Подойдя к Луису, Марк резко толкнул его носом. Тот нехотя попятился, освобождая место. С сомнением проблеял:
– Ме-ее?
– Хро! Хрр-рро! Уииии! Пошел к черту, я тут лежать буду!
Марк вытолкал пленника из-под стола, а сам улегся на его месте, откинув набок руки и ноги. Пару раз удовлетворенно хрюкнул и затих.
Луис сидел рядом, уставясь на «кабанчика». Впервые в его глазах отразилась работа мысли.
– Ты это… ты чего? – несмело спросил пленник.
– Хро, – Марк ковырнул пятаком пол.
– Нет, ты чего, а?
– Хро-хро.
Луис тронул его за палец:
– Ты не кабанчик. Ты человек. Я вижу.
– Хро-хру.
– Ты это… ты говорил, сын сапожника…
– Я соврал. На самом деле, я – кабанчик. Хру.
– Нет.
Луис встревожился. На четвереньках обежал стол, дергая Марка то с одной, то с другой стороны.
– Нет, нет, так не пойдет! Ты не кабанчик! Не притворяйся!
Марк безмятежно похрюкивал. Луис нервничал все больше. Метался вокруг стола, тормошил Марка, хватался за столешницу, будто собираясь опрокинуть.
– Нет, нет! Мое место, мое место! Отдай! Ты не кабанчик!
– Хру-хро.
– Вылезай, садись на стул! Я козлик, а ты человек!
– Кайрам это скажи. Хру.
– Я козлик! Ме-еее!
Прозвучало жалко, вовсе не так убедительно, как прежде.
– Хру-хро, – только и ответил Марк.
– Ты обещал, что уйдешь. Так уйди!
– Хру.
– Я скажу, а ты уйди.
Луис обошел его и сел перед лицом, дернул за нос, чтобы привлечь внимание.
– Я скажу, а ты уйди! Ну!
Марк хрюкнул почти равнодушно, но все же с ноткой согласия.
– У меня был осел, – сказал Луис. – Раньше был конь, но его съели волки. Герцог дал осла. Все смеялись… Они всегда смеялись и унижали. Бросили дохлого барсука в постель. Мои стихи… я писал моей…
Он сглотнул дважды.
– …моей леди.
– Хро, – поощрил его Марк.
– Мне велели убить герцога. Сказали: тогда моя леди останется… останется… Пощадят ее и денег дадут, если убью. Я не хотел… герцог добрый… и несчастный. Но потом захотел. Он не защитил меня, когда смеялись. Ему не было дела. И я захотел. Решил: справедливо – герцог за мою леди. Она – добрая, она – хорошая, не как он…
– Тебя шантажировали? – Марк негодующе взвизгнул: – Урриии!
– Мне велели. Иначе – смерть. Моя леди…
– Кто велел?
– Человек владыки… капитан… в красном.
– В столице?
– Да… Капитан, и с ним двое. Меня взяли и били. Потом показали мою леди… ее тоже… – сглотнул, – били. Жгли свечой… Сказали: я должен…
– Приметы помнишь?
– Страшный… черный, волосы такие… – Луис провел рукой по плечам. – Нос поломанный. Шрам на губе, вот тут…
– Он сказал тебе, что за Рекой будут люди?
– Сказал убить до Реки… но я не успел.
– А про людей за Рекой говорил?
– Нет.
– Солдаты из форта – какие они? Расскажи.
Луис сжал челюсти, отпрянул.
– Ты не кабанчик.
– Хро-хро!
– Врешь! Ты человек! Обещал уйти – уходи! Ме-ее! Ме-ееее!
– Скажи о людях из форта – уйду.
– Ме-еее! Козленочек, дурашка! Ничего не знаю, ничего! Ме-ме-мееее!
Забившись в угол каюты, он стал жевать воротник. Глаза наполнились слезами.
– Ладно, хватит с тебя на сегодня, – сказал Марк и выбрался из-под стола.
– Что ты узнал от козлика? – спросил кайр Джемис наедине.
Марк заранее обдумал, какой частью сведений может поделиться, чтобы расположить к себе кайра, но и не выболтать лишнего.
– Им обоим здорово досталось там, в форте. Ни Гвенда, ни Луис не могут ничего толком вспомнить о тамошней жизни. Если спрашиваю – замыкаются в страхе.
– Немудрено.
– Однако, видимо, они удачливее остальных пленных: сумели выжить. Луиса не убили потому, что превратился в козленка. Палачи оставили его для развлечения: забавно же. А Гвенду спасло чутье. Она чувствует, к кому приластиться, кого стеречься, когда затаиться, когда говорить. С кем спать, а кого гнать прочь… Спала бы со всеми подряд – умерла бы: подстилок не ценят. Сильно строптивилась – убили бы тоже: со зла. Но есть такая тонкая линия, по которой можно пройти…
Джемис хмуро качнул головой:
– Мрази служат твоему господину.
– Знаете, кайр, я ведь семнадцать лет в имперской тайной страже. Мы развязывали языки кому угодно – хоть железному солдафону, хоть беременной бабе. Но превратить парня в козленка или начисто отшибить память – такого в нашем арсенале нет.
– Совершенствуетесь.
– У меня имеется другая трактовка.
– Ну?..
– С вашего позволения, я изложу ее лорду Десмонду. Если он прикажет, вы будете при этом присутствовать.
– Ладно, иди.
Марк сказал Джемису напоследок:
– Держите Гвенду при себе. Положите спать в своей каюте. Когда придут вас убивать, она первой проснется.
Как показали дальнейшие события, Джемис не внял совету.
* * *
Ночью Марка разбудил собачий вой.
Он и два грея Джемиса спали в одной каюте, сам Джемис, а также кайр Мой и Стрелец – в соседней. Оттуда и доносилось стенание овчарки: не грозное, а тревожное, тоскливое.
– Чего это он?.. – спросил грей Денни.
Все трое прислушались, пытаясь понять причину. Стрелец все выл. Схватившись с коек, мужчины рванулись в коридор. Греи успели вооружиться, Марк не имел такой возможности. Подбежали к двери Джемиса, и она распахнулась им навстречу. Овчарка вырвалась из каюты, опережая хозяина, и помчалась куда-то. Джемис держал в левой руке фонарь, в правой – меч. За ним шел Мой, также при оружии.
Увидев хозяина живым, греи расслабились. Марк, напротив, встревожился больше: он ожидал нападения на Джемиса, но если кайр в безопасности, то что происходит?
– За Стрельцом, – скомандовал Джемис.
Пробежав все судно от кормы до носа, они нагнали овчарку у двери носовой каюты. Два грея с топорами в руках защищали ее, Стрелец припадал к земле, щерился и готовился к атаке.
Джемис посветил в лица парней.
– Вы – греи Хедина и Таффа?
