«Теперь это не важно, — подумал Эдеард. — Если даже я сюда вернусь, то лишь через несколько лет. К тому времени у нее будет тупица–муж и трое ребятишек».
— У тебя какое–то странное настроение, — с невинным любопытством заметила Салрана. — Что–нибудь случилось?
— Да, вроде того. Я получил хорошие новости. Великолепные. — Он предостерегающе поднял руку. — И я тебе о них расскажу, только немного позже.
— Господи, какие могут быть секреты в Эшвилле? Спорим, я обо всем узнаю завтра еще до полудня.
— Спорим, что не узнаешь.
— На что спорим?
— Ни на что. Это было бы нечестно. Это личное дело.
— Ты ведешь себя просто жестоко. Но я попрошу Заступницу, чтобы она тебя простила.
— Ты очень добрая.
Салрана подошла к нему вплотную и ласково улыбнулась.
— А ты собрался в пещеры?
— Да, один или два подмастерья сказали, что заберутся туда. И я тоже решил к ним присоединиться.
— А когда меня туда пригласят?
— Вряд ли мать Лореллан одобрит твои ночные вылазки.
— Ха. Добрая матушка не знает о многих моих проделках.
Салрана решительно тряхнула волосами и расправила плечи. Постояв в агрессивной позе не больше двух секунд, она начала хихикать.
— Я буду молиться, чтобы она и дальше оставалась в неведении. — сказал ей Эдеард.
— Спасибо. — Ее пальчики игриво пробежались по его руке. — Кто бы мог такое представить еще несколько лет назад? Мы оба счастливы, и ты стал своим среди других парней.
— До того, как они меня приняли, я участвовал в бою.
Убивал людей. Даже теперь он видел искаженное страхом и удивлением лицо бандита перед тем, как тот врезался в дерево.
— Конечно, это свойственно всем мальчишкам. Как и ночные походы в пещеры. Все мы должны приспособиться к здешней жизни. Эдеард. Нам суждено провести в Эшвилле долгие–долгие годы.
Он не нашел слов для ответа и только напряжено улыбнулся.
— И будь осторожен с Зехар. Она давно похваляется, что скоро окрутит тебя. Девица весьма красноречива в своих мечтаниях. Особенно для подмастерья пекаря.
— Она? Она собирается?..
На лице Салраны вспыхнула издевательская усмешка.
— Да–да. — Затем она хихикнула и послала ему воздушный поцелуй. — Не забудь все подробно мне рассказать. Очень хотелось бы узнать, способен ли ты на такие непристойности.
С этими словами она повернулась к нему спиной, приподняла подол юбки и побежала вниз по склону, продолжая хихикать.
Эдеард выдохнул. Его мысли беспорядочно метались в голове, а ноги противно дрожали. Если у него и имелась причина остаться в Эшвилле, то сейчас он смотрел именно на нее. Его про–взгляд провожал Салрану и после того, как она свернула за угол на главную улицу. Эдеард следил за ней до тех пор, пока не убедился, что девушка, выполнявшая какое–то поручение, не оказалась в безопасности.
В скалах позади Эшвилля имелось немало пещер. Многие из них использовались уже не одно десятилетие. В тех, где держалась постоянная температура и влажность, долгими зимами хранили всевозможные припасы. Самые большие пещеры давно превратились в надежные амбары. Но ни одна из них Эдеарда не интересовала. Он направился к узкой, причудливо изогнутой трещине в скале всего в тридцати ярдах от основания крепостного вала. Чтобы добраться до нее, ему пришлось вскарабкаться на груду округлых булыжников, потом ухватиться за нависающий выступ и протиснуться в темную расщелину. Более крупный человек сюда бы не поместился, да и сам Эдеард мог бы ходить этим маршрутом еще только год или два. Он оказался в постепенно расширяющемся проходе, куда не проникали телепатические посылы жителей деревни. Теперь его мир ограничивался влажной темнотой, и даже про–взгляд не мог пробиться сквозь толщу скалы. Все ощущения ограничивались открывшейся впереди пустотой. И только после пологого поворота он увидел впереди мягкий желтоватый свет.
В узкой пещере под проходящей высоко над головами трещиной вокруг пары старых коптящих масляных ламп собрались семь подмастерьев. Приход Эдеарда нарушил их разговор, но молчание быстро сменилось приветственными улыбками. Ощущение причастности к их кружку не переставало радовать юношу. Даже Оброн приветливо махнул рукой, а Фахин жестом предложил сесть рядом с ним. Эдеард постарался пройти как можно дальше от Зехар, а на ее кошачью усмешку ответил нервной улыбкой.
— Я думал, ты уже не придешь, — сказал Фахин.
— Я просто немного задержался, — ответил Эдеард.
Открыв кожаную сумку, он достал и высоко поднял большую бутылку с вином, чем заслужил одобрительный свист.
Фахин наклонился к его уху.
— Я решил, что ты сбежал в страхе перед Зехар, — многозначительно подмигнув, прошептал он.
— Милосердная Заступница, неужели она всем рассказывает обо мне?
— Я подслушал ее разговор с Марили. Она просила Келину достать у доктора Сенео пузырек с соком винака. Я думал, ты в курсе.
— Нет, не в курсе, — буркнул Эдеард.
— Ладно. Если возникнет такая потребность, просто скажи мне. Я смогу достать тебе флакончик так, что никто не будет об этом знать, тем более Сенео.
— Спасибо, я запомню.
Фахин кивнул, не проявляя дальнейшего интереса к этой теме, о чем свидетельствовали и его пассивные поверхностные мысли. Он открыл свою старую сумку на поясе и достал несколько высушенных листьев кестрика. Теперь они двое стали центром нескрываемого интереса со стороны остальных подмастерьев, собравшихся в пещере.
Эдеард уселся поудобнее и откупорил бутылку. Вино было темно–красным, что, по словам Акиима, свидетельствовало о его высоком качестве. Сам Эдеард в этом не разбирался. Все вино в Эшвилле обладало сильным привкусом, остающимся во рту даже на следующий день. Эдеард полагал, что со временем привыкнет к нему, но чтобы получать удовольствие…
— Фахин, каким ты себя видишь лет через пятьдесят?
Тощий ученик доктора поднял взгляд от приготовленной сланцевой ступки.
— Дружище, ты сегодня что–то слишком серьезен. Имей в виду, она действительно производит эффект.
На мгновение Эдеард решил, что речь идет о Салране, но взгляд Фахина, усиленный толстыми линзами, метнулся в сторону Зехар.
— Нет, это не то, — раздраженно отмахнулся Эдеард. — Только представь, прошло пятьдесят лет. Чего ты ждешь от жизни?
— Ну, я обязательно стану доктором. Сенео ведь намного старше, чем это кажется со стороны. А она говорит, что таких многообещающих учеников, как я, не было уже много лет.
Он начал растирать листья в ступке, вращая пестик плавными неторопливыми движениями.
— И это все? Деревенский доктор?
