– Наша Олеся, оказывается, не совсем Олеся… А даже совсем не Олеся… – попытался объяснить я Василию, потому что он, как настоящий друг, первым делом освободил меня от уз и кляпа. Но, судя по его взгляду, получилось не слишком понятно.
– Это Ибрагим ее на Сечь отправил, Серка предупредить. И она – на самом деле Марылька. А еще – турок назвал ее панночкой. И он не Ибрагим, а Якуб-ага…
Взгляд запорожца не только не прояснился, а и вовсе помутнел. Но уточнять Полупуд не стал. Дернул щекой, мол, потом разберемся, и повернулся к Типуну.
– Так вы успели сторговаться, или я помешал?
– Не знаю, что и сказать…
Семен зря времени не терял, и теперь Ибрагиму пришлось на себе почувствовать, какие ощущения испытывает человек, подвешенный на крюк. Правда, казак проявил снисхождение и выворачивать руки за спину ему не стал.
– Совсем было поладили, когда уважаемый сын Дауда, похоже, решил получить нужную ему вещь даром. Нагородил целую кучу всяких несуразностей. Подсылом запорожцев меня вырядил. Нашу дивчину обозвал Марысей. И вообще… такого нагородил, совсем кучи не держится. Что с людьми жадность делает? А ведь могли разойтись по-хорошему… типун мне на язык.
Всю эту ахинею Семен нес исключительно ради турка, и он ухватился за нее, как за спасительную соломинку.
– Не будем торопиться! Я заплачу дороже! Ну, ошибся. Погорячился… С каждым случиться может?
Похоже, Ибрагим все еще не понимал, с кем имеет дело, и принимал нас за обычных ловцов удачи. Тех, кто не верит ни в черта, ни в Бога, ни в Аллаха с шайтаном, а только в звонкую монету. И чем толще кошелек, тем крепче вера. Всего лишь более умных или удачливых, чем обычно. Из-за чего его ловушка не сработала. То есть, образно говоря, в паутину попались не мухи, а парочка шершней. И теперь уже пауку надо соображать, как извернуться, чтобы уцелеть. Вот он и начал торговлю соответственно своей личине.
– Я не думал обманывать. Клянусь Аллахом. Сам опасался быть обманутым. А это плохо для торговли. Слухи быстро распространяются. И каждый подумает: если те могли обмануть Хасана, то почему мне нельзя?
– Забавно… Ты слышишь, Василий? Типун мне на язык… Интересно, Ибрагим, а у себя в лавке ты покупателей тоже связываешь и угрожаешь им пытками, чтобы подороже продать, если они торговаться начинают?
Типун так брякнул, почти в шутку, но Ибрагим промолчал. Что можно было принять как согласие. Мол, таки да… В торговом деле всяко бывает. И связываю, и угрожаю…
– Вот как? И во сколько же ты ценишь оскорбление, нанесенное моим товарищам? – поторопился вернуть разговор в прежнее русло Полупуд. Совсем уж бесшумно войти в дом не получилось. И если кто-то из соседей услышал – могли и стражу позвать. Так что приступать к главной теме разговора, ради которой все и затевалось, следовало как можно быстрее.
– Десять талеров сверх оговоренной суммы…
– А не мало? – запорожец картинно всплеснул руками. – За попранное честное имя кормщика, который известен крепостью своих слов каждому нетяге
[34] по всему Днепру от истоков и аж до Черного моря, ты готов накинуть тельную корову или не слишком старого вола? Отлично!.. Типун, забирай ключ и пойдем. Думаю, если поспрашивать, то на такой товар найдется и другой купец.
– Стойте! – аж взвизгнул турок и задергался на крюке, словно ему жару в сапоги насыпали. – Вы ничего не понимаете! Если уйдете – ни гроша не получите! Этот ключ больше никому не нужен! Только я могу за него заплатить!
– Действительно?
