– Нашли, что вспомнить. Это же давно было.
– Это было ровно неделю назад, – спокойно поправил меня особист.
– Столько всего было, и не упомнишь, – задумчиво протянул я. – Ну, значит так, на «эмке» я всё-таки смог доехать до Житомира и до вокзала, где как раз под парами стоял санитарный эшелон…
Мурыжили меня без малого два с половиной часа, особенно заинтересовал особистов момент попадания в лагерь, а главное тот шаман. То, что я с дивчиной провёл большую часть времени, пока немцы брали Житомир, те выслушали, не моргнув глазом. Наконец сообразив, что большего от меня не добиться, вернули документы.
– Где твоя часть, мы пока не знаем, выясним, отправим на место службы… то есть работы. Ты же вольнонаёмный. Пока останешься на своей машине, будешь доставкой грузов заниматься.
– С машиной в автобат отправят?
– Нет, она не твоя, сам говорил, что подобрал на дороге, на месте уже другую получишь. У нас тут проблемы с автотранспортом, водителя мы отпустить ещё можем, машину нет, – пояснил тот. – Свободен.
Покинув избу, я устало вздохнул и поплёлся к своей машине. Там меня нашёл местный боец и вручил полный котелок с кашей, правда, уже остывшей, и с двумя ломтями хлеба. В кружке был налит чай. Это была не моя посуда, та в сидоре в кабине машины находилась, так что, присев на подножку, я стал уничтожать ужин, время было где-то часов семь-восемь, значит, действительно ужин, да и есть очень хотелось.
Егоров и другие погранцы куда-то пропали. Я не знал, поели они или нет, но, когда закончил, боец указал на одну из хат и велел идти туда. Мол, там меня ждут.
В хате обнаружился интендант полка, что держал тут оборону. Оказалось, что в обед был авианалет, имелись убитые и раненые. Раненых частично отправили на единственной машине в тыл, но её расстреляли с воздуха «мессеры» в паре километров от села. В связи с этим мне требовалось подогнать машину к санчасти, забрать остальных раненых и везти их на эвакуационный пункт. Топливом и сопровождающим меня обеспечат.
Насчёт заправки топливом не соврали, вещей парней в кузове не было, только пустая бочка, но её трогать не стали, а, расстелив шинели, уложили раненых. Кстати, двое из нашего отряда были тут же, им уже и операции местным хирургом были сделаны, пока я у особистов «прохлаждался», и они считались транспортабельными. В смысле, оставить их тут не могли – требовалось вывезти. Штаб полка тоже снимался.
Так вот, пока грузили раненых в кузов и в прицеп, я быстро осмотрел ранец бывшего водителя бронетранспортёра. Он порадовал меня двумя банками отечественной тушёнки, тремя пачками галет, «ТТ» с двумя магазинами и патронами россыпью, гранатой «Ф-1», а также неплохим бритвенным набором и грязным полотенцем. Постирать его надо будет. Были ещё личные вещи, но они меня не заинтересовали, а бельё я отдал местным, порвут на бинты, оно оказалось чистым. Пару пачек немецких сигарет отдал санитарам, спички вот себе оставил. Пачку писем, перевязанную бечёвкой, отдал тем же санитарам с просьбой отнести особистам, может, что найдут интересное в них. Всё ценное из найденного я перекидал в свой сидор, а ранец выкинул, мало ли кто увидит подозрительный предмет, попробуй, докажи, что это трофей. Особо меня порадовала ценная находка в ранце – походный армейский котелок. Он имел крышку, внутри миску для второго, кружку и ложку, в общем, всё, что нужно. Хорошая вещь, пригодится, я её тоже оставил себе.
Когда погрузка была завершена, подошёл непонятно откуда возникший Егоров.
– Рома, отойдём, – попросил он.
Мы отошли чуть в сторону, и лейтенант сообщил, что меня местным передали временно. Егорова и всех погранцов оставляли в этой армии. С диверсантами была просто беда, а сил у местного особого отдела мало, так что такому пополнению, несмотря на то, что парни были в плену, местные обрадовались. В общем, их отправляли в тыл, подлечиться да пройти проверку, после чего ими пополнят основные команды или сформируют отдельную.
Вот лейтенант и смог пробить, чтобы меня вместе с машиной закрепили за ними. Так что местным я помогу только с ранеными, после чего, вернувшись, повезу группу Егорова в тыл. Кстати, местный начальник особого отдела смог пробить насчёт автобата, в котором я до сих пор числюсь. Не существовал он больше, из-за понесённых потерь в людях и технике автобат был расформирован. Если бы командиры не погибли, этого бы не случилось, но они попали под авианалёт во время отступления. Выходили, конечно, некоторые бойцы и командиры, но это единицы, так что часть была расформирована, а людей и немногую технику передавали в другие части. Командиры этого полка пытались меня тут оставить, но особисты надавили и меня отпустили, вон, только с ранеными уговорили помочь. А вот вторая «полуторка» всё же оставалась у них. Я к ней сбегал, палатку забрал, чуть не подрался за неё с недавно назначенным водителем. Отдавать, гад, не хотел.
Про остальных бойцов я тоже узнал. Парней из частей НКВД отправляли дальше в тыл, пехоту, танкиста и артиллеристов – на сборный пункт, ими пополнят поредевшие части. В общем, норма.
– Лады, вернусь и заберу вас. Кстати, вы где разместились?
– Возвращаться не надо. Держи карту, вот тут мы будем, с начальником особого отдела уедем, места для нас есть. Путёвку получил?
– Да, – кивнул я. – Интендант выдал проездные.
– Тогда езжай.
Егоров ушёл, наше новое начальство уезжало и забирало всех, а я прошёл к машине и пошатнулся, удержавшись за открытую дверцу.
– Что случилось? – насторожилась медсестра, которую дали мне в сопровождение. Она как раз села в кабину, а её помощница, санитарка, устроилась в кузове на тюке палатки.
– Вторые сутки не сплю, что-то меня повело, да и ужин был сытный, вот и разморило, – пояснил я, после чего завёл машину и, убрав ручку кривого стартера в кабину, занял водительское место и попросил: – Вы за мной приглядывайте, чтобы не уснул на ходу.
– Хорошо, прослежу.
Осторожно стронув машину с места, я на небольшой скорости направил грузовик к выезду, стараясь не растрясти раненых. Благодаря прицепу, удалось забрать всех, что было хорошо. Село покидали все, и штабы и тыловые подразделения, оставался только изрядно потрёпанный батальон, который собирался держать тут оборону. Кстати, участковый был отправлен дальше в тыл с группой беженцев, там было четыре телеги, так что имелось, на чём скарб вывозить.
Мы выехали за околицу и неторопливо попылили по дороге. Уже низко висевшее солнце слепило, но, к счастью, было больше справа, так что ехать можно. Изредка на ходу открывая дверцу, я выглядывал, вставая на подножку, и внимательно осматривал небо, так как медсестре я это дело не доверял по той причине, что она с теми очками, что носила, и танк не увидит, не то что самолёт.
До темноты оставалось ещё час-полтора, точного времени я не знал и надеялся, что до места мы доберёмся быстро. А кстати, сколько нам ехать?
– Куда едем?
– Пока прямо, – ответила медсестра.
