Тот действительно достал маленькую бутылочку и, ещё раз оглянувшись, заглотнул содержимое залпом. Бутылка полетела в урну, а Миланчик, расправив плечи, прогулочным шагом двинулся по улице.
«Ну вот… И у этого… срыв…» – с какой-то горькой иронией подумала Шуша.
– Забавно, правда? – раздался знакомый голос из-за спины.
– Ты меня преследуешь? – спокойно спросила она.
– Нет, просто искал. Поболтать хотел… – остроухий аналитик ловко запрыгнул на спинку скамейки рядом с ней.
Она вздохнула и тоже решила забраться на неё с ногами.
– Болтай…
– О чём ты хочешь? – слегка улыбнулся он.
– Я лично – ни о чём… – Шуша пожала плечами, впрочем, прекрасно понимая, что так быстро от Гарасфальта не отделаешься.
Они помолчали.
– Закуривай, чего ждёшь… – пробормотал он. – Потерплю… Всё-таки, на свежем воздухе.
Шуша обнаружила, что держит в руке сигарету, которую так и забыла прикурить, наблюдая за стилистом.
– Ты, конечно, пришёл поговорить о… о Юлечке, – проговорила она, затягиваясь.
– И впрямь. Как догадалась? – он кинул на неё быстрый, чуть ироничный взгляд.
– Прекрати паясничать. Не хочу слышать об этом.
– Хорошо. Тогда будем говорить не о Юлечке… А о… Чувстве вины, назовём это так.
– А давай не будем называть никак? – Шуша почувствовала, что ещё пара слов, и она разозлится.
– Давай не будем, – легко согласился он. – Я просто хотел сказать, что твоего того, которое называется «никак», в произошедшем нет.
– Гарик!..
– Помолчи! – резко осадил он её – Дай договорить. Она дипломированный спасатель, она знала, на что шла. Соображала, что в режиме тумана или огонька ей никак не выжить. Поэтому…
– Поэтому я должна была иначе построить фразу! – выкрикнула, подскакивая на скамейке во весь рост, Шуша. – Поэтому должна была сообразить, что…
– Что сначала надо сказать про телесную форму, а потом называть код? – невинно-вкрадчивым голосом спросил аналитик. – Ты уверена, что она вообще слушала, что ты ей передаёшь? Что услышала бы что-нибудь кроме… кода? Она ведь выполняла своё задание, у неё, если хочешь, «сторожок» в голове был только на одно. И это правильно – спасатель на операции мыслит другими категориями. И профессия спасателя подразумевает, что выполнить задание… Часто можно только ценой собственной жизни.
Она села, задумавшись. На глаза снова сами собой навернулись слёзы.
– Но я-то, я-то… – пробормотала она, пытаясь сглотнуть ком в горле. – Я-то… Меня учили, что я должна спасать все жизни, понимаешь? Все!!!
– Тебя учили стремиться к этому. Между идеалом и стремлением к нему есть разница, согласись.
Они помолчали. «Легко ему теперь рассуждать…» – всё-таки сумев подавить слёзы, она решила глотнуть пива.
– А ты и так работаешь почти идеально. И один промах…
– Ага! Один раз – не… – она проглотила едва не сорвавшееся слово.
– Не твой промах, я хотел сказать, – спокойно продолжил он, не обращая внимания на то, что Шуша перебила его. – Один промах не зависящего от тебя, по большому счёту, сотрудника…
– Да что ты в этом понимаешь! – снова взорвалась Шуша, подскакивая и размахивая руками.
Он тоже вскочил тотчас же и перехватил её руку с тлеющей сигаретой.
– Так. Во-первых, брось сигарету. Брось, говорю. А то ведь прожжёшь сейчас одежду… Или обожжёшься, – он говорил очень уверенно и спокойно.
Уступать не хотелось. Но его пальцы на запястье слегка сжались, пока намекающе, и Шуша выпустила сигарету.
– Молодец, – он отпустил её руку и снова уселся на спинку скамьи, хотя по-прежнему не отрывал глаз от её лица. – А во-вторых, ты прекрасно знаешь, что в этом… Я как раз понимаю очень много.
Ей стало стыдно, – она вспомнила историю первой семьи Гарасфальта. Глупо мериться опытом с разумным несравнимо старше себя. Глупо вообще истерить, срывая зло на ближнем…
– Прости… – она глубоко вздохнула, приводя мысли и эмоции в порядок. – Я действительно… Прости.
– Ничего… – покачал головой остроухий. – Давай о деле?
– О деле? – Шуша даже не поняла сначала, что он имеет в виду. Гарасфальт пожал плечами.
– Ну, к примеру, поговорим о том, что Дима работал всю вчерашнюю ночь и часть утра… И с майором, и с капитаном… Знаешь, почему тебя… выперли из корабля?
Шуша отрицательно покачала головой:
– Я не помню, правда!
– Генсек им… втёрла, по-другому не скажешь… Что Земля – живой организм, что мы едва сами научились жить с ней в мире… А они, мол, вторглись, выжгли полосу, ещё и базу собираются построить… Что, мол, планета не потерпит этого… Возмездие наступает медленно, но неотвратимо…
– Что-то из этого я слышала… – пробормотала она.
– Вот-вот. Насколько мы понимаем, тот выброс в первый день… Загрязнений из атмосферы, в смысле… Насторожил их, но информация от зондов не подтвердила опасений. И тут вдруг, посреди переговоров – беспричинный сброс пара… Настолько массивный, что, как мы поняли впоследствии через Диму… через капитана, в смысле… что реактор чуть не пошёл вразнос. Представляешь? А затем – совершенно нелепые команды капитана и важного военного чина… По большому счёту они испугались и генсека… В смысле, тебя. Ведь неприятности начались с визита твоего.
Она вдруг, почти против воли, улыбнулась, представляя себе, какая паника могла возникнуть на корабле… И, возможно, даже возникла! Всё-таки, всё-таки им удалось сделать и это!
Но аналитик вдруг вздохнул и пробормотал гораздо тише:
– Если честно, мы боялись, что они захотят взять тебя в заложники до выяснения ситуации… Очень боялись. К счастью, как видишь, они испугались достаточно сильно…
Шуша ошеломленно покачала головой. Мысль о таком окончании переговоров ни разу не приходила ей в голову.
– Так что вот, – продолжил аналитик. – В общем, оба-два товарища твоих, и майор, и капитан, сейчас пребывают в корабельном лазаретике… В очень прочных смирительных рубашках.
– Порясающе! – само собой вырвалось у Шуши. – Просто…
– Ты пей пиво-то… Замёрзнет, – кинул Гарасфальт. – В общем, реактор им выводить в рабочий режим ещё долго… А мы пока явления гремлинов подождём…
Шуша вздрогнула: звонок мобильного раздался слишком неожиданно. Она рывком вынула трубку из кармана брюк и, увидев знакомый номер, махнула рукой аналитику – погоди, мол. Спрыгнула со скамейки и отошла дальше по дорожке.
– Милый…
– Привет, малюта! Я звонил-звонил, у тебя телефон не отвечал… Мама уже занервничала…
Шуша закусила губу, раздумывая. Её удивляло, что произошедшее между ней и Гарасфальтом позавчера не вызывало у неё никакого чувства вины перед сокровищем. То ли гибель Юлечки пересилила, перетянула все эмоции на себя, то ли… Вспоминая всё, что случилось в предбаннике, она лишь испытывала чувство благодарности к аналитику, подарившему ей хоть одно хорошее воспоминание в этот день…
