– Не торопись, – улыбнулась ей Айрис. За ней со стуком закрылась дверь.
Ханна почувствовала, что сердце у нее начинает биться ровнее. Она промокнула глаза бумажной салфеткой, сунула ноги в угги и подошла к зеркалу. Да, придется немало потрудиться, чтобы привести в порядок опухшие глаза – косметики уйдет уйма. Потом она заметила на столе черную лакированную сумочку Chanel, принадлежавшую Айрис. Из нее торчал уголок какого-то журнала. Ханна вытащила его и едва поверила своим глазам.
Это был последний номер People. Тот самый, в котором напечатали разоблачительную статью о Ханне.
Ее охватила тревога. Разве медсестры не забрали журнал? А вот и сама статья – «Неделя тайн и лжи». Руки Ханны дрожали. Она быстро пробежала глазами текст. В нем были щедро расписаны подобности их дружбы с Элисон. Подробности отношений с Моной-«Э». Автор в красках поведал, как именно они наткнулись на тело Йена и едва не погибли в лесу во время пожара. Здесь же была диаграмма, отражавшая общественное мнение: 92 % опрошенных считали, что Эли убита собственными подружками. А потом она заметила сбоку еще одну статейку под жирным заголовком: А где же Ханна Марин? Вы не поверите! И рядом – фотография фасада Санатория.
Ханна похолодела.
В статье приводился список препаратов, которые она принимала: снотворное, «валиум». А также описывался распорядок дня, вплоть до того, что она ела на завтрак, сколько времени занималась на беговой дорожке и как часто делала записи в своем дневнике питания; уточнялось, что сам дневник переплетен в кожу. Под статьей – нечеткая фотография Ханны в легинсах и футболке. Она показывает в объектив язык и средний палец, вместе со своей соседкой по палате. За спиной у нее на стене потайного чердака – граффити.
– Боже мой, – прошептала Ханна.
Она смотрела на фотографию и чувствовала, как к горлу подступает тошнота. На сеансе групповой терапии Ханна решила, что ее подставила Тара. Но кое-что выбивалось из логической цепочки. Допустим, Тара каким-то образом узнала про фотоаппарат Айрис. Но некоторых фактов, изложенных хорошо информированным автором, знать она никак не могла. Эти особенные подробности могли быть известны только тому, кто постоянно находился рядом с Ханной.
Перед тем как отшвырнуть журнал, она заметила на снимке еще кое-что. Прямо за ее головой, рядом с источником желаний, который нарисовала Айрис, был еще один рисунок, исполненный в том же стиле и маркером такого же цвета. Схематичный портрет девушки с лицом в форме сердечка, губками бантиком и широко распахнутыми голубыми глазами. Ханна поднесла журнал к глазам. Это был точный портрет девушки, которую она знала очень и очень хорошо. Той самой девушки, которую она – так ей казалось – встретила неделю назад в лесу.
И внезапно в ушах зазвучал голос Эли. Она хочет навредить тебе, как и мне навредила.
Эли говорила вовсе не о Таре; она имела в виду Айрис.
25
Прощание Арии
Через час после встречи с Эсмеральдой Ария припарковалась у ворот кладбища Сент-Бэзил. Величественные мавзолеи и надгробия омывало серебристое сияние луны. Выложенную кирпичом дорожку озаряли два высоких старинных фонаря. Слабый ветерок сотрясал голые ветви ив. Дорогу к могиле Эли Ария знала как свои пять пальцев, но легче от этого не было.
Эли убила Эли. Шокирующее… невероятное откровение. Арию пронизывало чувство вины. Одно дело, если Эли убили. Да, это трагедия. Но чтобы Эли наложила на себя руки? А ведь несчастье можно было предотвратить. Эли могла бы обратиться за помощью.
И все же Ария сомневалась, что Эли покончила с собой. Та ведь казалась такой беззаботной, такой довольной. Но в тот день, когда миссис ДиЛаурентис устроила подругам допрос, произошло еще вот что. Девочки распрощались, и Ария направилась домой, но увидела, что с одного мусорного бака на подъездной аллее ДиЛаурентисов слетела крышка. Она подняла ее, хотела пристроить на место, но заметила на пакетах с мусором пустой лекарственный пузырек. Название было затерто, но имя Эли на этикетке читалось прекрасно. Тогда Ария не придала этому значения, но теперь, анализируя происшествие, она спрашивала себя: что, если те таблетки предназначались для лечения депрессии или тревожных состояний? Что, если Эли, не в силах совладать с недугом, выпила сразу целую горсть – после того как ушла с «пижамной» вечеринки? Возможно, она умышленно залезла в ту яму, сложила на груди руки и стала ждать, когда таблетки сделают свое дело. Но доказательств теперь не найти: когда рабочие обнаружили труп, тело истлело почти полностью; никакая экспертиза не выявила бы передозировку лекарства.
«Ты меня избегаешь? – писала Эли Арии в те последние недели своей жизни. – Мне нужно с тобой поговорить». Но Ария оставляла без ответа большинство ее эсэмэсок: не желала терпеть насмешки по поводу романа Байрона. Но что, если Эли хотела поговорить о чем-то другом? Неужели Ария упустила что-то важное?
Она достала телефон и позвонила Ноэлю, хотя виделась с ним всего час назад. Он сразу же взял трубку.
– Я на кладбище, – доложила ему Ария. В дальнейшие объяснения она вдаваться не стала, предположив, что тот и сам поймет.
– Все будет нормально, – успокоил он ее. – Тебе станет легче, вот увидишь.
Ария взяла с сиденья завернутый в жатую бумагу букет цветов, который приобрела в продуктовом несколько минут назад. Она не знала точно, что скажет Эли – или какие ответы получит. Но сейчас она готова была попробовать что угодно, лишь бы избавиться от угнетенности. Проглотив комок в горле, девушка плотнее прижала мобильник к уху.
– Тогда Эли хотела поговорить со мной, но я игнорировала ее просьбы. Это я во всем виновата.
– Вовсе нет, – ласковым тоном возразил Ноэль. В трубке что-то затрещало – помехи на линии. – Порой я тоже корю себя из-за брата… но это неправильно. Я никак не смог бы помешать ему, и тебе тоже не удалось бы ее остановить. И потом, ты ведь у Эли была не единственная подруга. Она могла бы попросить помощи у Спенсер, или у Ханны, или у родителей. Но она же ни к кому не обратилась.
– Позже поговорим, ладно? – сказала Ария со слезами в голосе. Она отключила телефон, взяла цветы, открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья и пошла к могиле. Под ногами хлюпала слякоть. Через несколько минут девушка уже поднялась на холм и остановилась у надгробия. Кто-то приклеил к нему фотографию Эли и положил свежие цветы.
– Ария?
Она вздрогнула. По спине побежали мурашки. В нескольких шагах от нее под большим платаном стоял Джейсон ДиЛаурентис. Ария приготовилась к тому, что он рассердится, скажет что-нибудь грубое, но Джейсон просто стоял и смотрел, оглядывая окрестности. Одет он был в теплую черную куртку с толстым капюшоном, черные брюки и черные перчатки. У нее промелькнула безумная мысль, что Джейсон, возможно, собирается ограбить банк.
– П-привет, – наконец вымолвила Ария, запинаясь. – Я просто… хотела поговорить с Эли. Ты не против?
