Однако не стану тебя больше разочаровывать. В нашем пребывании здесь есть и хорошие моменты: нас принимают очень радушно. Этим мы обязаны племяннику здешнего премьер-министра – герцога де Ришелье. Сам старик (бывший губернатор Одессы, посаженный в первые министры Франции волей российского императора) не так давно умер, но его наследник оказался старым другом моего мужа. Арман-Франсуа пятнадцать лет назад приезжал в Крым к дяде, и они оба гостили у Ордынцевых в Кореизе. Так что, благодаря протекции герцога, мы приняты везде, начиная от политического салона блистательной герцогини Дино – музы опального Талейрана, до философско-литературного «прибежища светлых умом» очаровательной фрондёрки мадам Рекамье. На мой вкус, и политические интриги, и глубокие философствования были бы одинаково скучны, если бы не забавные и любопытные штрихи, как я их называю, приправы к основному блюду.
У Талейрана в его политическом террариуме встречаются и успешные финансисты. Подслушивая их разговоры, я намотала себе на ус немало интересных суждений. Ты не поверишь, как ловко и цинично действуют эти люди. Что же до мадам Рекамье, то в её салоне главная ценность – она сама. Все окружающие мужчины влюблены в неё, но я голову даю на отсечение, что их отношения с Жюли всегда остаются платоническими.
Если уж речь зашла о мадам Рекамье, то придётся признаться и в собственных грехах. А дело было так: позавчера я застала Жюли за пасьянсом. Карты в нём даже не были настоящими: какая-то смесь забавных картинок, разрезанных пополам. В раскладе нужно соединить половинки – вот и всё гадание. Наверно, я не слишком почтительно отозвалась о её забаве, поскольку Жюли поглядела на меня как-то двусмысленно и сказала:
– Есть карты и посерьёзнее моих, только хватит ли у вас храбрости разложить их?
Ты, конечно же, догадалась, что я ответила. Так что и получаса не прошло, как мы с мадам Рекамье вошли в салон знаменитой гадалки Ленорман. Даму эту в Париже и превозносят, и боятся. Она с одинаковой легкостью предсказывает людям счастье и смерть, при этом все её предсказания сбываются. Кстати, здесь даже шепчутся, что Ленорман накликивает беды на тех, кто к ней приходит. Сама понимаешь, как я струсила, хоть и старалась не подать вида.
Гадалка оказалась некрасивой толстухой в летах. Вся в чёрном, а взгляд – поистине змеиный. Я сразу решила спросить какую-нибудь ерунду и уехать, но не тут-то было. Ленорман не стала ждать никаких вопросов, она разложила карты и заявила:
– Вас беспокоит судьба близких. Мать покинула вас, уехав в дальний край. Это надолго, но она там скоро привыкнет и найдёт душевный покой. Её дочери тоже выпорхнули из опустевшего гнезда. Вашу жизнь связал счастливый брак, ваша старшая сестра – опора семьи, её «Императрица» – нашла своё счастье в деревне. Там у неё сошлось всё: и любовь, и дело, а теперь ещё и материнское счастье. В марте она благополучно родит дочь. Что же до младшей сестры, то и её жизнь предрешена. Не мешайте, не пытайтесь стать на её пути, всё уже случилось. Выбор сделан.
Ленорман показала мне карту и обозначила её: «Влюблённые». От такого предсказания в голове у меня сделался сумбур, и я совершенно растерялась. Только и сумела, что спросить:
– Моя сестра влюбится?
– Для девицы это естественно, – отозвалась гадалка, – но дело в другом. Эта карта означает выбор. А его ваша сестра уже сделала и теперь вернётся в семью новым человеком. Вот увидите, она сделает вам честь.
Больше Ленорман мне ничего не сказала, а я поспешила ретироваться, проклиная себя за длинный язык и дурацкий гонор. Нужно было отказаться от этой поездки. Жюли не та женщина, чтобы высмеивать чужие страхи, она промолчала бы. Но после драки кулаками не машут, придётся расхлебывать собственные ошибки. Если уж честно, то я вся в смятении. Что за выбор пришлось делать Любочке?..
Теперь уже ясно, что зря я положилась на тётку Алину, знала же насколько та слабохарактерна и робка. Наверняка наша сестрёнка уже вертит ею, как хочет. Так что одна надежда, что их обеих приструнит тётка Полина. У той разума и воли хватит на двоих. Но как бы то ни было, прошу тебя, Велл, забери Любочку к себе. Может, ещё не поздно, и этот таинственный “выбор” окажется не так страшен…»
