— Как же тебя туда загнать-то? Придётся всё-таки надеть уздечку.
Тимка тут же полез в грузовик сам. Копаш аж присвистнул.
— Вот это конь! Ай, браво!
Когда Тим вскарабкался в кузов, дрессировщик привязал его и угостил ещё кусочком хлеба.
— Такого коня чуть не загубила! Потурака, она и есть Потурака!
«Это точно дрессировщик лошадей. У него лицо доброе. И не дерётся. И полечить обещал. Я всё буду делать! Они увидят, что я всё понимаю, и не будут напяливать на меня узду. Тогда я и сбегу!» — радовался Тим.
Ехали долго, через весь город. Наконец дверь грузовика открылась, и в нос Тима ударил знакомый запах конюшни с примесями новых запахов, острых и неприятных. Грязи здесь было не меньше, чем в хозяйстве Потураки. По кругу стояли серые облупленные вагончики. На каждом красовалась надпись «ШАПИТО».
Тима поместили в просторную клетку, почему-то отдельно от остальных лошадей. Сразу принесли поесть, а потом пришёл доктор.
— Откуда такой красавец, а, Копаш? — спросил врач, осматривая припухшее колено Тима.
— Я Тим, а вы, значит, Копаш. Очень приятно, — сказал мальчик. Он совсем забыл, что люди его не понимают.
— Тихо, Команч, — похлопал жеребца по шее Копаш. — Это моя давняя мечта. Из Высокой Школы конёк. Только Потурака уже успела тут поработать. Если бы не я, сдохла бы лошадь. А у меня третий глаз, ты же знаешь! Я как коня увижу, сразу понимаю, будет с него толк или нет.
Доктор кивал, но не слушал дрессировщика. Он осмотрел Тима. Крепко замотал вывихнутую ногу. Раны на губах промыл и намазал чем-то щипучим. Потом заглянул в рот.
— М-да, похоже, не видел ещё узды конь.
— Я слышал, что в Высокой Школе вообще железом не пользуются, — оживился Копаш. — Лошади там понятливые очень.
— Ну, это не наш метод, — равнодушно перебил Копаша доктор и направился к выходу.
— А когда работать на нём можно? — спросил Копаш, закрывая клетку.
— Желательно погодить недельку.
Улыбка Копаша мгновенно исчезла.
— Мне некогда. У меня новая программа! — в голосе добрячка появились нотки раздражения. Тим удивлённо тряхнул головой от такой быстрой перемены.
Доктор покачал головой и пожал плечами.
— Не потянет. Сам видишь, конь молодой, к амуниции не привык.
— Ты лечи. А я буду работать! — гневно крикнул Копаш.
— Ну, вообще-то конь здоров, — вздохнул доктор и скрылся за дверью.
Копаш что-то неразборчиво прорычал вслед доктору, нахмурил брови, и лицо его стало похоже на сжатый кулак с картошиной посередине. Но как только дрессировщик подошёл к клетке, лицо его опять засияло сладкой улыбкой.
— Отдыхай, Команч. Завтра познакомлю тебя с моей помощницей, и приступим к работе.
— Вот увидите, я вам понравлюсь, — медленно пережёвывая сено, профырчал Тим. — А когда сбегу, не переживайте! Я превращусь в себя и приеду! Вы удивитесь, узнав, что спасли от Потураки мальчика. Надо же! А сено, оказывается, вкусное!
— Ишь ты, тараторка. Фыр-фыр-фыр… — передразнил коня дрессировщик, мечтательно улыбнулся, но затем вскинул кулаки и злобно прокричал кому-то: — Всех за пояс заткну. Вы увидите, кто такой Копаш!
Глава 18. Ещё одна беда!
Только к вечеру Антуану удалось разузнать, где находятся конюшни Потураки. Их было две. Антуан торопился, ведь завтра в полночь Лунная вода утратит своё действие.
— Сейчас конюшни закрыты, соваться туда бесполезно.
— А может, наоборот? Прорвёмся, пока темно?! — заговорщически шепнул Каоги, блеснув глазами. Казалось, он готов пробить копытом любую стену.
Эрвик подпрыгнул:
— Здорово! Учитель, может, попробуем?
— А если нас поймают и запрут в клетки? Тогда мы точно не сможем спасти Тима. — Лаура укоризненно посмотрела на Каоги и Эрвика. Те смущённо замолчали.
— Вернёмся к лесу, там отдохнём до утра, — закончил спор Антуан.
Как только друзья развели костер, неподалёку послышались тревожные птичьи крики. Каоги навострил уши.
— Что-то случилось, Учитель.
— Прячьтесь и сидите тихо! — шепнул Антуан. Кони и Эрвик скрылись за деревьями.
Среди птичьего гвалта ясно различались позывные голубей из Высокой Школы. Учитель пронзительно свистнул. Немного покружив над костром, голуби приземлились и тут же наперебой закурлыкали:
— Мы принесли страшные вести! Высокая Школа в опасности!
— К Заветному лесу едут ужасные машины!
— Там люди с пилами и топорами!
— Командует всеми злой толстый человек, который ездил на страшной машине в Зелёные склоны!
Антуан нахмурился.
— Симон решил напасть на Школу! Вот беда!
Лошади выскочили из укрытия.
— Что будем делать?
Эрвик не смог сдержаться и заплакал.
— Учитель, а вдруг они подожгут лес? И мы никогда больше не увидим наших друзей!
— Разбойники! — разгалделись голуби. — Сгорят наши гнёзда!
— Давайте лучше подумаем, как защитить Школу, — остановил взволнованное воркование птиц Антуан.
— Кони отведут жеребят по тайным тропкам в глубь леса, — закурлыкали голуби.
— Это правильно, — кивнула Лаура и посмотрела на Учителя.
Антуан нахмурился и потёр лоб.
— Пусть бобры подточат деревья у дороги, а олени и медведи их повалят, чтобы не прошли машины. Ещё нужно сплести непроходимый забор из веток.
— Нам без тебя страшно, — голуби облепили Антуана, — возвращайся!
— Я не могу. Завтра закончится действие Лунной воды! Как только мы найдём Тима, я вернусь.
Утром Антуан и Эрвик решили разделиться. Антуан под видом покупателя пошёл в конюшни. Эрвик должен был попроситься на работу конюхом.
В конюшне у Потураки мальчику устроили настоящий экзамен. Но он его выдержал, ведь о лошадях, то есть о себе, он знал всё. Он рассказал главному тренеру, что едят кони, как любят поиграть, как их надо чесать. Эрвик начал говорить о том, что лошадей надо уважать, но ему не дали закончить. Прервав Эрвика, тренер дал ему в руки лопату и велел чистить конюшни. Лауре разрешили пастись на окраине тренировочного поля.
