Если говорить о евразийских «точках сбора» в узком смысле, то на территории нашей страны их будет несколько. И чем теснее они будут связаны друг с другом, тем сильнее и устойчивее будет вся конструкция в условиях надвигающихся военной и геоклиматической угроз. Ведь наш геополитический противник рассматривает территорию Северной Евразии лишь в двух ипостасях: либо резервной территории на случай геоклиматической катастрофы, либо театра военных действий против Китая или мусульманского мира. У православия и ислама значительно больше общего, чем у двух этих религий с католицизмом и протестантизмом. Это упор на здоровый коллективизм и традиционные ценности – те самые ценности, которые уже практически разрушены на Западе, превратившемся в постхристианское и постморальное общество. Помимо определенного (хотя вовсе не полного – не надо идеализировать реальность) ценностного сходства у русско-православного и тюрко-мусульманского (славянского и туранского) миров есть традиция, связанная с историческим переплетением судеб – мы несколько столетий вместе.
– Упомянутое русско-туранское единство, очевидно, имеет исторические корни. Насколько оно перспективно, как ядро новой Евразии? И как могли бы распределиться роли и задачи каждой из его составляющих?
– Как бы они могли распределиться, я затрудняюсь ответить. Вообще, в нынешней быстроменяющейся ситуации трудно спрогнозировать будущее. Любые прогнозы могут оказаться спекуляцией. Поэтому я бы от них воздержался.
– Новейшая история ускоряется на наших глазах. Совсем еще недавно Запад примерял на нас модель развала Югославии… В ее истории тоже долго соседствовали два похожих элемента – сербский и боснийский. С разным успехом. Так, во время Второй мировой войны боснийская составляющая сначала была включена в прозападную структуру прогитлеровской Хорватии, а позже стала составным элементом коммунистической микроимперии Тито… От каких ошибок, в этом контексте, не застрахованы, как империя, мы?
– Проводя параллель между судьбами Югославии и Российской империи, а затем СССР, все-таки нужно быть осторожными. Во-первых, потому что распад Советского Союза – это несколько иной процесс, чем распад Югославии. СССР – огромная, не сравнимая с Югославией страна. Во-вторых, Советский Союз – ядерная держава. И если бы у сербов было ядерное оружие, думаю, Югославия существовала бы до сих пор, пережив и западное давление, и предательство со стороны ельцинского режима. В то же время, если бы у Советского Союза такое оружие отсутствовало, нас бы сейчас бомбили так же как Ирак или тех же сербов в конце 1990-х годов. В этом смысле сравнение не совсем корректно. Это, скорее, – внешняя аналогия. Но то, что наш геополитический, цивилизационный, социально-экономический соперник постарается использовать любые шероховатости в отношениях народов и представителей различных религий, населяющих Россию – в этом нет никаких сомнений. То, что война 1990-х годов в Югославии была «модельной», в ней отрабатывались схемы разрушения полиэтнических, полирелигиозных политических образований, – несомненно. То, что геополитический противник будет бить в стыки, стараясь поссорить различные народы или социальные группы в России – очевидно. И здесь нужно быть бдительными.
– Историк Арнольд Тойнби, говоря о мировых цивилизациях, помещал в центр их структурной модели религиозное или идейное ядро. Вокруг какой интеллектуальной программы можно было бы построить нашу новую геополитическую общность? Какой проект мы смогли бы предложить нашим потенциальным сторонникам?
– На территории России есть два крупных религиозных блока. Это православие и ислам. У них, как я уже сказал, есть нечто общее, что отличает их от Запада. Это – идеал социальной справедливости. Ни на основе православия, ни на основе ислама не могла появиться цивилизация глобальных ростовщиков, то есть цивилизация ссудного процента. И в этом отношении и русский православный мир, и мир ислама придерживаются традиционных ценностей. В то же время русский мир не сводится к православию. Не стоит преувеличивать степень религиозности русских ни вообще, ни тем более сегодня. В XIX веке Белинский заметил, что русский мужик не религиозен, а суеверен. Сегодня советское атеистическое наследие никуда не делось. Другое дело, что это не воинствующий атеизм – но таким он был уже в позднесоветское время. Духовная культура предполагает уважение как к религиозности, к чужой вере, так и к атеизму. Разумеется, если эту веру (или неверие) не пытаются навязать силой.
Думаю, на данном этапе исторического развития идеалы социальной справедливости и традиционных ценностей – это то, что может объединить людей, которые не хотят упасть в ту пропасть, в которую сейчас стремительно летит Запад.
– Каковы, на ваш взгляд, географические очертания будущей Евразии? Какой вы ее видите? От Белграда до Токио? От Владивостока до Лиссабона? От Хельсинки до Тегерана? Или, к примеру, от Минска до Улан-Батора?
– Я думаю, что время традиционных империй прошло, возможно нечто вроде импероподобных образований нового типа. Но прежде чем они отстоятся, полагаю, нам придется пройти через очень серьезный кризис. Даже если он будет не военным, то точно – социально-политическим и геополитическим, хотя, скорее всего, все вместе. Поэтому говорить сейчас об очертаниях Евразии, какой она будет во второй половине XXI века, трудно. В любом случае можно сказать, что эти очертания будут результатом острейшей социальной, геокультурной и геополитической борьбы.
– Субъектом подобной борьбы могут быть сильные элитные группы, способные взять на себя ответственность за осуществление геополитического проекта. Новые евразийские элиты, кто это? Можно ли уже сегодня набросать их приблизительный портрет?
– Я пока что таких элит не вижу. Может быть, я ошибаюсь. Но при этом полагаю, что формирование новых элит должно включать в себя нескольких вещей. Прежде всего, должна быть дана четкая политико-правовая оценка того, что произошло за последние 30 лет с Советским Союзом и с Россией. Я говорю об оценке того капитулянтского курса, который проводили Горбачев и Ельцин. Клеймо капитуляции, предательства и поражения должно быть устранено. Успешные элиты – это элиты победительные, опирающиеся на свою традицию и историю. Не могут в Евразии быть успешными элиты, которые ассоциируют себя с ценностями чуждой нам западной цивилизации, тем более, находящейся в состоянии деградации, распада и замены расово-этнического субстрата чужеземным. Для успеха элит необходимым условием является их укорененность в собственной ценностной и исторической традиции. Они должны ассоциировать себя со своей страной, а не с чужой. Их дети должны учиться и жить на родине, а не за рубежом. Это не достаточное, но необходимое условие. Ну, а достаточное условие – готовность «положить жизнь за други своя», – за свою цивилизацию, за свой народ порвать противника, если это необходимо.
– О современном классе управленцев часто говорят как о бизнес-элитах. Фактически это во многом так…
– Трудно сказать. Знаю одно – отношение к государству как к бизнес-проекту – это путь к поражению, катастрофе, в историческое небытие. И еще одна вещь: формирование новых элит невозможно в условиях разрушающегося образования. Этот процесс, безусловно, нужно остановить.
