Я обернулась: на высокое крыльцо особняка напротив магического салона выскочил карликового роста юноша с приклеенным к уху сотовым телефоном. Прикрываясь ладошкой, он что-то говорил в трубку, неотрывно глядя на нас с Иркой.
– Уносим ноги! – прошептала я, чувствуя тяжесть в груди. Дышать стало невозможно.
В ту же секунду в глаза мне ослепительно полыхнуло и раздался страшный грохот.
– Боже, неужели ракета?! – неверяще выдохнула я, мгновенно вспомнив дурацкую шутку моего бывшенького про прямое бомбовое попадание.
Больше ни сказать, ни подумать я ничего не успела: свет в глазах померк, и крепкие руки Ирки подхватили мое обмякшее тело.
В кромешной тьме меня трясло и подбрасывало. Вот уж не думала, что переход в мир иной будет таким неуютным!
Тут меня снова сильно тряхнуло, я прикусила язык и сообразила, что еще жива.
Я открыла глаза, но светлее не стало. Присмотрелась и увидела, что по боковому стеклу машины струится вода. Лобовое стекло тоже было накрыто Ниагарой, скрипящие «дворники» мотались вправо-влево, как бешеные, но видимость приближалась к нулевой. С трудом повернув голову градусов на тридцать влево, я увидела Ирку. С самым сосредоточенным видом подруга крутила руль.
– Что это было? – слабым голосом поинтересовалась я.
– Что – это?
– Ну, это! Сначала блымц! Потом шарах!
– Ах, это, – невозмутимая Ирка красиво ввела машину в поворот, обрушив на обочину волну мутной вспененной воды. – «Блымц» – это была молния, а «шарах» – гром.
– А ракеты разве не было? – удивившись, я обрела голос.
– Какой ракеты? – в свою очередь удивилась Ирка.
– Какой-какой! – я рассердилась. – Рейсовой, на Луну! Не держи меня за идиотку!
– Да если бы я тебя не держала, ты лежала бы сейчас в грязной луже у тротуара, – резонно заметила верная подруга. – Вот, кстати, объясни мне, отчего ты вообще вздумала падать? Я даже испугалась! А тот карлик на ступеньках, он просто обалдел, глаза вытаращил и как заорет в трубку: «Кажись, сама окочурилась!»
– Окочуришься тут, – смущенно пробормотала я. – Честно говоря, я подумала, что в меня ракетой пальнули!
– «Стингером», что ли? – развеселилась Ирка. – В тебя персонально? Ну, дорогая, это уже мания величия!
– Или преследования, – кивнула я, вглядываясь в боковое зеркало. – Посмотри, мне снова мерещится или за нами погоня?
Ирка внимательно посмотрела в зеркало заднего вида.
– Ты про эту япошку?
Золотистая «Тойота» плыла у нас в кильватере.
– Сейчас мы ее сделаем, – Ирка решительно повернула руль, и «шестерка» нырнула в затопленный переулок.
– Ты что делаешь?! Мы утонем!
– Не боись, я знаю броды, – подруга медленно вела машину по затейливой кривой. – Мы пройдем, а япошка нет, у нее посадка низкая, так что она потонет всенепременнейше… Ну, видишь, что я говорила!
Золотистая машина медленно погружалась в Марианскую впадину местного значения.
– Трам-пам-пам-пам, еллоу сабмарин! – подмигнув мне, радостно запела Ирка бессмертный битловский хит.
– Еллоу сабмарин, еллоу сабмарин! – подхватила я.
Злорадно хохоча, мы перегнулись через сиденья, чтобы полюбоваться тонушей иномаркой, и за это господь нас тут же наказал: потеряв бдительность, Ирка свалила «шестерку» в глубокую колдобину. Машина обиженно икнула и заглохла.
– Все, приехали, – чертыхнувшись, постановила подруга.
Из открывшегося окошка «Тойоты» наружу выбрался низкорослый малый, виденный нами у «Изиды». Я занервничала.
– Не дрейфь, – сказала Ирка. – Он один, да еще такой мелкий, а нас двое! Справимся!
В окошко с другой стороны «Тойоты» вылез еще один мелкий тип. Этот что-то держал в руке – не гранатомет, конечно, но нечто вроде дубинки.
– Ирка, похоже, у них там полная машина злобных карликов! – запаниковала я. – На улице ни души, дома за заборами, свидетелей никаких – сейчас замочат нас как миленьких!
– Тогда давай замочимся сами! – Ирка распахнула дверцу и вылезла из машины.
Я незамедлительно последовала ее примеру. Мы выбрались на тротуар и зашагали прочь от притопленных авто, стараясь держаться поближе к заборам, на мелководье. Я обернулась: карлики уже выплывали из глубин, явно следуя за нами.
– Давай живее, – Ирка взяла меня на буксир. – За поворотом Белогвардейская, там всегда полно народу, затеряемся в толпе и смоемся.
Увы, Белогвардейская тоже оказалась затопленной, народ двигался вдоль заборов гуськом, пришлось и нам пристроиться в очередь! Я нервно оглядывалась, опасаясь, что преследователи нас вот-вот настигнут.
– Может, переждем в тепле и сухости? – Ирка кивнула на застывший посреди улицы трамвай: рельсы перед ним были полностью скрыты водой и вагон стоял на месте, дожидаясь окончания великого потопа.
– С ума сошла? – ужаснулась я. – За нами идут убийцы, а мы полезем в трамвай?! Забыла про Усова?!
– Тогда вперед! – Ирка решительно зашлепала по воде.
– Куда они денутся? – закуривая, сказал Бармалютка.
Некурящий Мелюзгаврик отмахнулся от вонючего дыма и плотнее прижался к стене.
Спасаясь от потопа, парни забрались в пустующую нишу на фасаде старинного купеческого особняка. Емкость ниши как раз равнялась одной крупной кариатиде или двум малогабаритным юношам.
– Я эту местность прекрасно знаю, – продолжал Бармалютка, выпуская дым. – У меня здесь тетка жила. Эту Белогвардейскую, как дождь, так затапливает по колено. А там, впереди, еще хуже: на перекрестке воды по самое не хочу, если не надумают двигаться вплавь, то вернутся, как миленькие! – Он посмотрел на часы. – Минут через пять и вернутся, засекай!
Спустя десять минут Мелюзгаврик выразительно посмотрел на часы, потом на Бармалютку, потом на небо. Дождь прекратился, река, в которую улица превратилась несколько минут назад, мелела на глазах. Вода с ревом втягивалась в открытые канализационные люки, кое-где уже показалась блестящая булыжная мостовая. Весело звеня, по обнажившимся рельсам прошел первый трамвай.
– Упустили! – Бармалютка сиганул из ниши на плечи шарахнувшимся врассыпную пешеходам. – Бегом, за ними!
Кабинетный мыслитель Мелюзгаврик от активного товарища поотстал. Когда он, тяжело дыша, прибежал к перекрестку, матерящийся Бармалютка уже шагал в обратную сторону.
– Ну, что там?
– Ты не поверишь, там паромщик, – угрюмо буркнул Бармалютка, не останавливаясь.
– Там кто?!
– Паромщик! Такой дед в сапогах по пояс и с тележкой, на которой на рынке грузы возят! Сажал, паскуда, по паре человек в свою тачку и перевозил на другую сторону! И наших баб перевез, по пятерке с носа!
