– Идем отсюда! – пищит человечек-корешок. – Тебе не нужно этого видеть!
Астра отмахивается.
Монашенка оступается… и проваливается в затянутый ряской жадный зев трясины… топь плотоядно чавкает, засасывая трепещущее в животном ужасе тело. Молодой человек в безнадежной попытке помочь хватает девушку за руку… еще один всплеск, и два тела сплетаются в смертельном объятии… трясина взволнованно колышется, поглощая добычу… несколько пузырей с утробным бульканьем поднимаются на поверхность…
– Дай руку… – откуда-то издалека пищит Альраун. – Пора уходить…
Астра не может оторвать ног от земли… она опускает глаза… к ее коленям подбирается черная торфяная жижа… Мандрагоровый человечек хватает ее за волосы и тянет вверх… вверх… кожа ее головы, кажется, отделяется от черепа… Как же больно! Как больно! А-аа-ааа! А-аа!
– Тебе снится кошмар? – спрашивает мужской голос у самого ее уха.
Астра хочет оторвать его руки от своих волос.
– Отпусти, больно…
– Да что с тобой?
Над ней склонился Матвей. Он неодобрительно качает головой.
– Ты так кричала. По-моему, зеркало вредно влияет на тебя. Ты уснула сидя…
– А-а? Что… где я?
Астра так сжала сухой корешок, завернутый в красную тряпицу, что пальцы свело судорогой.
– Просыпайся, приехали! – снова произнес у ее уха тот же голос. – Ау-у!
На сей раз она окончательно открыла глаза. Где зеркало? Его нет. Зато Альраун рядом, в сумочке. А сама Астра полулежит на откинутом сиденье автомобиля.
– Видишь указатель? – спрашивает ее Матвей. – Луговое. Ты придумала, что мы будем говорить Шестопалову?
Он смеется. У нее вид испуганного ребенка, которому приснился плохой сон.
«Надеюсь, он не уехал продавать мед… – подумала она, приподнимаясь и глядя в окно на молодой ельник, узкую ленту речки, деревянный пешеходный мостик. – Хоть бы он был дома!»
На холме за рекой стояла деревянная, выкрашенная в голубой цвет церквушка с главками, покрытыми жестью. Над ней плыли рыхлые тучи.
Пока «Пассат» петлял по улицам поселка, пугая уток и лохматых дворняг, на землю упали первые мелкие капли дождя.
Шестопалов возился во дворе, когда Астра и Матвей подошли к калитке. Он поднял голову и нахмурился. Бетти, оскалившись, зарычала.
– Вы опять по поводу статьи? – без улыбки спросил хозяин. – От Зинаиды Романовны? Уже вдвоем?
– Это мой коллега, господин Карелин, – не моргнув глазом, выпалила Астра.
– Что ж, входите! – Он пригласил гостей под навес, где стояла чисто вымытая зеленая «Нива». – А то промокнете.
По его смеющемуся взгляду Астра поняла, что он догадывается, какие они «журналисты». И решила не хитрить.
– Мы ведем частное расследование смерти профессора Лианозова, – с лету сочинила она. – По поручению заинтересованной особы.
– Спустя десять лет? Кому понадобилось ворошить прошлое? Вдове? Сомневаюсь… Сыну?
– Мы не даем информации о клиенте, – сказал Матвей.
Он опасался, что Шестопалов потребует предъявить подтверждающие документы, но тот оставался невозмутимым.
– Вот как? Понятно. Только я все рассказал. Больше добавить нечего.
– Что вы делали в Витеневке? – спросила Астра.
Она намеренно не называла времени. Если Шестопалов бывал в Витеневке не раз, ему будет труднее придумать убедительные оправдания.
Матвей кашлянул. Он считал такой прямой вопрос преждевременным. Однако бывший физик ничуть не смутился. Он и не собирался отнекиваться.
– Бдительные охранники настучали? – усмехнулся он. – Или парень, который убирал мусор? Да, я ездил в Витеневку – продавать мед. Заодно полюбопытствовал, как нынче живут потомки купцов Куприяновых. Хоромы у них приметные, долго искать не пришлось.
– Зачем вам Куприяновы?
– Вы сами, милая барышня, возбудили мой интерес. После вашего визита я задумался: с чего это вдруг всплыла старая история? Неужто Куприяновы имеют к этому отношение? Любопытство меня одолело. Грешен!
Дождь вовсю забарабанил по навесу. Собака улеглась у ног хозяина и навострила уши, поглядывая на чужих.
– Смерть профессора связана с его поисками кинжала?
– Не думаю. Дмитрий Лукич, без сомнения, умер своей смертью! – заявил Шестопалов. – Проводилось вскрытие, как положено. Я сам ездил за его телом по поручению вдовы, побывал в милиции, обо всем расспросил. Даже на то место, где произошла трагедия, наведался. Машину осматривал. Никаких следов нападения или аварии я не обнаружил.
– Это вы назвались братом профессора Лианозова? – догадался Матвей.
– Я. Так было проще разговаривать с людьми. Они охотнее идут навстречу родственникам, чем посторонним людям.
Итак, одна тайна раскрылась. Загадочный брат оказался другом семьи.
– Чем же вас тогда заинтересовали Куприяновы? – спросила Астра, которую не убедили его слова.
– Ладно, сдаюсь, – добродушно произнес пчеловод. – Вы загнали меня в угол. Дмитрий Лукич много сделал для меня: он был моим научным руководителем и просто старшим товарищем. Мы провели бок о бок не один год. Мне не безразлично, как и от чего он умер. В проклятия я не верю. То, что Кинжал Зигфрида, если он все-таки существует, приносит несчастье, – полная чушь! Я привык опираться на собственный опыт и неоспоримые факты. Я хотел проверить гипотезу профессора об этом чудесном клинке, который чуть ли не дает власть над временем. Современная квантовая физика порой ставит с ног на голову привычные представления о материи, пространстве и энергии. Это производит сдвиги в сознании… Я не говорю, что профессор тронулся умом! Прошу меня правильно понять! Я только хотел бы восстановить его доброе имя. Над ним многие потешались в последние годы. Поэтому он перестал делиться с окружающими своими смелыми идеями, замкнулся в себе. Отчасти пренебрежительное отношение ко мне как к его единомышленнику заставило меня принять непростое решение уйти с кафедры, бросить науку. Даже после смерти Дмитрия Лукича ему не могли простить якобы мистических воззрений.
Он замолчал, глядя, как с края навеса стекают струи воды. Дорожки во дворе, трава и цветочные клумбы намокли. У ворот образовалась лужа.
– Значит, вы тоже ищете клинок? – повернулась к нему Астра.
– Искал! – поправил ее Шестопалов. – А сейчас, как изволите видеть, развожу пчел.
– А где вы искали?
– Там же, где и все: сначала в Алтуфьеве, потом на берегу болотного озера. Скажете, вы еще не видели пресловутого письма из архива поэтессы Куприяновой? Профессор сам показывал мне его. Он пытался определить, какое именно место обозначено на карте. Если эти каракули можно назвать картой! Мы советовались… В Новгородской области много болот, озер и храмов. Видимо, Дмитрий Лукич решил сам побродить по тамошним местам, ягод насобирать, рыбки половить, а заодно и поговорить с аборигенами, подышать тем воздухом. Это важно.
