– Он мне не отвечает, – через некоторое время со слезами в голосе произнёс матрос.
– А ты попробуй сосредоточиться, не думать о чём-то другом. Думай только о том, что хочешь сказать ему.
Камило пристально уставился на Бродягу. Губы поджаты, тело напряжено, будто он не мысль пытается передать, а гору сдвинуть. И вот, будто откуда-то из дали дальней, в моём мозгу возникла тихая-тихая фраза:
– Как… твоё… имя…
– Твой командир назвал меня Бродягой, и это имя мне понравилось, – ответил дельфин.
– Он мне ответил!!! – заорал Камило и от восторга хлопнул ладонями по воде, подняв брызги. Потом несколько раз перекрестился. – Боже, спасибо Тебе! Я сейчас! Я скоро!
Матрос, размахивая руками, ринулся на берег.
– Куда это он?
– За угощением для тебя, наверное. А ты вкус нашей пищи ощущаешь?
– Конечно. Я слышал, у тебя здесь ребёнок есть, Вито.
– От кого это ты слышать мог?
– От тебя. Ты слишком громко думаешь, я же говорил. И закрывать свой разум не умеешь.
– А ты можешь этому научить?
– Легко. Есть два способа: постепенно, с помощью тренировок, во время которых ты овладеваешь этой способностью самостоятельно, долго и трудно, и быстрый, при близком контакте разумов. Но этот способ болезненный и опасный. И могут появиться побочные явления. Не все они тебе понравятся, прежде всего, в морально-этическом плане. Но ты станешь полноценным телепатом, сможешь слушать мысли других людей, подчинять своей воле, воздействовать и обучать способных, и ещё многое. Так же улавливать эмоции животных и управлять ими. А главное, закрывать свой мозг от чужого вторжения и воздействия. Какой выбираешь?
Я помолчал, обдумывая предложение Бродяги. Идиотом не стану, мой небесный покровитель не допустит. А к боли после того, что со мной чокнутый профессор делал, я привычный.
– Долго учиться у меня нет времени, выбираю быстрый способ!
– Прижми свой лоб к моему. И терпи.
Я выполнил его указание. Кожа дельфина, на удивление, была тёплой. Солнцем нагрело?
– Нет, температура моего тела выше вашей, человеческой. Не отвлекай!
Странное ощущение в мозгу. Будто нежное осторожное прикосновение чего-то невесомо лёгкого, ласкового. Успокаивающего и расслабляющего. И вдруг – резкая боль. У меня аж в глазах потемнело, и я рухнул на голову дельфина всем телом. Сколько был в отключке – не знаю. Миг – сознание включилось. И опять лёгкое, стирающее неприятные ощущения, мысленное прикосновение и – умиротворение…
– Как самочувствие?
– Ошеломляющее! Сначала как кувалдой по голове, а потом будто в роднике искупался или заново родился.
– Теперь ты можешь устанавливать мысленные контакты с кем захочешь. И закрываться, когда появится такая необходимость. И ещё много чего с обладающими разумом или его зачатками делать сможешь. Я тебе об этом уже говорил. Обрати внимание на Вито. Дети почти все латентные телепаты. Ты сможешь наладить с ним очень тесный контакт. Да, а зачем ты про меня эту сказку сочинил, Камило рассказанную?
– Он испанец, и как все испанцы очень религиозен. Ты знаешь, что это такое?
– Да.
– Всё непонятное для него – от дьявола. Говорящий дельфин – тоже что-то непонятное и пугающее. А с моих слов выходит, что ты – Божье детище, а не дьявольское порождение. Для него мой рассказ – откровение. И он в него поверил. А что ты о его способностях сказать можешь? Будет прок?
– Он может слышать, но говорить сможет только после долгих тренировок. Тебе на него много времени потратить придётся. Он тебе как телепат нужен?
– Вообще-то нет, учитывая его необразованность, религиозность и фанатизм католических священников. Я сделал ошибку, подпустив его к тайне общения с тобой слишком близко. Он не очень умён, на язык слаб. Излишне восторжен, что не характерно для моряка, тем более испанского. Начну его обучать, а он проболтается об этом в кабаке или на исповеди. Тут его инквизиция и приберёт. Под пыткой наговорит разного, создаст нам проблемы. Я не хочу, чтобы на русичей испанские фанатики повесили ярлык пособников Сатаны. Не хочу конфронтации с католической церковью. Ещё рано для столкновения на этой земле двух конфессий.
Бродяга помолчал, медленно пошевелил грудными плавниками. Посмотрел на меня:
– Как у вас, людей, всё сложно. Хорошо, я знаю, что надо делать. Скажешь ему, пусть вечером, как стемнеет, сюда придёт. Один. А сейчас мне уже пора к моему народу возвращаться. Да, чуть не забыл. Здесь на дне лежит корабль. Он разбился, заходя в эту тихую бухту при ясной погоде. Налетел на невидимый под водой каменный зуб. Спасшихся не было, в глубине живут большие осьминоги. Твой прозрачный камень с того корабля. Ну, всё. Прощай.
Поворочавшись на мелководье, разумный дельфин развернулся в сторону океана и, сильно шлёпнув хвостом по воде, уплыл. С берега раздался громкий крик и в воду влетел Камило с куском лепёшки в руке.
– Не успел, – с отчаянием произнёс он, и в его голосе послышалось отчаяние.
– Он ещё приплывёт, Камило! Не расстраивайся! Вечером, как стемнеет, он просил тебя сюда прийти. Для чего, не знаю. Наверное, за лепёшкой приплывёт. Разрешаю тебе выход из лагеря после заката, пароль у дежурного узнаешь. – Я похлопал заулыбавшегося матроса по плечу и пошёл на берег. Камило ещё некоторое время постоял, глядя вслед давно нырнувшему дельфину, потом тоже вышел на песок и медленно двинулся в лагерь. Больше я от него разговоров об умных дельфинах не слышал. Видимо, Бродяга принял меры. И сам не показывается.
Я подумал о прячущемся в моей поясной сумке алмазе. Теперь я знал тайну его появления на дне бухты. Он так и остался единственным, хоть я, как только появилось свободное время, посвящал его поискам в прибрежных водах. Каждый день, как на работу, я нырял в океан, по часу шаря на его дне, но второго случая не представилось. Теперь я знал, что не там искал. Но обследовать риф, на который напоролся неизвестный корабль, очередь пока не доходила. Более важных дел прорва.
Когда я показал камень Моисею, у того аж руки затряслись. Из недр своей хламиды он достал небольшую лупу и долго рассматривал камень, вертя его под разными углами к солнцу. Судорожно вздохнув, с явной неохотой вернул мне алмаз и произнёс:
– Сейчас этот камень в Мадриде будет стоить тысячу эскудо, после огранки без оправы – не меньше трёх. В соответствующей оправе – около четырёх. Это королевский камень. Здесь же он ничего не стоит.
– Вот это да, – подумал я, – вот это подарок Бог мне сделал! От четырёх до шестнадцати килограммов золота за вообще-то невзрачный камушек!
Пряча камень в сумку, я, глядя на старого ювелира, произнёс:
– Рано или поздно, но мы наладим связь с метрополией и будем туда наведываться за необходимыми товарами. Так что камушек нам очень пригодится.
