При коронации королей христианского Запада читалась булла папы Бонифация VIII «Unam Sanctam», в которой говорилось:
«Итак, оба меча находятся в обладании Церкви, и духовный, и материальный. Но второй должен употребляться за Церковь, а первый – Церковью; один рукой священника, другой – рукой царей и воинов, но по приказанию Церкви в покорность ей. Нужно ведь, чтобы один меч был под другим, и светская власть подчинялась духовной… Духовная власть должна устанавливать земную и судить ее, если она окажется нехорошей… Поэтому, если уклонится с правильного пути земная власть, ее будет судить духовная. Поистине римскому первосвященнику подчиняется всякое человеческое существо, и мы объявляем, утверждаем, определяем и возвещаем, что это необходимо для спасения (души. – В.А.)».
Этим претензиям римских пап на абсолютную верховную духовную и светскую власть, однако, изначально противостояли претензии королевской и императорской власти, носившей сакральный характер еще со времен Константина Великого. Именно при этом римском императоре (которого, как основателя Нового Рима – Константинополя, именовавшегося на Руси Царьградом или Цареградом, – с полным правом можно считать подлинным создателем Восточной Римской, то есть Византийской, империи) была разработана теория христианского государства.
На первом, созванном по воле Константина, Никейском Вселенском соборе была провозглашена идея о Римской империи как христианской державе и о римском императоре как носителе не только верховной светской, но и верховной духовной власти. С тех пор – то есть задолго до римского папы! – римский (а позднее – восточно-римский) император-автократор официально рассматривался своими подданными, в том числе и духовного звания, как наместник Бога на земле.
После формального восстановления Западной Римской империи франкским королем Карлом Великим в 800 г., претензии на подобное же отношение со стороны своих подданных стали высказывать и имевшие германское происхождение императоры так называемой Священной Римской империи, а затем – пришедшей ей на смену Священной Римской империи германской нации. Правда, восточно-римские императоры («василевсы-автократоры») не признавали претензий Запада на римское наследие, ссылаясь на то, что воин из племени скиров (а по другим сведениям – герулов, или эрулов) Одоакр (Отакер, или Оттокар), начальник германских телохранителей последнего западно-римского императора Ромула Август(ул)а, сместив его с престола в 476 г., заставил римский сенат официально постановить, что западной части Римской империи (формально продолжавшей считаться единой, что символизировалось двумя головами имперского римского орла на одном теле!) отныне не нужен собственный император и что Римская (Ромейская) держава, после ста лет разделения, вновь имеет только одного и истинного императора – на Востоке, в Новом Риме, то есть в Константинополе!
После принятия сенатом Первого, или Ветхого, Рима данного судьбоносного постановления Одоакр, удовольствовавшись для себя «скромным» званием правителя Италии – под верховным главенством Константинопольского императора, – отослал тому в Новый Рим отнятые им у Ромула Август(ул) а знаки императорской власти – диадему (корону) и багряницу (пурпурную мантию), заявив при этом, что «как на небе есть только одно солнце, так и на земле должен быть только один император – владыка всех народов». Таким образом, 476 г. п. Р.Х., воспринимаемый нами как год падения Западной Римской империи, воспринимался современниками событий, наоборот, как год восстановления целостности и единства Римской империи!
Правда, неблагодарный восточно-римский император Зенон (Зинон) уничтожил Одоакра руками своего союзника, ост(ро)готского короля Теодориха (Феодориха), но и последний в течение всего своего правления в Италии (493–526 гг.) правил именем константинопольского императора, чеканил на своих монетах его изображение и на всех публичных надписях ставил свое собственное имя только позади императорского.
При восточно-римском императоре Юстиниане I Святом (прозванном также Великим), строителе Софийского собора в Константинополе, правившем в 1-й половине VI в., был положен конец владычеству готов в Италии, присоединенной к империи. Первый (Ветхий) Рим был снова подчинен Второму (Новому) Риму – граду святого равноапостольного царя Константина.
Вместе с Италией он оставался частью священной христианской империи, пока римские папы, обуреваемые жаждой власти, не пришли к мысли о необходимости противопоставить Константинополю и Восточной Римской империи как законной преемнице Древнего Рима и хранительнице истинной православной веры свою собственную, западную, «антиимперию» во главе с франкскими королями.
Свергнув законную династию франкских королей Меровингов (чей основатель и первый король франков Хлодвиг (Кловий) основывал свою власть на титулах римского патриция и консула, полученных им от восточно-римского императора, приславшего ему из Константинополя корону и багряницу, помазанный на царство галльским духовенством, подчиненным православному патриарху Константинопольскому, и проводил политику в интересах Восточной Римской империи), узурпаторы Каролинги, в лице Карла Великого, короновались из рук папы римского императорской короной Западной Римской империи – короной давно не существующей державы, воссоединенной с Восточной Римской империей постановлением римского сената за три с половиной века перед тем! Папа римский Лев III на Рождество Христово 800 г. провозгласил в римской базилике Святого Петра короля франков Карла римским (а не франкским, – как сказал бы Пушкин, «дьявольская разница»!. – В.А.) императором Карлом Августом.
Так потомок узурпаторов франкской королевской короны, не имевших в своих жилах королевской крови, стал обладателем римского императорского титула, упраздненного римским же сенатом еще в 476 г.! Причем Карл получил этот несуществующий титул из рук римского епископа, который этим титулом абсолютно не вправе был распоряжаться! Тем не менее преемники Карла Великого, западные (латинские – ибо официальным языком их государства и богослужения считалась латынь) императоры германского происхождения, рассматривавшиеся своими подданными как наследники и правопреемники владык древней христианской Римской империи, считали себя вправе требовать решающего голоса не только в светских, но и в чисто религиозных вопросах, рассматриваемых западным духовенством в качестве своей безусловной прерогативы.
Символическим выражением этих претензий западных императоров было их елеопомазание в алтаре («восьмое таинство») и возложение на них епитрахили (столы) – части священнического облачения – при коронации, или «помазании на царство», что подчеркивало духовно-священнический аспект императорской власти. В этом своем «первосвященническом» качестве западные «римские» императоры совершали инвеституру (назначение) имперских епископов и аббатов, вручая последним перстень и посох.
Вследствие столкновения претензий римских пап и императоров Запада одновременно на верховную светскую и духовную власть между ними произошел конфликт всемирно-исторического значения – так называемый спор об инвеституре. Своего пика этот конфликт достиг в момент, когда папа римский Григорий VII был объявлен низложенным римско-германским императором Генрихом IV на Вормсском синоде в 1076 г. и в свою очередь отлучил императора от церкви.
