Себастиан закончил чтение лекций. Ему предстояло снова появиться в университете ближе к середине семестра, а сейчас у него образовалось свободное время. Он с таким же успехом мог провести его в Линчёпинге. Если бы она захотела.
Почти два месяца они встречались при первой возможности. Иногда во время ланча, иногда утром, до начала ее работы. Чаще всего по вечерам и ночам. Он мог всегда. Всегда хотел. Где, как часто и сколько времени, решала она. Ее это очень устраивало.
В декабре она предложила Микке переехать в Стокгольм. Ей хотелось устроиться на работу в Государственную комиссию по расследованию убийств. Она уже какое-то время подумывала о смене работы, чувствовала, что устала от Криминологической лаборатории. Устала от отсутствия активного участия в расследовании, ей не хватало адреналина, завершенности, поимки преступников. В Госкомиссию назначили нового начальника, Торкеля Хёглунда – человека, о котором она слышала много хорошего. Пришло время заняться чем-то новым, шагнуть вперед.
Не только ради Себастиана. То, что они окажутся на одном рабочем месте, если ей удастся получить там работу, было бонусом. Бонусом приятным, но не причиной того, что ею овладела охота к перемене мест. Она не была маленькой школьницей, бросающейся куда-то сломя голову под влиянием эмоций.
Никогда не была, никогда так не поступала.
Она прекрасно понимала, что это в любой момент может закончиться. Однако близость и тот факт, что они будут видеться ежедневно, в принципе могли превратить это в нечто большее, более глубокое. Она впервые почувствовала, что с Себастианом может получиться нечто другое. Что она смогла бы расслабиться и перестать держать дистанцию, как она всегда это делала.
От Микке.
От Бэллы.
От всех.
Кроме того, ее сестра жила в Мелархёйдене. Родители – в Норртелье
[28]. Идеально, если им в какие-нибудь выходные потребуется няня. Имелись все причины для переезда и никаких, чтобы оставаться.
Микке не соглашался.
Его фирма уже успела пустить корни, и круг клиентов находился в Западной Швеции. Что ему делать в Стокгольме? Начинать сначала? А Бэлла? Она проучилась в школе полгода, завела новых друзей, сохранила старых и очень любит учительницу. Разве правильно вырывать ее из привычной обстановки? Урсула приводила контраргументы, утверждая, что дети легко заводят новых друзей, и что Микке, конечно, сможет руководить фирмой из Стокгольма, ну, будут дополнительные командировки, немного прибавится ночевок вне дома. Но все время, пока она пыталась уговорить семью на переезд, ее не покидала подспудная мысль, что не будет катастрофой, если они останутся. Это дало бы ей возможность спокойно разобраться в том, что происходит. Пришло ли время для глобальных перемен.
Ей повезло. Микке сам высказал идею, что она может переехать одна. Чтобы они хотя бы какое-то время пожили гостевым браком. Он не хотел вставать на пути ее карьеры, а если другие ездят друг к другу каждую неделю, то, наверное, смогут и они?
Урсула подобающим образом протестовала, но не слишком долго. Она поговорила с Бэллой, пообещала как можно дольше и чаще бывать дома. Бэлла, разумеется, огорчилась. Это была перемена, немного напоминающая развод, но Урсула не сомневалась в том, что если бы переехать собрался Микке, это вызвало бы гораздо более бурную реакцию. В мире Бэллы оставался правильный родитель.
Урсула получила работу и переехала. Она обзавелась двухкомнатной квартирой в районе Сёдермальм, но проводила столько же времени, если не больше, дома у Себастиана. На работе они вели себя очень профессионально, никто не догадывался, что у них не только рабочие отношения. За пределами работы они, казалось, все больше становились парой. Они делали то, что вполне подобает коллегам, – ходили в театр, в кино, в ресторан, но начали также общаться с сестрой Урсулы и ее мужем. Ужинали вчетвером. Урсула по-прежнему почти каждые выходные ездила в Линчёпинг, правда, ей стало все больше казаться, что она едет от чего-то, а не к чему-то. Не домой. Отношения с Себастианом значили для нее гораздо больше, чем для него, в этом она была уверена. Иногда ей становилось почти страшно, как много он для нее значит. Весной она отважилась сформулировать это самой себе.
Она полюбила.
Впервые в жизни.
Урсула встала из-за письменного стола. Она так ничего и не сделала, а размышления о событиях почти двадцатилетней давности ни к чему не вели. Надо ехать. Наверное, домой, во всяком случае, отсюда. Роланд Юханссон и Хосе Родригес оба исключены как убийцы. Отпечатки и сперма принадлежат кому-то другому. Это не означает автоматически, что оба мужчины не замешаны каким-то образом, например, машина, использовавшаяся для слежки за Себастианом, была украдена всего в нескольких сотнях метров от дома Родригеса, но пусть решение о том, стоит ли им идти дальше и – в таком случае – как, останется на завтра. По пути к лифту Урсула шла мимо кабинета Торкеля и заглянула туда. Пусто. Обидно. Не потому, что она знала, что сделает, будь он на месте. Просто приятно было бы закончить день на его диване, возможно, договориться о совместном ужине. Ей хотелось есть. Ведь толком поесть ей не удалось. Из-за мужчины, который стоял в конце коридора, явно поджидая ее. Урсула прошла мимо, не удостоив его даже взглядом.
– Увидимся завтра.
– Я провожу тебя до машины, – сказал Себастиан, пристраиваясь рядом с ней.
– Не глупи. Нет никакой необходимости.
– Не препирайся. Мне этого хочется.
Урсула, вздохнув, подошла к лифту, нажала на спуск вниз и стала ждать. Себастиан стоял рядом. Через полминуты двери лифта открылись, и Урсула вошла внутрь в сопровождении Себастиана. Она нажала на кнопку Г и уставилась на металлические двери.
– Я подумал о Барбру, – нарушил молчание Себастиан. – Наверное, надо ей тоже рассказать.
Урсула молчала, собираясь притвориться, будто ничего не слышала.
– Я не знаю, где она сейчас живет, – продолжил Себастиан, и Урсуле показалось, что она различила в его голосе намек на оправдывание. – Если она вышла замуж и сменила фамилию…
– Я тоже не знаю, – прервала его Урсула.
– Я подумал, если вы вдруг…
– Нет, – снова перебила его она.
Себастиан замолчал. Лифт остановился, и двери открылись. Урсула вышла и направилась в гараж. Себастиан следом. Урсула шла быстрым, целеустремленным шагом, ее каблуки стучали по полу, и их звук эхом отдавался от холодного бетона. Себастиан держался на несколько шагов сзади, озираясь на случай какого-нибудь изменения, движения. Гараж был пуст. Отперев машину с расстояния нескольких метров, Урсула подошла, открыла заднюю дверцу, забросила в машину сумку и открыла дверцу с водительской стороны. Себастиан как раз достиг радиатора.
– Ну, ладно, спокойной ночи, береги себя.
Он развернулся и вперевалку двинулся обратно к лифту. Урсула призадумалась. Не то, чтобы она считала, что в этом есть необходимость, но на всякий случай…
