Я несколько раз прочитала эти строчки, не зная, что думать. О каких волнениях в нашем королевстве идет речь? Снова война? Зачем правителю понадобились маги? И почему Ал уехал, хотя не приносил клятву верности Эфраилу?
Вопросы… которым конца нет! И жаль, что с Алом не поговорить. С ним я чувствую себя спокойно и счастливо.
Раньше у меня никогда ничего легко не складывалось. Но теперь я знаю, что все получится. И не отступлюсь. Только бы Ал поскорее вернулся…
Я погладила раковину, мечтательно вздыхая и представляя нашу встречу, поднялась и отправилась в свою комнату. Лотты до сих пор не было. Наверное, осталась у Нариса.
Я приняла душ и села зубрить лекции.
Утро привычно началось со звона колокола. Я быстро собралась, подхватила меч и выскочила на плац. За защитным куполом, который установили еще основатели Военно — морской Академии, бушевала метель.
— Стройся!
Я послушалась приказа магистра Тары, вышедшей из главного корпуса, заметив краем глаза запыхавшуюся Лотту.
— Сегодня пробежка по городу отменяется. Занимаемся на плацу. После обеда отправимся на полосу препятствий.
Хм… А я думала, что про нее уже все забыли, это так, слухи ходят.
Магистр Тара тем временем отдала несколько команд, и мы приступили к занятию. Странно, конечно, но после битвы с василиском, физические нагрузки не вызывали трудностей. А может, дело в том, что я просто привыкла? Да и отдых не повредил.
Только бы… быстрей Ал вернулся! С остальным я сумею справиться, но ожидание сводит с ума.
К концу тренировки, когда руки стали ныть, а ноги подгибаться, появился магистр Нарис в парадной форме. Темно — синий плащ сверкал серебряной и золотой вышивкой. Коротко рассказал о нашей с Лоттой битве с василиском, вручил по шкатулке из темного дерева. И едва скрылся, нас окружили маги. Я застонала. Как ректору удалось за пятиминутную речь создать такой переполох? Это явно надо иметь особый талант. Что интересно — зависти студентов я не чувствовала, лишь восторг. Даже боевые маги, с которыми я училась, одобрительно похлопали по плечу. А за завтраком подошел Леон…
— Я был совершеннейшим ослом, — выпалил он.
И за столиком, где мы с Лоттой сидели в компании других кадетов, повисла тишина.
— Ну, предположим, до совершеннейшего тебе еще далеко, — нашлась Лотта, усмехаясь.
— Трин, простишь? Я же и предположить не мог, что ты ради Крама старалась!
— А если бы ради себя? — уточнил Торн, отпивая чая. — То что?
Леон вздохнул.
— Я был не прав, признаю это. Трин…
Водный маг посмотрел на меня, нервно теребя край камзола.
— Садись, Леон. Я не держу зла.
Он выдохнул, улыбнулся и придвинул стул.
Остальные уставились на меня. А я… что я? Пожала плечами да принялась за завтрак. Прощать тоже надо уметь. Особенно того, кто раскаялся. Иногда сила проявляется именно в милосердии.
— Кстати, а что в шкатулках? — поинтересовалась Мара, маг — целитель.
Мы с Лоттой переглянулись, взяли награды, лежащие на столе. Я, конечно, хотела бы узнать о содержимом шкатулки, оставшись одна, но и мне свойственно любопытство. А подниматься в комнату времени нет.
— Какая красота! — воскликнула подруга, открыв свою, пока я пыталась справиться с замочком.
Отвлеклась, заглянула к ней в шкатулку. Изящное ожерелье из сапфиров и алмазов переливалось на черном бархате. К нему прилагались серьги.
Девчонки завистливо заохали.
— А что у тебя, Трин?
Я, наконец‑таки, открыла шкатулку и почувствовала, как задрожали руки. Нет, там не было бриллиантов и драгоценных камней, лишь небольшой круглый амулет. Рисунок простой: две переплетающиеся серебряные розы, с одного края… зазубрина. Знакомая до щекотки в пальцах. Когда уходила из дома, я постоянно ее касалась, пытаясь успокоиться.
— Ого! И что это? — поинтересовались девчонки. То ли расстроено, то ли разочарованно.
То, что я не променяю ни на какие сокровища мира. Амулет моей матери. Единственная вещь, которая осталась от нее на память. И даже с ней я была вынуждена расстаться, чтобы добраться до пристани, откуда уплывали корабли до Кардоса.
Как сейчас наяву помню внимательный взгляд ювелира, рассматривающий сквозь стекло рисунок. Что за магия была в амулете, он разобрать не мог, за серебро же платили немного… Найди я тогда другой выход, никогда бы не продала за пару золотых амулет матери. Но как быть, если ты оказалась без денег и крова на улицах чужого города, а за тобой — погоня? Воровать не позволила совесть, просить милостыню — гордость, а умирать от голода не хотелось.
— Трин, ты что, расстроилась? Это, конечно, не сапфиры и бриллианты, но ректор Нарис не дарит ненужных вещей.
Я улыбнулась сквозь набежавшие слезы.
— Это амулет моей матери.
— Ухты!
— Трин!
— А как он попал в чужие руки?
Кадеты загомонили, лишь Лотта встревожено на меня взглянула.
Я вздохнула, погладила подарок и, не удержавшись, надела. Амулет зачарован, его невозможно украсть или потерять. И только когда застегнула на шее цепочку, внутри все оборвалось. Что ректор Нарис знает о моем прошлом? Откуда? И когда успел? Никаких же следов не оставила!
Следующая догадка была страшнее. Это все не Нарис, а Ал. Он обещал второй подарок и пропадал ползимы непонятно где. Отправился, чтобы выяснить о моем прошлом? И… узнал‑таки. Почему не сказал перед отъездом? Не успел?
Я посмотрела на брачный браслет. Выяснил правду и не отказался от меня и своих слов. Наоборот даже… хочет связать наши судьбы.
У меня словно камень с души свалился, сердце забилось, ухнуло вниз. Я ему нужна. Любая… И от невыносимой нежности к этому чуткому и прекрасному мужчине захотелось плакать.
— Трин! Да что с тобой?
Я улыбнулась, ничего не ответив. Ребята пожали плечами, поднялись из‑за стола.
Многое ли они понимали? Но я не хотела раскрывать тайну своей радости. Оказывается, секреты тоже могут быть приятными!
Я незаметно коснулась обручального браслета. Ал вернется, поговорим. И… зацелую. За то, что он такой… такой… единственный? И как я раньше могла в нем сомневаться?
— Тебе просто было нужно время, — ответила Лотта, давая понять, что я спросила вслух.
— Наверное.
Подруга поднялась, сжала мою ладонь.
— Из вас получится чудесная пара.
Я покраснела.
— Спасибо. Ал…
— Что? — Лотта, как всегда, чутко улавливала перемены в моем настроении.
— Я…
