И Веневицианову нужны люди, чтобы влезали в такие вот, творческие, как тут и ни сказать, — родственные, вроде, души, проникали в их психику, следили за тем, чтобы ни-ни в ней против родного государства и строя; и так везде: ни на кухне, ни в постели, ни в туалете. А если что, то там же, извините… и вести разъяснительную, профилактическую беседу.
Одним словом, мудреное, муторное и тонкое дело.
Нелучше продвигалось и создание секретной агентуры, хотя он старался, буквально лез из кожи. Вникал в работу многих агентов, некоторым симпатизировал, находил время самому знакомиться, лично встречаясь и беседуя на конспиративных квартирах, проникался сочувствием, хвалил или вносил замечания, изучая их дела: рабочие и личные. «Секретный сотрудник — это камень, на котором покоится задница разведчика. И пока тот твердо стоит на почве, ты сидишь твердо и твоей заднице ничего не угрожает». Так, слышал он по прослушке ненароком, поучал одного из молодых сотрудников майор Грейч. Служака ушлый, знает, что говорить подчиненным.
Впрочем, он и сам, помня наставления Филиппа Денисовича, скрупулезно создавал свой стиль в подборе, проверке и воспитании сексотов, не чурался копаться в черноземе сознания кандидатов. Если Филипп Денисович учил сотрудников досконально знать взгляды и интересы подопечных, исследовать их характер и психику, анализируя причину поступков и поведения, Веневицианов требовал владеть исчерпывающей информацией о сексоте, то есть заранее предугадывать поступки агента. Не всегда получается, но это дело наживное, наставлял он своих заместителей. Не скрывал от них и своей маленькой слабости — увлекшись конспиративной работой, словно хобби, он пристрастился отслеживать деятельность некоторых секретных сотрудников, а одному, понравившемуся, даже сам придумал псевдоним. Так агент, несколько лет назад вынянченный майором Грейчем, стал его тайным любимчиком, получил кличку «Ома». Скромненько и со значением. На московских совещаниях и семинарах такого не услышишь, а в книге по истории секретной дипломатии и разведки он многое узнал о шпионаже до и после сотворения мира. Из средневековых хроник и древних фолиантов так и выпирало, что яд и интрига, ищейки и кинжал, авантюристы, двойная и тройная игра — вот истинные причины и залог военного успеха. Откуда бы он еще знал, каким образом держал в повиновении и страхе своих многочисленных врагов Великий Борджиа?
[28] Услышал бы где о тайной службе Вильяма Шекспира и сколько действительно имен у автора «Робинзона Крузо», книги, читаемой больше, чем сама Библия? Кто выигрывал все войны Наполеона, сам Бонапарт или его секретное бюро? Кто же и кем была в действительности пленительная красавица Мата Хари, прославившаяся не только танцами с раздеванием, но и тем, что лично задушила убийцу собственного сына?..
[29]
Конечно, можно было бы придумать псевдоним любимчику, взяв его со страниц уникального древнего фолианта об истории шпионажа, но он совершил маленькую хитрость и здесь. В их деле это порой позволяет предотвратить огромные неприятности.
Псевдоним агенту он подобрал из нейтральной, казалось бы, среды. В медицине существует терминология для определенного типа заболеваний, так вот «ома» — «прилипало», составная часть таких сложных названий болезней, страшных для любого живого организма, так как переводится с греческого — опухоль. А что на чистом теле государства эти всевозможные пытающиеся разъедать его диссиденты, инакомыслящие и их сообщества? Эти паразиты лучше названия, по его мнению, не заслужили!
Павел Сергеевич любил встречаться со своим «Омой», тот этого заслуживал, а майор Грейч только подправлял агента по конкретике и эффективности мероприятий, общие же горизонты творил сам полковник Веневицианов.
Бывший студент, несостоявшийся врач, впрочем, сам нисколько о том не переживавший, «Ома» быстро определился со специализацией. И получалось у него недурственно. Он хорошо знал среду, из которой недавно вынырнул, и та к нему доверия не успела растерять. А что может быть крепче, нежели дружба с веселой студенческой братвой, скрепленная шестилетним шалопайством и сражениями с занудами-педагогами в вечной битве за зачеты и «уды», посещаемость и успеваемость! Одним словом, «Ому» готовить для внедрения особенного труда не представлялось, и предложение о сотрудничестве с подписанием заявления он принял, как мечту всей своей жизни. Это-то и отпугивало поначалу в нем Веневицианова, не имеет ли агент какой-то внутренней червоточины, нет ли у него противников и врагов, ради мести которым задумал он воспользоваться таким беспощадным и эффективным оружием, как «контора»? Проверки и исследования поручались майору Грейчу, тот перекопал, облазил, высветил, порочащие материалы не нашел. На этом пока успокоились, а вскоре появились первые результаты работы нового агента, тот творил чудеса, быстро наткнувшись на одну из зарождающихся «опухолей». Прав оказался полковник Веневицианов, имелась эта болезнь и у них в области, не особо столица их обскакала, но горячку пороть, в Москву докладывать он не торопился. Следовало понаблюдать, определиться, не ошибся ли молодой сексот, не сгущает ли краски. Куражила и подтачивала душу шальная мысль — не затеять ли игру с этими инакомыслящими паразитами, как некто Якушев в свое время
[30]. А вдруг эти «кружковцы с кухни» имеют выход на заграницу! Это было бы вершиной успеха!.. Павел Сергеевич едва сдерживал себя после доклада Грейча и нескольких встреч с «Омой», у которого огнем пылали глаза.
