Она больше не вернулась в наш дом. Но все это не имело никакого значения. Дело было сделано. Соседи теперь с нами больше не разговаривали. Мы приютили монстра, а затем натравили его на наших друзей. Джеремайя так и не смог от всего этого оправиться. Он потерял интерес к детям, к нашему дому, к нашей жизни. Сэмюель съехал от нас полгода спустя. Думаю, ему стало слишком тяжело жить в доме… со столь дурной репутацией. Маленькая Ана-Роуз вернулась к своей родной матери, а Тревора отдали в другую семью. Службы не назвали нам причину, но мы сами ее знали. От этого становилось еще тяжелее. Шана… у нас не было ни единого шанса ее воспитать. Но тем двум малышам еще можно было помочь, а у меня так и не хватило духу узнать, что с ними стало. Красивая малышка Ана-Роуз вернулась к матери-наркоманке. Только богу известно, что она могла сотворить со своей дочерью во время очередной ломки. А Тревор, скорее всего, попал в одну из тех… приемных семей, куда детей берут, только чтобы получать ежемесячное пособие. Они селят четверых в одну комнату, где трое старших издеваются над младшеньким, а родителям на это плевать. Наверное, мне стоило глубже поинтересоваться, но не уверена, что смогла бы выдержать правду. Все-таки в том, что произошло, есть и моя вина.
Бренда продолжила поглаживать кота по спине.
– Можете рассказать нам, что стало с семьей Джонсонов? – попросил Фил.
Женщина пожала плечами. Ее глаза мгновенно покраснели и наполнились слезами.
– Марта, мать Донни, начала пить. По крайней мере, это то, что я слышала, потому что с того дня она не желала ни видеть меня, ни слышать. Да и вообще все соседи были не в восторге, когда встречали меня на улице. А особенно Джонсоны… Донни был их гордостью и радостью. Одаренный молодой человек с тягой к точным наукам. Его отец часто хвастался, что, может, сам он простой полицейский, но его сын обязательно станет начальником криминалистической лаборатории. Я слышала, Бен застрелился. Все-таки родители не должны хоронить детей…
– Миссис Дэвис, – заговорила я, – вы присутствовали, когда полицейские обыскивали комнату Шаны?
– Ну конечно.
– Вы не помните, может, они нашли письма или записки, которые Шана писала Донни? Возможно даже, любовные послания.
Миссис Дэвис усмехнулась:
– Шана и двенадцатилетний мальчик? Это вряд ли. Честно говоря, двадцатичетырехлетний наркоторговец больше в ее стиле.
– Может быть, она просто по-дружески к нему относилась? Стала заботиться о нем, как о Треворе?
– Не знаю. Шана никогда о нем не упоминала. Но… все может быть. Я всегда знала, что в Шане есть что-то скрытое от глаз. Что ж, это лишний раз доказывает, что я чересчур наивна.
– А что насчет семьи Сгарци? – спросила Ди-Ди. – Я так понимаю, на них убийство Донни тоже отразилось?
– Конечно. Дженет и Марта – сестры, они всегда были близки. Я слышала, Дженет стала больше проводить времени с Мартой, пока та пыталась утопить свои печали. Правда, самой Дженет все это не слишком пошло на пользу, да и, к сожалению, не спасло Марту от смерти.
– То есть Дженет Сгарци потеряла своего племянника, затем сестру и зятя, – спокойно резюмировала Ди-Ди. – А ее муж, мистер Сгарци?
– Ее мужа я почти не знала, – сказала Бренда. – Он был пожарным и часто работал сверхурочно. Но их сын Чарли нажил себе много неприятностей в те годы. Не знаю, виноват ли в этом шок, вызванный убийством кузена, или отсутствие матери, которая теперь посвящала все свое время сестре, но он стал воровать, совершать акты вандализма и так далее. Через некоторое время родители наконец отправили его учиться в другой город. В Нью-Йорк, кажется. Это вроде помогло. По крайней мере, я слышала, как Дженет хвасталась, что он стал журналистом. Сейчас-то, я полагаю, он вернулся, чтобы заботиться о матери. У нее теперь, знаете, проблемы со здоровьем. Рак.
Мы все кивнули, только сейчас поняв, что миссис Дэвис не знает об убийстве Дженет Сгарци. Наверное, она и об Убийце с розой ничего не слышала. В любом случае мы решили не посвящать ее в это.
– На ком еще могло отразиться убийство Донни? – спросил Фил.
– Даже не знаю, больше никто на ум не приходит.
– Может быть, какие-то его друзья?
Женщина покачала головой:
– Мне очень жаль, но я не так много знаю о Донни. Он всегда был для меня просто соседским мальчишкой. Лучше спросите Чарли, ему, должно быть, больше об этом известно.
Фил кивнул. Затем он спросил полные имена детей, которые жили в доме Дэвисов в одно время с Шаной: Сэмюель Хейс, Ана-Роуз Симмонс, Тревор Деймон.
Мы все встали со своих мест. Рыжий кот грациозно спрыгнул с моих коленей.
Несмотря на неприятную тему нашего разговора, я видела: миссис Дэвис было жаль, что мы уходим. Я подумала, каково это – столько лет жить в том же районе и все это время чувствовать себя изгоем.
Я подошла к ней и поцеловала в морщинистую впалую щеку.
Она пожала мне руку.
А затем проводила нас обратно по коридору к выходу.
Последнее, что я видела перед тем, как она закрыла дверь, – это ее изборожденное морщинами, исполненное печали лицо.
Глава 29
– Как ваше плечо?
– В порядке, – пробормотала Ди-Ди, хотя на самом деле оно болело просто невыносимо.
Не стоило перенапрягаться. Надо было сидеть дома, отдыхать, прикладывать к плечу лед, вести пылкие диалоги с Мелвином. Вместо этого она весь день проработала, и теперь ее плечо, рука и шея мстили ей сполна.
Но Ди-Ди было все равно. По крайней мере, она даже не хотела об этом думать. Ди-Ди снова чувствовала себя детективом, тем более что дело теперь принимало все более и более интересный оборот. Ди-Ди взглянула на Аделин, которая шла вместе с ней и Филом к его машине. С парковкой в Южном Бостоне были огромные проблемы, поэтому им пришлось оставить авто в нескольких кварталах от дома Бренды.
– Вы в курсе, что у вас кровь идет? – спросила она доктора.
– Что? – Аделин остановилась.
Уоррен с интересом посмотрела на нее, в то время как Аделин начала лихорадочно себя осматривать и нашла три небольшие царапины на своем запястье, которые, скорее всего, оставил рыжий кот, спрыгивая с ее колен.
– У вас аллергия на кошек? – спросила Уоррен, заметив, что царапины еще и опухли.
– Не знаю. У меня никогда не было домашних питомцев, именно из таких вот соображений, – она показала запястье.
– И вы ничего не чувствуете? – удивился Фил.
Лицо доктора не выражало никаких эмоций. Она покачала головой.
– У меня в машине есть аптечка, – сообщил он.
– Спасибо.
– Обработаем рану антисептиком, и все пройдет.
– Спасибо, – повторила Аделин.
