И тут смысл сказанного мужем дошел до меня в полном объеме:
– Когда это ты видел Галку? В пятницу вечером мы забрали тебя прямо с работы и сразу увезли сюда!
– Правильно, но Галка поднялась к нам в офис как раз тогда, когда я собирался уходить, – кивнул Колян.
– Мы же ее и подвезли! – вспомнила Ирка.
– Ага, – подтвердил Колян. – В общем, влетела она к нам в РИЦ, вопя: «Где эта сволочь?» – таким неузнаваемо-стервозным голосом, что все наши мужики попрятались. А я столкнулся с ней в дверях. Пришлось поздороваться и отдать ей Андрюхин мобильник. Он умудрился забыть его на работе.
– Но Андрюха к этому моменту уже был мертв! – напомнила я.
– Так и мобильник уже был мертв, – хмыкнул Колян. – Разрядился полностью, должно быть, Андрей его еще в четверг оставил.
– Минуточку, – медленно проговорила я. – Галка говорила, что в четверг после работы Андрей пришел домой поужинать, созвонился по телефону с какой-то бабой, договорился о встрече и смотался. Больше он домой не возвращался, а ночью его убили. Выходит, он еще раз заходил на работу? А зачем?
– Да переодеться, наверное, хотел, – легко ответил Колян. – Небось вылетел из дома под Галкины вопли в чем был, в непрезентабельном виде. А на работе у нас у каждого есть шкафчик, я в своем спортивную форму держу, чтобы на тренировки ходить. А у Андрюхи, помимо физкультурной одежды, был целый гардероб, даже пиджачная пара и сорочки на вешалочках.
– Это очень интересно, – задумчиво произнесла я.
В связи с полученными от Коляна сведениями у меня зародилась некая мысль, которую нужно было обстоятельно и неторопливо додумать до кондиции. Понимая, что это удастся сделать только после отбоя, я поблагодарила присутствующих за ужин и компанию, вытащила из-под стола Масяньку и вместе с ним пошла в сто первый раз смотреть «Ну, погоди!».
Герман Трофимович Дудликов и его верный помощник Виктор Душин гуляли по маленькому скверику, расположенному на пересечении двух оживленных городских улиц. Тенистый оазис с красивым фонтаном, украшенным скульптурой индийского слона, и детской игровой площадкой в народе был известен как «Голубятня». Это название было обязано своим появлением постыдному факту существования в городе определенного количества представителей известного сексуального меньшинства, каковые якобы избрали своей штаб-квартирой слоновий сквер.
Об этом широкая общественность впервые узнала в середине девяностых, когда одна из городских газет отважно поместила на своих страницах разоблачительную статью под названием «Гомосексуализму – бой!». Впрочем, злые языки утверждали, что и сами «голубые» только благодаря этой статье узнали, что они должны собираться в сквере со скульптурным хоботным. Так или иначе, но с тех пор неизвестные лица, отстаивая права угнетенных секс-меньшинств в режиме бесконтактного протеста, регулярно малевали лазоревой краской на сером цементном заду монументального слона название исторической газетной статьи, переиначенное с откровенным намеком: «Гомосексуализму – boy!». Срамную надпись закрашивали, но она появлялась вновь, и, когда неровный слой краски над слоновьим хвостиком стал напоминать целлюлитный бугор, в сквере организовали своеобразный пост: некая спортивная фирма, понукаемая властями, соорудила обочь слона баскетбольную площадку. Здоровенные парни, похожие одновременно на жирафов и на бизонов, сбрасывали собственное сексуальное напряжение энергичной групповухой с баскетбольным мячом и заодно поглядывали, не появится ли в сквере один-другой «голубчик». С подозрительными типами проводилась воспитательная работа типа «мордобой».
Три богатыря в спортивных трусах и насквозь пропотевших майках, дыша, как пережившие корриду быки, поглядывали на Германа и Душку с нехорошим интересом. Виктор слегка прихрамывал, и поэтому Герман вынужден был поддерживать его под локоток.
– Может, все-таки присядем? – нервничая, уже не в первый раз предложил Герман своему помощнику.
Душка поморщился и вновь упрямо проковылял мимо лавочки.
– В чем дело? – рассердился Герман. – Сколько мы будем ходить по дорожкам, как сладкая парочка? У тебя что, фурункул на заднице?
– Хочешь посмотреть на мою задницу? – огрызнулся обычно вежливый Душка, тоже останавливаясь и хватаясь за поясной ремень. – Могу показать!
– О боже, нет! – простонал Герман, заметив, что жирафобизоны на баскетбольной площадке начинают закатывать несуществующие рукава спортивных маек.
Он ухватил помощника за локоть и потащил к летнему кафе, где, помимо столиков под зонтами, имелась и барная стойка. Облокотившись на нее, Виктор Душин утомленно вздохнул, утер пот со лба большим клетчатым платком и попросил минералки.
– Так что с журналисткой? Ты уже что-нибудь предпринял? – нетерпеливо поинтересовался Герман, дождавшись, пока его помощник утолит жажду.
– Увы, да, – угрюмо ответил Душка, покосившись через плечо на собственные ягодицы, обтянутые новыми летними штанами.
Приличные брюки пришлось прикупить срочно, потратив на это деньги, предназначавшиеся для других целей. Любимые Душкины лавсановые штаны с карманами порвала незнакомая овчарка, за что Виктор почему-то сердился не на собаку, а на журналистку, о которой его спрашивал начальник.
– Посмотрел я журналисткину анкету, запомнил адрес, написал угрожающую записку и приклеил ее прямо на забор, – хмурясь, поведал он Герману.
– И что? – оживился начальник.
– И то! Прилепил бумажку на ворота и пошел себе к машине – я ее припарковал через квартал, чтобы не светиться. – Душка помолчал, с неудовольствием припоминая подробности. – Открыл дверцу, сунулся в салон, перегнулся, чтобы положить назад флакон с клеем, и тут откуда ни возьмись – она!
– Журналистка? – ахнул Герман.
– Сука! – злобно выругался Душка. – Представь: я наполовину в машине, наружу одна пятая точка торчит, а она даже лаять на меня не стала, молча цапнула за задницу! Зубами рванула – и только я ее и видел!
Ошеломленный Герман щедро плеснул в раскрытый рот минералки, рукой утер мокрый подбородок и покрутил головой:
– Знал, что все бабы – дуры, но меня еще ни одна не кусала! Правда, жена облаивает постоянно.
– Я туда больше не сунусь. Думаю, она меня запомнила, – проворчал Виктор. – Да еще лоскут из подштанников на память унесла, как сувенир!
– Фетишистка! – слишком громко воскликнул Герман.
Немногочисленные посетители кафе стали озираться по сторонам.
– С-с-собака! – выдохнул Виктор.
– В общем, угрожающая записка на нее не подействовала? – подвел итог Герман.
– Не-а, не подействовала, – с сожалением признал его помощник. – Я, когда сюда ехал, заглянул по пути в «Атлант», сунулся в почтовый ящик, а там еще одна бумажонка от этой красотули лежит.
– Значит, надо пугать лучше!
– Не боись, Герасим, напугаю! – пообещал Душка.