Семен вытащил у турка из-за пояса ключ и шкатулку. Кошель, весьма увесистый даже с виду, подержал в руке, подумал и засунул обратно. Мол, гляди, какие мы честные – нам чужого добра не надо. Но и своего за «так» не отдадим.
– Ну, тогда объясни, что это за штуковина такая, что ты за нее убить готов… Ворон – за большие деньги продать собирался… А на самом деле – оказывается, оно никому не надо… Разве так бывает? Ключ он ведь что-то открывает, верно? Сундук, дверь… И что? Там пусто внутри? Совсем ничего ценного? Василий, тебе не смешно? А я уже смеюсь… типун мне на язык.
Говоря все это, кормщик вертел заветным ключом перед глазами турка, словно дразнил, подманивал. Как подергивают удочкой, когда щуку на блесну ловят. И зубастая не удержалась, заглотнула наживку.
– Нет, нет… Клянусь головой пророка Магомета. Этот ключ действительно важен только для того, кто знает, к какому замку он подходит. Для всех остальных – это всего лишь кусок бронзы.
– Правда? – Типун переглянулся с Полупудом. – Гм… Это меняет дело. Но тогда есть другая возможность решить вопрос. Ты говоришь нам, где та, потайная дверь или сундук, а мы – взамен, оставим тебе жизнь.
– Погодите, панове… – я тоже решил поучаствовать в разговоре. Тем более что как раз подошла пора моей реплики. – А откуда нам знать, что купец не обманет? Я бы назвал любой дом в первом пришедшем на ум городе, лишь бы подальше отсюда, и всё… Идите, ищите.
– Тоже верно… – согласился Полупуд. – Молодец, Петро, смекнул. Что ответишь на это, купец?
– Ничего не получится… – насупился Ибрагим, который, похоже, обдумывал именно такой вариант. – Я мог бы соврать, как правильно заметил этот не по годам многомудрый юноша, но не стану.
– Разумно, – одобрил Полупуд, попутно треснув кулаком по затылку зашевелившегося было привратника. От души. С его стороны проблем теперь можно долго не ждать. – Нет такого человека, который смог бы выдержать вдумчивую пытку. Правда и искренность – лучший способ сберечь здоровье до старости.
Ибрагим беспокойно поерзал. Поводил по стенам глазами, но казаки ждали объяснения, и он неохотно продолжил:
– Я не стану врать потому, что сам ничего не знаю. Ключ меня попросил купить Ахмет Салах ибн Керим. Большой человек в Стамбуле. Доверенное лицо и правая длань великого визиря. Только он знает истинную цену этой безделице. Но его не каждый правоверный может увидеть, а вам – гяурам, и вовсе никогда с ним не встретиться. Разве только на плахе. Так что знание это для вас бесполезно. Поэтому повторяю: за ключ вам никто, кроме меня, не заплатит. Давайте успокоимся, забудем прежние распри и вернемся к торгу. Я – погорячился, вы – ответили. Ну и квиты… Хорошо? Мы же не дети… Можем договориться так, чтобы все остались довольными. И как знать, еще пригодиться друг другу…
В голосе купца-шпиона послышались торжествующие нотки. Мол, вот так. Думаете, вы меня поймали? А это я вас за горло держу. И никуда не денетесь. Соглашайтесь, пока не передумал.
Турок так восхитился своей значимостью, что позабыл о самом простом решении вопроса. О котором я тут же не преминул ему напомнить. Чтобы знал, сволочь, как в другой раз людям руки выворачивать.
Подошел и совершенно бесцеремонно пошарил у купца за поясом. А чего, я человек простой, не дворянских кровей, пажеских корпусов не заканчивал… Потом не погнушался и сунул руку за пазуху. Результат – два кошелька вполне увесистых и один медальон. Странная, к слову, штука для мусульманина. Кольца, браслеты, серьги, хоть в носу – вполне распространенное украшение, а вот медальон с изображением – не из той оперы. Не вяжется с обликом правоверного, как и отправка тайного послания кошевому запорожцев от турецкого шпиона.
