– Ладно. По крайней мере, я не забыл купить пирожное для Куруша. То есть какая-то польза от меня Управлению все равно есть. Значит, ты не прогонишь меня со службы взашей.
– Сегодня не прогоню, – миролюбиво согласился шеф, отодвигая в сторону таблички с документами, чтобы поспешно спорхнувшему на его письменный стол сонному буривуху было сподручней клевать.
– Ты наконец запомнил, какие пирожные я люблю больше всех, – одобрительно сказал мне Куруш, попробовав мое угощение.
– Значит, вообще никогда не прогоню, – решил Джуффин. – Куруш мне этого не простит.
– Прощу, – заверил его буривух. – Я понимаю, что начальнику Тайного Сыска в решении кадровых вопросов приходится руководствоваться не только моими интересами, а целой совокупностью разнообразных причин. – И, клюнув пирожное еще пару раз, добавил: – Прощу, но далеко не сразу.
– Приятно иметь такого влиятельного заступника, – сказал я. – А вот иметь голову, не способную за сутки разобраться в таком вроде бы простом деле, удовольствие сомнительное… Слушай, а может быть, это все-таки просто цепь трагических случайностей? Или даже цепь случайностей плюс пара-тройка убийств?
– Все может быть, – легко согласился Джуффин. – Поживем – увидим. Мне не по душе подобный подход, но в данном случае, боюсь, прояснить ситуацию может только личность следующей жертвы. Или, напротив, отсутствие каких бы то ни было новых жертв – тогда, пожалуй, и правда придется признать, что мы имеем дело с игрой случая. Хотя в это как-то не очень верится. Я бы поставил сотню корон на злой умысел, да заключать со мной такое пари никто не хочет. И на тебя, как я понимаю, надежды нет.
Я отрицательно помотал головой. И спросил:
– Ты говоришь, прояснить ситуацию может новая жертва. Я правильно понимаю, что пока никакой логики в списке умерших с начала лета нет?
– Какая-то есть, – хмыкнул Джуффин. – Но, как по мне, недостаточно внятная. Допустим, кто-то решил наказать людей, в свое время избежавших суда, заключения или ссылки. Но почему настолько сурово? Ладно, предположим, бедняга Тимбути Мариян, которого долгие годы подозревали в предательстве – кстати, незаслуженно, ключ Нуфлину выдал не он. Тимбути знал, кто это сделал, и собственноручно расправился с предателем, но скрыл правду ради сохранения доброго имени его семьи, с которой был связан крайне непростыми и не в меру возвышенными отношениями. А что по личному распоряжению Нуфлина Мони Маха магистра Тимбути отблагодарили за молчание и одновременно сделали главным подозреваемым, сохранив ему жизнь и капитал, не его вина. Покойный Нуфлин любил такие развлечения, Тимбути Мариян был слишком горд, чтобы публично оправдываться, а я тогда решил не лезть в это гиблое дело; может быть, зря. Впрочем, сейчас все это уже неважно. Я только и хотел сказать, что желающих убить Тимбути Марияна в то время было немало, и кое-кто из них все еще жив. Но остальных-то за что? И главное, зачем было ждать больше сотни лет?
– Чтобы приняли поправки к Кодексу Хрембера? – неуверенно предположил я.
Джуффин одарил меня саркастической ухмылкой:
– Да уж, конечно. Тому, кто умеет убивать, не оставляя никаких следов использования Очевидной магии, эти наши поправки нужны буквально как воздух!
Я сокрушенно развел руками.
– Ну, может он, она – или все-таки они? – все эти годы как раз учились обходиться без Очевидной магии? Тоже дело далеко не одного дня.
– Учиться сто лет, чтобы получить возможность безнаказанно убить десяток вполне безобидных людей, только тем и провинившихся, что кто хитростью, кто по воле случая, кто благодаря богатству или личным связям, а кто и в силу устойчивой репутации бесталанного, а значит совершенно безопасного колдуна, избежали изгнания, – это, конечно, весьма оригинальный способ наполнить свою жизнь высоким смыслом, – проворчал Джуффин. – Впрочем, ты вполне можешь оказаться прав. Чего только не бывает. И каких только безумцев я на своем веку не перевидал. Однако есть один интересный момент…
Я встрепенулся. Так и знал, что у шефа уже есть какая-нибудь идея! Можно сказать, за тем к нему и шел. Ненавижу топтаться в тупике, зато любой намек на подобие выхода меня натурально окрыляет, вне зависимости от того, кто его нашел.
– Ладно, – усмехнулся Джуффин. – Не в моих привычках разбрасываться непродуманными версиями, но за такой пламенный взгляд ничего не жалко. Я попросил Кофу изложить мне точную хронологию этих несчастных случаев и сразу заметил одну закономерность, которую, пожалуй, мог заметить только я. Потому что я знал погибших лично. По крайней мере, видел их всех. А если я хоть раз в жизни видел человека, значит, знаю, чего он стоит в магии, даже если специально не задавался этим вопросом. Впрочем, тебе-то такие вещи, хвала Магистрам, объяснять не надо.
Я невольно улыбнулся.
– Когда впервые увидел нынешнюю учительницу Базилио, чуть не спросил, не собирается ли она учить наше наивное чудовище тремстам Утренним Смертным Заклятиям. А ведь ни про Орден Решеток и Зеркал, ни, тем более, про лотерею Смерти в тот момент еще не знал.
– Вот и я о том же. Леди Тайяра Ката на сегодняшний день действительно одна из самых могущественных ведьм в Ехо. Наше счастье, что она помешана на своей математике. Ну или, наоборот, наша беда, это смотря чем она захотела бы заняться вместо науки. Неважно. Важно, что, доведись тебе познакомиться с жертвами этой эпидемии несчастных случаев, ты сейчас пришел бы к тому же выводу, что и я: первыми умерли самые слабые колдуны. Каждый следующий покойник был более могущественным человеком, чем предыдущие. Я имею в виду их потенциальные возможности; тот же Тимбути Мариян со дня крушения Ордена Зеленых Лун демонстративно перестал интересоваться практической магией и вообще чем бы то ни было кроме своих книг и в последнее время театра. Но это не отменяет того факта, что если бы я встал перед необходимостью создать Орден – такой классический магический Орден, как в старые времена, – одним из первых я бы постарался сманить к себе сэра Тимбути.
– Ого! – присвистнул я. – Даже так?
– Именно. И, кстати, бывший коллега нашего сэра Шурфа, погибший днем раньше, немногим ему уступал.
– Изобретатель, от которого разбежались дверные замки?
– Да, Уриманди Файя. Характер у него испортился, надо думать, не от хорошей жизни. В Ордене Дырявой Чаши он был одним из лучших. И, кстати сказать, производил впечатление довольно приятного человека – со скидкой на эпоху и особенности пути. От Холоми и ссылки его избавила жена, то есть тогда еще невеста, она из очень влиятельной семьи. У них был страстный роман, и сэр Уриманди решил, что отказ от занятий магией не такая уж высокая плата за возможность жить в Ехо вместе с любимой. Ошибся, конечно, но кто из нас никогда не ошибался? Останься он жив, пожалуй, смог бы все исправить, какие его годы. И вот, кстати, чему я никогда не поверю, так это что Уриманди просто напился и утонул. Насчет всех остальных – ладно, предположим, чего только не бывает, даже падение шкафа на замечтавшегося Тимбути Марьяна вполне могу вообразить, бедняге всегда была свойственна некоторая вдохновенная рассеянность. Но Уриманди Файя, пьяный или трезвый, мог бы полгода спокойно просидеть на дне Хурона без особого вреда для себя.
