Сверток усадили на выступ в узкой могиле. Сверху на него полетела земля. Сначала она накрыла ноги, потом поднялась до груди…
Врач просунул пинцет в надрезанную крестом рану. Сергей выгнулся на кровати. Кармен навалилась сверху, из последних сил удерживая его, и он потерял сознание…
Когда он пришел в себя, Кармен сидела рядом, привалившись к спинке кровати, тоскливо глядя в пустоту. Сергей смотрел на ее профиль, четко очерченный светом лампы, устало опущенные плечи…
– Месяц я барахтался между жизнью и смертью. Месяц она не отходила от меня. Она поила меня с ложки. Она меняла подо мной грязные простыни. Доктор, от меня разило, как от пса, а она раздевалась и ложилась рядом, чтобы согреть, когда меня колотил озноб… Простите, доктор, я сам ненавижу слезливых мужиков… Но когда кто-то там, наверху, будет ее судить – одно это перевесит все ее грехи… Здоровьем меня Бог не обидел – через месяц я стал оживать. Только тогда она уехала. Надо было найти кого-то в компанию. Она сказала: двое – это не банда, это семья…
Сергей, осунувшийся, будто постаревший после болезни, сидел на крыльце, крепил тетиву на самодельном арбалете. Вокруг него теснились, нетерпеливо толкались, заранее ссорясь из-за очереди, чумазые татарчата. Сергей попробовал тетиву, вставил стрелу в желоб и выстрелил вверх. Стрела взлетела высоко в небо, все прикрыли ладонями глаза от солнца, следя за ней.
К дому подъехала «хонда» на полной скорости, с гремящей на всю катушку музыкой, затормозила, вспахивая колесами землю. Сергей отдал арбалет, и татарчата тотчас умчались. Он поднялся навстречу Кармен, удивленно разглядывая ее. Она на ходу весело повернулась перед ним, раскинув руки, – в высоких шнурованых ботинках со стальными накладками, куртке-косаре с десятком молний, водительских перчатках, с короткой неровной стрижкой с обесцвеченными на концах прядями.
– Ну, как? – спросила она.
– Чужая какая-то… – сказал Сергей.
– Ты ничего не понимаешь в моде, милый! – засмеялась Кармен, целуя его в щеку. – Как ты?
– Все нормально.
– Я только на минуту, милый. Надо дальше ехать…
Раздался ликующий вопль. Из-за дома вылетел, выпучив безумные глаза, петух со стрелой в боку, за ним бежали галдящие татарчата. Жена Венера закричала им, грозя кулаком.
Сергей вошел за Кармен в комнату и обнял ее.
– Подожди… – Она выдвинула сумку из-под кровати, достала какие-то свои тряпки.
– Тебя долго не было.
– Моталась взад-вперед… Менты совсем озверели, наши фотографии на каждом углу. Ты представляешь, женишок за меня премию объявил. Я, оказывается, еще дороже стою, чем думала, – захохотала она, рассовывая деньги по карманам. – Лучше бы сразу эти бабки мне отдал, и расстались бы по-человечески… Слушай, тут такое было! Я на мотогонках была! Случайно попала: одного человека в Симферополе искала, а там гонки – весь город собрался, – начала восторженно рассказывать она. – Я потом сама круг проехала, за рулем, представляешь!.. Ты любишь мотоциклы?
Сергей неопределенно пожал плечами.
– Ты ничего не понимаешь, милый! Это гоночные тачки, на нем не сидишь, а лежишь – вот так… – с горящими глазами показала она. – Он еще не тронулся, весь под тобой трясется. Такая мощь чудовищная! Будто сам все понимает, как собака, – в глаза смотрит, команду ждет. Чуть-чуть ручку тронешь – прыгает с места! Тормозов только коснешься – тебя как клещами на лету хватает. На вираже сползаешь, вот так, чтоб не вынесло – коленями держишься. Я на прямой до ста пятидесяти разогналась – он больше не разрешил…
– Кто?
– Да парень там один. Мальчишка, лет двадцать, – а уже два раза чемпионат брал. Весь в шрамах, с головы до ног. Они бьются – на каждой гонке по пять человек. Смотришь, кувыркается метров тридцать, – думаешь, там уже скорой делать нечего, сразу в морг, а он вскочил, тачку поднял – и дальше…
Сергей молча слушал. Он давно не видел Кармен такой возбужденной – она стремительно двигалась по тесной комнате и быстро говорила, будто едва сдерживаясь, чтобы не вырваться из замкнутого пространства и не помчаться куда-то.
– Весь год кочуют, то в одном городе этап, то в другом – как цыгане, в трейлерах живут. У него «мицубиси», двести пятьдесят кубиков. Я такой же хочу. Или «кавасаки». По улицам буду гонять. Они, правда, стоят, собаки, – как «мерседес»…
– Он нам подойдет?
– Кто? – не поняла Кармен.
– Парень этот.
– Зачем ему? – удивилась она. – Он на мотоциклах повернут, больше ничего знать не хочет… Я нашла там людей, – спокойнее сказала она. – Присматриваюсь пока…
– Послушай, – сказал Сергей. – Я здесь думал… Много времени было… У нас чертова туча денег, на всю жизнь хватит. Нам никто не нужен. Давай уедем. Купим документы, купим квартиру…
– Купим огород и маленький трактор, – смеясь, подхватила Кармен. – Я буду солить капусту на зиму, по воскресеньям визит вежливости к соседям, а долгими вечерами мы будем сидеть перед телевизором, счастливые, как два голубка… Через месяц я начну тебя ненавидеть, милый, а на второй сбегу… Мне пора, – она на ходу поцеловала его в щеку.
Сергей удержал ее и обнял.
– Ну, не надо, милый, – укоризненно сказала она. – Тебе нельзя еще. Швы разойдутся…
– В конце концов, есть у меня жена или нет? – полушутя спросил Сергей.
– Есть. Но она торопится, у нее важная встреча. Так бывает… – Кармен попыталась освободиться. – Мне действительно надо ехать, милый… Я не хочу, ты можешь это понять?…
Сергей сильнее прижал ее к себе, Кармен уперлась ему руками в плечи. Вначале это было похоже на игру, потом началась молчаливая ожесточенная борьба всерьез. Глаза у Кармен стали злыми. Наконец она вывернулась и с силой оттолкнула его. Сергей сел на кровать и невольно охнул, согнувшись от боли.
– Извини, милый… – Кармен быстро присела перед ним, заглянула в глаза. – Больно?… Прости меня, пожалуйста…
Он не отвечал и не двигался. Она помедлила, задернула плотнее занавеску на двери и стала раздеваться, пусто глядя в сторону.
Вся деревня собралась на лугу за околицей – бабы и девчонки в цветастых платках, мужики и пацаны в расшитых тюбетейках. На костре кипела вода в огромном казане. На поле сбились в плотную толпу, теснили друг друга парни на конях. Кони храпели, вскидывая морду, разбрасывая пену с оскаленных зубов, кося бешеными глазами. Наконец, один из парней изловчился, подхватил с земли освежеванную тушу козла и помчался к костру. Его перехватили, увели в сторону. Кто-то вырвал у него скользкую от жира тушу, поскакал дальше в поле и оттуда, ударив пятками коня, бросился на прорыв.
Деревенские кричали, подбадривая парней. Сергей не отрываясь смотрел на сизо-красную тушу, снова упавшую на землю под конские копыта, на запачканные кровью руки всадников с налипшим песком…
