Мы начали вместе напевать эти слова. Я сосредоточилась на пушистой белой собаке, которую видела в Серых землях, – представляла ее бархатный нос и странный маленький закрученный хвост.
– Пусть я появлюсь в форме твоего тела: никто не сможет догадаться, кто я; другие испугаются; не смей подходить ближе!
– Не действует, – пробормотала Симми.
Я открыла глаза. Симми была права: она выглядела точно так же, как всегда. Я разочарованно посмотрела на собственные черные передние лапы.
– Терпение, детеныши! – Джана будто растворилась в воздухе; ее серый мех стал мерцающим силуэтом на фоне каменистой почвы. – Вы должны замедлить дыхание и сосредоточиться.
Джана словно плыла над Камнем Старейшин – или это была иллюзия? Она уже стала такой прозрачной, что была почти невидима.
– Как при истаивании? – предположила я.
Но разве ва-аккир не должен был как-то отличаться?
– Я не могу этого сделать, – проворчал Тао, задрав кверху хвост от разочарования.
– Старайтесь не подгонять и не принуждать себя… пусть все происходит естественно. – Джана по очереди обвела нас взглядом. – Но поосторожнее, детеныши. Ва-аккир истощает маа быстрее, чем другие искусства. Оставаться в чужом облике слишком долго – опасно.
Пока Джана объясняла, с ней совершались удивительные перемены. Плывущие очертания лисьего тела колебались, искажались. Мерцающий серый мех стал клочковатым. Уши опустились; спина искривилась.
Джана старела у нас на глазах.
Вскоре она опустилась на Камень, словно кучка костей, завернутых в шкуру. Дыхание было прерывистым.
– Перестань! – проскулила я.
Что-то пробормотав, Джана взмахнула хвостом. Обвисшая было шкура натянулась, став снова мягкой и взъерошенной. Она опять оглядела нас по очереди, только теперь казалась детенышем не старше меня самой.
– И помните: при ва-аккире запах все равно останется прежним. Кроме того, отражение выдаст ваш истинный вид. И у вас совсем не будет тени.
Я только теперь обратила внимание на то, что детеныш стоял напротив сверкающих обломков. И его тень должна была протянуться через весь Камень Старейшин, но ее не было.
Я была насторожена и сбита с толку, но мое желание овладеть ва-аккиром становилось все сильнее по мере того, как Джана меняла облик. Я выполнила ее указание: замедлила дыхание. Затем снова пропела заклинание, однако мое тело не изменилось.
– Почему у нас не получается? – спросила я.
Джана опять стала серой лисицей, взмахнув хвостом. Кончик его заиграл серебром. Тень прицепилась к ней, как будто с благодарностью.
– Все просто, – сказала Старейшина. – Ты должна воззвать к существу, которое хочешь изобразить. А тайна – в вере: верить нужно по-настоящему. Когда я дочитываю заклинание, я говорю себе: «Я – Джана. Я меняюсь. Я…» – Она умолкла на мгновение. – «…Огромный койот!»
Ее тело содрогнулось, и в воздух подпрыгнул здоровенный страшный койот. На его морде сбоку виднелась глубокая рана, на лапе краснели следы укусов. Это был опытный боец.
Джана с рычанием приземлилась на Камень. Симми и Тао съежились и попятились.
У меня застучало в висках, хотя я знала, кто передо мной.
– А чтобы вернуть себе прежний вид, – прорычал койот, – вы должны повторить все наоборот. «Я – огромный койот. Я меняюсь. Я – Джана».
И койот, вспыхнув золотыми и фиолетовыми искрами, превратился в Джану. Старейшина-лисица казалась просто крошечной по сравнению с ним. И трудно было представить, что у нее хватает сил на то, чтобы с такой скоростью изменять свой облик.
Я повернула уши вперед. Неужели это действительно так просто?
Симми снова читала заклинание, закрыв глаза и обернув вокруг себя хвост:
– Я – мех, что покрывает твою спину. Я – изгиб и движение твоего хвоста… – Дочитав, она воскликнула: – Я – Симми. Я меняюсь. Я – самка койота, которая пришла к логову.
Мы с надеждой уставились на нее.
Ничего не произошло.
Я тоже зажмурилась и позволила словам заклинания свободно течь в голове.
«…Пусть я появлюсь в форме твоего тела: никто не сможет догадаться, кто я; другие испугаются; не смей подходить ближе!»
Не открывая глаз, я добавила вслух:
– Я – Айла. Я меняюсь. Я – пушистая белая собака.
Секрет в том, чтобы верить по-настоящему…
Я представляла ту собаку из Серых земель, ее длинную белую морду, странный хвост… Думала, каково это: идти на привязи… Что можно почувствовать, когда бесшерстный прикасается к твоей спине… По моему телу пробежала судорога, шерсть поднялась дыбом. Я открыла глаза и посмотрела на свои лапы. Они стали шире, на них появились короткие аккуратные когти…
И они были белыми.
Симми зашипела и попятилась от меня. Краем глаза я видела, что Старейшины наблюдают за мной. Уши Сиффрина стояли торчком.
Я восторженно взвизгнула. И тут же мое тело пронзила боль, и я шлепнулась на живот. Когда боль уплыла, я увидела свои маленькие черные лапы. Мой хвост прижался к боку. Удержаться в новом облике не удалось…
– Практика, тренировка, – сказала Джана, ответив на мой вопрос прежде, чем я успела его задать. – Других способов нет.
Тао завилял хвостом.
– Я тоже хочу попробовать! – умоляюще проскулил он.
Шая подошла к нам.
– Не сейчас! – рявкнула она. – Солнце уже низко. Маа малинты тает.
За спиной у Шаи был Камень. Я взглянула в ту сторону. Золотистая дымка превращалась в туман.
– Шана ослабевает, – сказала Шая. – Пора нам расходиться в разные стороны.
23
Небо постепенно темнело.
Я, пошатываясь, ступила на замерзший, скованный потрескавшимся льдом круг. Комки снега налипли на мои ресницы. Густая белая шкура покрыла все: деревья, изгородь, соседний двор…
На снегу виднелась одинокая фигура лиса.
Он изогнул шею, глядя на меня. Его мех был серебристым, но из-под серебра торчали живые рыжие волоски. Я чуяла опасность. Дыхание облачками тумана вырывалось из лисьей пасти.
– Пайри! – взвизгнула я. – Пайри, ты где?
Сквозь трещины во льду сочилась вода. Она плескалась у моих передних лап, которые немели от ее холодных укусов.
– Пайри! Что мне делать?
– Твоего брата здесь нет. – Голос лиса был хриплым.
– Он побежал за помощью. И сейчас вернется…
Я старалась говорить уверенно, но у меня стучали зубы. Под моими передними лапами что-то треснуло, я отпрянула вовремя, увидев, как кусок льда скользнул в темную воду.
