— Эх, молодежь! — с укором сказал Семеныч, провожая быстро удаляющихся сыщиков погрустневшим взглядом. — Все-то они спешат, спешат… А куда спешат? На тот свет, что ли?
Трагический конец молодого и непоседливого Бориса Борисова придавал этой реплике особую значителььность.
Мел в руке и черная доска перед глазами — сержант Докин чувствовал себя неуютно. Всякий раз, выходя из «скворечника», чтобы записать на доске марку и номер автомобиля, объявленного в розыск, Витя Докин испытывал ощущение дежавю. Когда он, высунув от старательности кончик языка, со скрипом выводил на металлической «памятке» буквы и цифры, ему казалось, что вот-вот вернется его школьный кошмар — за спиной послышится горестный стон русички Веры Сергеевны и издевательское хихиканье отличницы Маши Пашиной: со своей первой парты вредина Машка лучше других видела терзания Вити, колеблющегося, написать ли слово «еще» в три буквы или не мелочиться и вывести сразу четыре — "исчо".
Шумно вздохнув, сержант Докин решительно написал другие четыре буквы, сложившиеся в слово «Пижо». Сверившись с бумажкой телефонограммы, записал номер: А791ОН и только после этого оглянулся. Разумеется, ни занудной русички, ни вредной пигалицы-одноклассницы поблизости не было. Перед стеклянными стенами гаишного «скворечника» двумя встречно направленными потоками бежали легковушки, автобусы, грузовики… На противоположной стороне, у самого въезда на мост, в поте лица трудился Витин коллега Толик Сушкин. Расстегнув верхнюю пуговку на форменной, синей с желтым, куртке автоинспектора, взмокший от усердия Толик одну за другой тормозил тентованные «Газели», "бычки" и грузовики, проверяя содержимое автомобильных кузовов и бумажников водителей.
Сунув в карман мелок, Виктор вразвалку пересек дорогу, даже не глядя на машины, которые подобострастно притормаживали, пропуская гаишника. Показав большой палец трудолюбивому Сушкину, Виктор подошел к ограждению, облокотился на перила и с сожалением посмотрел на снующие внизу маршрутные такси. Докин знал: маршрутки разворачиваются под мостом! Но они находились вне зоны ответственности постовых, о чем те непрестанно печалились, сознавая невозможность содрать с вольного транспорта своеобычную десятину.
— Бегают, как тараканы! — зло плюнул Докин, после чего с интересом отследил полет ядовитого плевка и его приземление на крышу стоящего внизу автомобиля.
— Стоит, как ишак! — Виктор снова плюнул, на сей раз адресно, целясь в ту же автомобильную крышу.
Плевок шлепнулся на асфальт перед капотом. Злокозненный Докин носком ботинка подогнал к ограждению моста горку застывшей грязи с камешками вперемешку и протолкнул ее в щель под решеткой. Металлически блестящий автомобиль покрылся серыми пятнами пыли. Сержант поднял брови аккуратными арками и скосил глаза, пытаясь поймать в фокус мысль, промелькнувшую в глубине его сознания. Через несколько секунд он озадаченно оглянулся на «скворечник» и чернеющую на его боку школьную доску. Сорвался с места, пробежался метров на десять вправо, снова повернулся к посту задом, к городу передом, рискованно перегнулся через перила и остро прищурился на номерной знак оплеванного им серебристого автомобиля марки «Пежо». Распрямившись и отклеившись от перил, гаишник расплылся в хищной улыбке, которой могли бы позавидовать полнозубые мультяшные симпсоны и амазонские пираньи, а затем заторопился через дорогу к "скворечнику".
К удивлению сержанта, от начальства поступила команда оставить машину, объявленную в розыск, под скрытым наблюдением. Пожав плечами, Докин спустился под мост и, спрятавшись за щелястым забором пункта приема металлолома, приклеился взглядом к сиротеющему под мостом «Пежо». Минут через пятнадцать его сменили мужики, примчавшиеся к «скворечнику» на раздолбанном «москвичонке» с блатным ментовским номером. Издали посмотрев на пустой автомобиль, они посовещались и разделились. Белобрысый парень залег под забором, для маскировки накрывшись древней ванной с насквозь проржавевшими стенками. Его рябой напарник кое-как завел своего чихающего «Москвича» и укатил восвояси. Сержант Докин занял свое место на съезде с моста и, привычно манипулируя полосатым жезлом, время от времени посматривал на ванну, под которой самозахоронился белобрысый мент.
Время шло. Серебристый «Пежо» одиноко куковал под мостом. Впоследствии розыскники, в связке с гаишниками пытавшиеся выйти на исполнителя кровавых двойных преступлений — угонов с убийствами, подсчитали: за двое суток непрерывного наблюдения вблизи «Пежо» А791ОН в разное время было зафиксировано присутствие двух бомжей, одной бабки с сумкой-тележкой, полной пустых бутылок, компании из трех неблагополучных подростков с «травкой», шести собак разных пород и одного уличного кота с замашками сексуального террориста, проявляющимися в непреодолимом позыве многократно и обильно метить территорию. Всех двуногих тихо и аккуратно задержали для выяснения личностей. Собак трогать не стали, а толстомордому кошачьему «писарю» лейтенант Сизов, чей приют под дырявой ванной сексуально озабоченный котяра за два часа пометил шесть раз, в первый же день самолично отвесил в вонючее подхвостье такого могучего пинка, что усатый-полосатый взлетел аж на мост, произведя своим неожиданным появлением фурор среди участников дорожного движения.
Примечательно, что запуск кота в средние слои атмосферы состоялся еще на территории Екатеринодарского края, а приземление произошло уже на адыгейской части моста. Таким образом, десантировавшийся мурзик мог быть привлечен к ответственности за нарушение границы, однако изловить хвостатого нарушителя не удалось ни гаишникам, ни водителям, азартно включившимся в преследование.
С особенным удовольствием наблюдал за летящим по параболе котом лейтенант Сизов, который сам дал бескрылому зверю одноразовую путевку в небо. Когда распластанный мурзик с самолетным ревом ушел в темное вечернее небо, Димон Сизов широко улыбнулся, с хрустом потянулся и проникновенно сказал напарнику, прибывшему, чтобы сменить его в сантехнической засаде:
— Звезды-то нынче какие! Как горох!
Тут Сизов сглотнул и сменил тему:
— А что, в столовке сегодня опять был гороховый суп? — спросил он.
Столовая, меню которой живо интересовало лейтенанта, находилась в уютном дворике кулинарного техникума, в двух шагах от Центрального окружного отдела милиции, в трех — от Главного управления внутренних дел края и прямо напротив городской прокуратуры. Уникальное расположение сделало точку общепита своеобразным профессиональным клубом. "Чужие здесь не ходят!" — всякий раз, переступая порог столовой, приговаривал Сизов. Сегодня очередную ментовскую обеденную тусовку лейтенант вынужденно пропустил, о чем его желудок громко сожалел.
— Как думаешь, в столовке осталось еще что-нибудь? — не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, поинтересовался Димон.
Низкорослый Мишаня, вытянув шею, проследил за высокоскоростным перемещением кота, затенявшего созвездия, и профессионально-уважительно подумал о том, что кошачья тень в небе очерчена так же четко, как контур мертвого тела на асфальте. Это сравнение вернуло его к мыслям о работе.
— Ну, я пошел, — решительно сказал Мишаня, устраиваясь на покрытой куском вытертого линолеума картонке, постеленной домовитым Сизовым под маскировочной ванной.
