Полоса обороны 46-й армии – шириной до 400 километров. И я подумал: а как теперь сложится в спешке управление дивизиями, частями, подразделениями, разбросанными по многочисленным ущельям, по которым шли перевалы для колесного транспорта, перевалы и проходы для конного транспорта, человеческие тропы? В дождь туда попадешь только пешим ходом – проволоки для телефонов во все ущелья не хватит, а радио не везде проходимо.
На прощание генерал Тюленев приказал нам: будьте готовы к поддержке нашей пехоты своей подвижной артиллерией. Так как, кроме отрывочных данных авиаразведки, мы больше ничего не получали, войсковая, пешая, наиболее надежная и достоверная разведка от 46-й армии в горах, за перевалами, не проводилась – и это было крупное упущение и командования фронтом, и командования армией, – мы находились в полном неведении: где противник и что он делает, мы посчитали меж собой, что противник безусловно воспользуется проходами через хребет и сможет атаковать с гор и армию, и нашу военно-морскую базу. Такое неведение обязывало нас к активным действиям, мы наращивали усилия в подготовке к борьбе на суше.
Командир базы – целыми днями на строительстве полевых укреплений вокруг города. По его приказанию я направил боевое распоряжение штаба базы командиру 163-го дивизиона береговой артиллерии майору П.И. Скрипкину (комиссар – И.Н. Алехин, начштаба – Н.И. Корабельников), батареи которого (часть из них подвижные) стояли на побережье от Очамчира до Сухуми, как раз напротив основных перевалов этой зоны – Клухорского и Марухского. Распоряжением дивизиону предписывалось: быть готовым к боевым действиям и на сухопутном направлении, помогать армии устоять. Для чего надлежало: установить связь с командиром 394-й дивизии для организации содействия ей, иметь при штабе дивизии офицера связи, на дорогах от перевалов к побережью, вдоль рек и особенно Кодори и Келасури, развернуть посты сопряженного наблюдения и корректировки огня, пристрелять там репера (ориентиры), форсировать обучение личного состава стрельбе по сухопутным целям, быть готовым выдвинуть подвижные батареи в предгорья. Наш комдив Павел Ильич Скрипкин – человек высокого долга, я бы сказал, человек с высоким чувством собственного достоинства. Я имею тут в виду не амбициозное, престижное достоинство, а вкладываю в него философское содержание.
Комдив Скрипкин еще до получения распоряжения многое проделал по собственной инициативе, а теперь продолжал совершенствовать.
А начарт базы полковник С.И. Маркин готовил к боям на суше всю береговую артиллерию базы от Батуми до Сухуми, особенно ускоренно работал с Потийским 164-м артдивизионом майора А.П. Рожковского. Сергей Иванович Маркин и Александр Павлович Рожковскиий с сильно развитым чувством долга и ответственности, понимая обстановку, все дни проводили на батареях, всесторонне образованные морские артиллеристы, обученные общевойсковому бою, со знанием дела готовили береговых артиллеристов к артподдержке своей пехоты. Проверка батарей показала их хорошую подготовленность.
В Батуми, находящемся рядом с границей, на случай выступления Турции против нас, В.Л. Вилынанский и Н.М. Балан держали под прицелом своих мощных батарей калибром 152–203 миллиметра всю прибрежную полосу, надежно охраняя границу совместно с армейцами и пограничниками.
С флагартом базы С. С. Макаровым мы встретились у флагарта флота капитана 1 – го ранга А.А. Рулля с флагартом эскадры А.И. Катковым и его помощником Н.Я. Сидельниковым и уточнили вопросы организации и корректировки артогня кораблей эскадры и базы в поддержку пехоты на случай обороны Поти с суши.
Готовясь к боям на суше, мы избегали декларативности, и наши действия отражали фактическую готовность Главной базы совместно с армией отстаивать Закавказье.
Вместе со своим заместителем С.П. Петровым, начальником связи Г.М. Пясковским и его помощником В.Ф. Есипенко мы усиленно готовим – обучаем, тренируем, наставляем – офицеров связи и личный состав радиостанций, чтобы они, находясь в армейских штабах, в зоне боевых действий, надежно, быстро, правдиво информировали командование базы о сухопутной обстановке.
