– Товарищи, давайте приступим к обсуждению наших текущих дел. – Вячеслав Молотов, председательствующий на большом совете флотилии Ледовитого океана и Мурманского особого района, обвел собравшихся внимательным взглядом. Никто из присутствующих в штабе морских офицеров не поморщился, услышав слово «товарищи». Они уже привыкли. Тем более что и большевики, изрядно подчистившие свои ряды, выглядели куда более прилично, чем три месяца назад.
– Хорошо, Вячеслав Михайлович, – сказал начальник железнодорожной дистанции Мурманск-Кандалакша инженер Небольсин, открывая свою папку. – Грузы первой очереди почти все уже отправлены, остался только мелинит, который вы попросили придержать для наших взрывных работ. Взамен мы получаем строевой лес, брус и доску из Петрозаводска, цемент из Петрограда. Готовимся строиться.
– Вы там с этим мелинитом смотрите поосторожнее, – проворчал контр-адмирал Иванов, – эта штука та еще дрянь.
– Не стоит беспокоиться, – ответил инженер Небольсин, – мы в курсе. Мелинит мы храним раздельно, мелкими партиями. Я слышал, что даже то, что мы успели отправить в Россию, теперь к нам обратно завозить будут?
– В связи с завершением боевых действий на сухопутном фронте принято решение прекратить снаряжать боеприпасы эрзацами тротила, – вступил в разговор начальник флотской контрразведки капитан 1-го ранга Петров, – и большая часть этой, как вы сказали, Модест Иванович, дряни попадет именно к нам. А еще нам обещали прислать саперов. У вас на железной дороге взрывных работ пруд пруди. А нам еще и базу флота с городом строить, так что готовьтесь, Аркадий Константинович.
– Да уж, вы правы, – вздохнул начальник дистанции и неожиданно добавил, глядя на Молотова: – Вячеслав Михайлович, топлива-то осталось ровно на месяц. А потом всё. Перестали к нам завозить уголек-то…
– Товарищ Небольсин, – строго сказал Молотов, – через два дня вместе с эскадрой с Балтики в Мурманск придут угольщики. Там будет уголь и для вас, железнодорожников. Решено, что уголь мы будем получать с Груманта. Ведь вы сами знаете, что на полутора сотнях вагонов в сутки особо не разгуляешься.
А нам сюда еще, помимо леса и цемента, еще и портовое оборудование завозить надо…
– С Груманта? – удивился Небольсин. – А как же…
– Советское правительство, – сказал Молотов, – приняло решение объявить свой суверенитет над исконно российскими северными территориями, в число которых входит и архипелаг Грумант. Примерно как раз сейчас наши военные моряки выдворяют оттуда самовольно окопавшуюся на островах норвежскую администрацию.
Присутствующие офицеры бывшего русского императорского флота опешили. Командир отряда миноносцев князь Вяземский посмотрел на командующего флотилией контр-адмирала Модеста Васильевича Иванова, потом на командира «Североморска», капитана 1-го ранга Перова и на командира «Адмирала Ушакова», капитана 1-го ранга, тоже Иванова, но Михаила Владимировича.
– А это все ваше дурное влияние, – проворчал он с ехидной улыбкой на лице. – И что теперь нам скажет старушка Европа?
Вместо одного из офицеров-попаданцев ответил сам красный губернатор:
– Германии, с которой мы поддерживаем отношения, товарищ Вяземский, сей наш шаг абсолютно безразличен. А вот мнение остальной Европы, которая есть большей частью Антанта, безразлично уже нам. С приходом на север нашей Балтийской эскадры и разгромом соединения британских линейных крейсеров у наших противников нет достаточных сил для того, чтобы одновременно попытаться наказать нас и держать связанными германские линкоры адмирала Шеера.
– По данным нашей разведки, – поглаживая рукоять трости, заметил капитан 1-го ранга Петров, – американцы, собираясь выходить из войны, уже отозвали свои линкоры в Норфолк. Положение Антанты на море сейчас хуже губернаторского.
Контр-адмирал Иванов переглянулся с Молотовым, увидел чуть заметный кивок и неожиданно сказал:
– Исходя из всего сказанного, крейсеру «Аскольд» и миноносцам мурманского отряда следует принять на борт прибывший недавно из Питера батальон Красной гвардии и представителей пограничной стражи, после чего произвести высадку десанта в Печенге, Киркенесе и на полуострове Рыбачьем с целью одностороннего установления государственной границы с Норвегией. В первую очередь это необходимо для обеспечения безопасности нашей мурманской базы. Это приказ, не подлежащий обсуждению. Решение об установлении границы принято не мной и не Вячеславом Михайловичем, а на самом верху.
– «Аскольд» к выходу готов, – сказал капитан 1-го ранга Галл ер, – больше восемнадцати узлов, правда, дать не сможем, машинам как-никак почти пятнадцать лет.
– Больше пока и не надо, – ответил контрадмирал Иванов, – в лихие атаки вам больше не ходить. После прихода сюда балтийцев будете флагманом пограничного отряда. А там, бог даст, наладим в Мурманске судоремонтную базу и поставим вашего старика на капремонт и реконструкцию. Есть один проект.
– Гм, – сказал Молотов, – что касается судоремонта. Сейчас по всей России ищут портовое оборудование, второпях эвакуированное из Риги в шестнадцатом году. Все найденное будут отправлять к нам. Кроме того, принято решение – перевезти сюда целиком из Риги Мюльграбенскую верфь. Будем тянуть к вам в Александровск железную дорогу. Так что, готовьтесь, товарищи офицеры, дел невпроворот…
Опять вздохнул и зачеркал карандашом в блокноте инженер Небольсин. Кому оборудование, а ему отдельная головная боль – массивные, негабаритные грузы, которые надо еще доставить до места и разгрузить.
Тем временем контр-адмирал Иванов посмотрел на командира спасательного судна «Алтай»:
– Товарищ Горелов, доложите, как на сегодняшний день обстоят дела с затопленными британскими кораблями?
Капитан-лейтенант Горелов открыл свою папку и вздохнул:
– Броненосный крейсер «Ланкастер». Девять с половиной тысяч тонн. Проведен первичный осмотр. Лежит на правом борту вне фарватера на глубине примерно двадцать метров в отлив. Корпус разорван на две части почти точно по мидель-шпангоуту и дополнительно сильно фрагментирован. Подъем, в связи с сильными разрушениями и отсутствием помех для навигации, в настоящий момент не представляется целесообразным…
– Алексей Викентьевич, – спросил контрадмирал Иванов, – можно ли поднять с него хотя бы шестидюймовые орудия для усиления береговой обороны.
– Поднять, конечно, можем, Модест Васильевич, – пожал плечами капитан-лейтенант Горелов. – Но есть ли смысл? Стволы до предела изношены, механизмы тоже. Сами орудия давно устарели. Металлолом. Сами можете убедиться, осмотрев его систершип «Бервик». Стрелять из них еще, конечно, можно, только совсем недолго. Учтите, что посылало к нам британское Адмиралтейство корабли по принципу «Возьми боже, что нам негоже, все равно не жалко».
– Понятно, – сказал Иванов, – «Ланкастера» отложим, тем более что он нам и не мешает. Что у нас с «Дредноутом»?
– Линейный корабль «Дредноут», – ответил Горелов. – Двадцать тысяч тонн. Проведен первичный и частичный детальный осмотр. Лежит вверх днищем прямо на фарватере на глубине более ста метров в отлив, в связи с чем не представляет угрозы для судоходства. Всё.
