваться Гриша отказался. Да и узаконить отношения, в общем-то, тоже не торопится. Говорит, надо получше узнать друг друга. Куда уж лучше? Пять лет вместе. А Вале безумно хочется ребенка. Непременно девочку.