Так как эта информация будет нами докладываться командованию флотом и пойдет в Москву, в Главморштаб, как из первоисточника, мы потребовали от этих людей активно добывать данные и тут же стремительно передавать нам, не допуская радиоискажений. Мы наставляли их: вы будете в большом отрыве от нас, вам предоставляется огромная самостоятельность, будьте добросовестны и гордитесь доверием в важном деле большой значимости для флота в целом.
Находясь на голодном пайке по части информации по линии армии об обстановке в горах, мы дольше не могли выносить мучительное неведение и без промедлений направили офицеров связи с радиостанциями по назначению.
Старший офицер связи, человек весьма эрудированный, образованный, предприимчивый, был прикомандирован к штабу 46-й армии, который находился в Кутаиси.
В полосе обороны 46-й армии находились многие десятки перевалов, проходов и троп. Из них наиболее опасные, пригодные для колесного транспорта и вьючных лошадей были (перечислю их, идя с запада на восток): Санчарский (против Гудаута), Марухский и Клухорский (против Сухуми и Очамчира). Клухорский перевал был опасен тем, что через него проходила Военно-Сухумская дорога, далее шел Нахорский (против Очамчира и Зугдиди), далее самый для нас опасный – Мамисонский перевал, через который проходила Военно-Осетинская дорога от Алагира в Северной Осетии к Кутаиси и далее на Поти. А между ними уйма перевалов, проходов и троп, по которым можно было проходить вьючным лошадям и человеку
Для обороны Срединной части Кавказского хребта в числе других дивизий были назначены и выдвинуты (начиная с запада): 20 горнострелковая дивизия, 63-я кавалерийская (спешенная) дивизия, 394-я стрелковая дивизии – они обороняли левую половину центральной части хребта, наиболее близкую к нашей базе (в географических пределах Абхазии и Западной Сванетии). В эти дивизии и были посланы офицеры связи старшие лейтенанты В.А. Панкратов, П.П. Гаюков, Б.И. Востров, с радиостанциями.
Мы сделали большое дело, и это была наша большая удача. Это совпало с выдвижением этих дивизий к предгорьям.
А так как в предгорьях были еще и наблюдательные посты от артдивизиона Скрипкина, то у нас отныне были в горах свои глаза и уши, мы заполучили надежные источники информации о сложной ситуации на Кавказском хребте и ею снабжали штаб флота.
Наши люди проявляли большую активность и инициативу. По указанию Скрипкина его бойцы с НП артдивизиона частенько поднимались по дорогам и тропам в горы для добывания сведений о противнике – вели разведку, и это сыграет свою роль. А офицеры связи, не довольствуясь данными штабов дивизий, выезжали в штабы полков, уточняли подробности и оттуда передавали нам обстановку. До сих пор поминаю добрым словом всех этих старательных людей, добывавших нужные и важные сведения.
Конечно, не всё и своевременно им удавалось заполучить, так как в самих штабах дивизий и полков не всё было ясно. Ведь воевать в горах, – это не в поле, где многое видно на десятки километров. В горах можно одной усиленной ротой удержать перевал. А вот друг другу, в случае беды, роты, батальоны не помогут – с фланга на фланг или даже по соседству подразделение не сместишь для поддержки и усиления, потому что их разделяют ущелья и горы. Тут только можно быстро помочь выдвижением с тыла по дороге или тропе резервных подразделений, и то на это уйдут не минуты и не часы. Соединения, части, подразделения, даже взводы и небольшие группы ведут бои, не имея спасительного чувства локтя соседа. В горах нет, как в полевых условиях боя, привычных для нас стыков войск на всех уровнях. В горах бьются изолированно, часто не зная, что делается у соседей в данный момент. И тут могла бы помочь только надежная, современная радио– и телефонная связь. Но радиосвязь была не на высоте. Часто не было и телефонной связи, гражданская не развита, да ее и не могло быть в незаселенных местах, а военного полевого провода не хватало на сотни километров ко всем перевалам, проходам, тропам. И спасительным средством оставалась старинная конная и пешая связь с донесениями. Вообще, в горах все держится на человеке – обычная полевая техника почти неприменима – и ему в помощь лошадь и ишак. Когда их стало в достатке, на них доставлялись в горы боеприпасы, продовольствие и малокалиберные пушки в разобранном виде. Маленькое выносливое неприхотливое животное на подножном корму – ишачок – являлось незаменимым транспортом, без него немыслима война в горах.
