Первый завет Праматери Янмэй, превратившийся с веками в молитву. Гимн Блистательной Династии. Вот какие слова выбрал герцог Фарвей, чтобы прокричать на триста сорок миль.
– …Да славится разум, направляющий силу, и смирение, склоняющее голову перед силой и разумом. Да будет вознагражден труд смиренного…
Марк переводит взгляд на императора. На лице Адриана проскальзывает скука. Владыка – человек дела, его божество – результат. Долгие речи, даже самые приятные, вгоняют его в тоску. Адриан предпочел бы, чтобы Фарвей сообщил «волной» два слова: «Я доехал». Или: «Я долетел», что ближе к истине.
– …да будет священна та слабость, перед которой преклоняется сила, и то безумие, что превосходит мудрость.
Нареченная невеста тоже скучает, но с пользой: ее ладонь касается руки Адриана. Кто из них прикоснулся первым?.. В любом случае, владыка не убрал руку. Почему-то в душе Марка рождается тревога.
– Лорд Генри Фарвей из Сердца Света. Послание завершено.
Трибуны взрываются аплодисментами. Кто-то встает на ноги, другие следуют примеру. Стоячие овации в адрес машины… Хм, – думает Марк и смотрит на леди Сибил. Она от души рукоплещет и цветет в улыбке. Кажется, это ее триумф, а не владыки…
Тогда Марк тычет Итана под ребро:
– Эй, приятель, ведь ты нарочно привел меня сюда. Хотел показать ее, ага?
– К… кого – ее?
– Не дури! Медведицу, кого еще! Дочь гниет в монастыре, а мать блаженствует? Ты об этом?
– Ч… чиф…
– И вывод – все тот же: ах, бедная леди Глория! Как ей тяжело без тебя! Да? Итан, я устал повторять: это не твое дело!
Итан говорит с неожиданным холодом:
– Т… тогда скажите: чему графиня радуется? Невеста владыки – не родич ей и не союзник. Взлет Минервы – не взлет Медведицы. «Волна» свяжет земли со столицей и ограничит власть феодалов. Чему радоваться-то?!
– Ну…
– И еще, – прерывает Итан, – зачем она отослала Вандена?
– Кого?..
– Рыцаря, что охранял леди Глорию.
– Куда отослала?
– Не знаю. В Нортвуд… или под землю.
– Итан, это немного странно, да, но даже если так…
– Не верите моему чутью – взгляните на ту, кому верите, – вновь перебивает секретарь и указывает кивком.
На правой трибуне, точно напротив Марка, сидит леди Катрин Катрин – советница владыки в светских делах, знаток сплетен и любовных историй. Игнорируя чудо-машину, она буравит глазами невесту императора. Тревожный, неприязненный взгляд.
– Это не наше дело, – чеканит Марк. Но слышит шорох сомнения в собственных словах.
Он столкнулся с графиней Нортвуд, когда гости расходились с трибун. Преспокойно миновал все гвардейские кордоны и направился к императору вверх по ступеням. По неслучайной воле случая леди Сибил спускалась ему навстречу.
– Ах, графиня! Вы великолепны, я не могу отвести глаз!
Она благосклонно кивнула:
– А вы, как обычно, нахал! Кто вам позволил бросаться даме под ноги?
– Миледи, простите! Представился редкий шанс полюбоваться вами вблизи, и я его использовал. Понимаете, пока рядом нет ваших воинов…
Графиня улыбнулась и протянула руку для поцелуя. Марк поклонился, коснулся ее ладони.
– Как удачно сложилась встреча! Будь рядом ваш сир Ванден, он уже отшвырнул бы меня подальше.
Легкая тень по лицу графини, не более.
– А будь рядом ваш Итан, уже пытался бы учинить мне допрос. Марк, отзовите щенка. Я ведь терплю, но могу и разозлиться. Жалко будет мальчонку…
– Конечно, миледи. Любая ваша прихоть!.. Посажу Итана на цепь в самом дальнем углу дворца.
– Не забудьте подбрасывать косточки в его миску.
– Вы так великодушны, миледи! Приятно видеть вас в отменном настроении.
Леди Сибил подарила ему новую улыбку. Марк шепнул:
– Не откажите в любезности, передайте мое почтение леди Глории.
– Дочь в монастыре, – голос стал суше, – и вы об этом знаете.
– Знаю, миледи. Потому и прошу передать. Ведь ей будет приятно услышать, что свет помнит и ценит ее.
– Конечно.
Графиня двинулась с места, и Марк сказал ей вслед:
– Это из-за меня, верно?
– Вы о чем?
– Из-за меня вы сослали ее в обитель? Вам не понравилось, что дочь обменивается секретами с тайной стражей?
Леди Сибил расхохоталась:
– Вы так самонадеянны! Какая прелесть…
Она ушла. Марк подумал ей вслед: вы не умеете имитировать смех, миледи.
* * *
Хорошо думается в беседе с умным человеком. Иногда собеседник видит больше твоего. Бывает, он даже согласен поделиться.
– Я пришел за помощью, – говорит Ворон Короны.
Его собеседница – смуглая худая западница. Острый взгляд, тонкие губы; за плавностью движений скрыта хищная сила. Некоторые восторженные кавалеры сравнивают ее с рысью. Марк, хорошо знакомый с этой дамой, держит на уме другое сравнение: гадюка.
– Как мило, – отвечает Катрин Катрин. – Я знаю что-то, чего ты не знаешь?
– Надеюсь.
– Я люблю конфеты. У тебя найдется для меня?
– Какую конфету ты хочешь?
– Зависит от того, чего хочешь ты. Задавай свой вопрос.
Марк спрашивает:
– Твое мнение о браке владыки с Минервой Стагфорт?
Катрин Катрин отвечает без запинки, с интонацией светской мурлычущей вежливости:
– Ее высочество – достойнейшая леди. Она всецело заслуживает доверия владыки Адриана.
Марк качает головой:
– Видишь ли, существуют разные ступени искренности. Первая ступень – то, что ты скажешь за обеденным столом на большом празднике. Вторую шепнешь спутнику на прогулке, желая показаться откровенной. Третья – деловой разговор с человеком, в ком ты очень заинтересована. Четвертая – то, что предназначается ушам твоего альтера, принца Шиммери. Пятая – только для его императорского величества. Так вот, Катрин, я хочу услышать шестую ступень.
Глаза женщины сужаются, губы уродует ухмылка:
– Такое будет стоить очень дорого. Я не уверена, что услуга тебе по карману.
– Ты же понимаешь, это – не моя прихоть. Я действую ради безопасности Короны.
– Дорогой мой, любая собака при дворе может пролаять эту фразу.
– У тебя, Катрин, лучший нюх изо всех придворных собак. Такой интуиции нет больше ни у кого, потому я и пришел…
Катрин кривится:
