У него отвисла челюсть.
– Я клянусь тебе, все так и было! Прошло две недели, ты все не отвечала, и Элиас ужасно мучился. Он не знал даже, прочла ты его письмо или разорвала и выбросила. Поскольку он не решался позвонить тебе и спросить, я посоветовал ему послать еще одно письмо – по электронной почте. Для надежности. Зачем мне все это выдумывать и лгать тебе?
Я посмотрела на него. Мои подозрения, очевидно, его задели.
– Я не со зла это сказала, прости, – вздохнула я. – Просто не понимаю, как два письма могли исчезнуть без следа.
– Да уж, я тоже теряюсь в догадках. – Он уронил руки на колени. – Может быть, электронное письмо угодило в спам или уж не знаю куда… Но факт остается фактом: оба письма существовали. Я бы никогда не стал шутить такими вещами. Я знаю, насколько это важно для вас обоих.
В продолжение всего разговора, Себастьян, казалось, говорил искренне. Но выглядела история более чем загадочно.
В спам, говорите…
Конечно, вполне возможно, что письмо могло по ошибке туда попасть. Но ведь Элиас отправлял мне столько писем. И все дошли. Все до единого.
Я потерла виски и на миг прикрыла глаза.
– Мне трудно себе это представить, – сказала я, – но если твое предположение верно, это легко проверить. Как долго хранятся письма в папке «Спам», прежде чем удаляются?
Себастьян пожал плечами:
– Наверное, у разных провайдеров по-разному. Но в среднем, думаю, один-два месяца.
Я принялась считать. Третьего ноября мне стало известно, что Элиас и Лука – это один и тот же человек. Прошло от семи до четырнадцати дней, и в этот промежуток времени он якобы написал мне письмо, а еще через две недели – второе, на сей раз электронное. Выходит, это было примерно месяц назад. Если Себастьян прав и мне повезет, возможно, оно еще живо. А если не повезет, оно уже стерлось вместе с остальным мусором.
Время от времени я проверяю папку «Спам», но за последние недели на меня навалилось слишком много забот, чтобы просматривать рекламу дешевой «Виагры», отпускаемой без рецепта. Даже когда я открывала свою почту, мне в голову не пришло заглянуть в спам. Возможно, это была моя самая большая ошибка.
– Я надеюсь, оно действительно попало в спам и его еще можно найти, – сказал Себастьян. – Это единственное логичное объяснение.
Я чувствовала себя так, словно все вокруг перевернулось с ног на голову. Та «правда», с которой я пыталась примириться в течение двух последних месяцев, теперь снова под вопросом. Неужели все это время Элиасу было так же плохо, как и мне? Неужели он действительно, как и предполагал мой отец, просто идиот, который испортил все, что только можно было испортить?
Мне очень хотелось ухватиться за эту соломинку, но пальцы меня не слушались. Голова требовала тайм-аута. Возможно, три-четыре года на Мальдивах – как раз достаточно, чтобы привести мысли в порядок.
Мне вспомнились бессонные берлинские ночи, когда я ревела в подушку и грудь сдавливало так, что трудно становилось дышать. В одну из этих ночей Элиас приходил к моей двери. От одной мысли по всему телу побежали мурашки.
Неужели это письмо мне все объяснило бы? Или вызвало бы новые вопросы? Смогла бы я вообще простить Элиасу то, что прочла бы в его послании?
– Господи, – проговорил Себастьян после долгой паузы, качая головой. – Ведь это многое объясняет.
Я уставилась на стол.
– Но я не понимаю: почему Алекс ничего мне не сказала?
– Да потому что Алекс ничего и не знала, – ответил он. – Элиас попросил ее не втягивать. Оно и понятно: она ведь твоя лучшая подруга. – Себастьян сцепил руки. – К тому же он опасался, как бы Алекс не стала вымогать у тебя ответ. Он хотел, чтобы ты ответила не потому, что тебя кто-то заставил, а потому, что сама захотела.
В последней фразе мне почудился голос Элиаса: я прямо-таки увидела и услышала, как он говорит эти слова Себастьяну. Это был тот самый Элиас, в которого я влюбилась.
Вновь воцарилась тишина. И я наконец задала вопрос, который страшно было даже выговорить:
– Себастьян… Что было в письме?
Он склонил голову набок и долго смотрел мне в глаза.
– Думаю, есть человек, который сможет гораздо лучше пересказать его содержание.
По моему телу пробежал озноб. На миг я почувствовала себя оглушенной. Вот уже два месяца я больше всего боялась встретиться с Элиасом. А теперь у меня не оставалось выбора, кроме как подвергнуться этому ужасному испытанию – если, конечно, я хочу узнать, что же он пытался мне объяснить.
Да право, стоит ли? К чему ворошить прошлое? Ведь велик риск, что это ничего не изменит.
– Так ты знаешь, что он хотел мне сказать? – спросила я и сама почувствовала, что спросила не то. В горле стоял ком. Я глубоко вздохнула и задала вопрос прямо: – То есть… стоит ли мне его слушать?
– Эмили, – проговорил он, – это только тебе решать. Ты одна знаешь, стоит или нет.
Я сглотнула, но ком в горле никуда не делся. Я медленно кивнула.
– Вы еще долго? Не хочу прерывать вашу увлекательную беседу, но мне все-таки нужна твоя помощь, Эмили.
Я взглянула на Николаса, подошедшего к нашему столику, а потом обвела глазами бар. Посетителей прибавилось. Надо же, а я и не заметила, как шумно стало вокруг.
– Нет-нет, мы уже закончили, – сказал Себастьян и покосился на меня. – Прошу прощения, не хотел доставлять тебе неприятности.
– Да что ты, брось, – отмахнулась я. – Я сейчас приду, Николас. Себастьян, может, пересядешь за барную стойку?
Николас отошел от столика, а Себастьян выпрямился.
– Я бы с радостью, но время поджимает – пора домой. Когда я уходил, Алекс уже начинала рыться в шкафу. Если я не помогу ей выбрать наряд, боюсь, она не доживет до нового года.
Я усмехнулась и встала из-за столика.
– Неужели ты не знаешь никакого секретного психологического приема, который успокоил бы ее в подобной ситуации?
– Я просто стараюсь говорить ей почаще, что она сногсшибательна в любом наряде, и пока что она мне верит.
Я вздохнула.
– Себастьян, ты просто чудо. Но, увы, я сомневаюсь, что смогу использовать тот же рецепт. – Я прихватила его стакан, чтобы отнести в мойку.
– Да, пожалуй, ты права. – Он натянул куртку, застегнул молнию и помедлил, опустив глаза. – Я должен перед тобой извиниться.
Я наморщила лоб:
– За что же?
– Я ведь думал, что ты нарочно заставляешь его страдать.
Я бедром привалилась к столику.
– Ну, твои подозрения были бы вполне оправданны, если бы я получила хоть одно из двух писем. Так что это понятно и простительно.
– Тогда почему я чувствую себя таким виноватым?
