В это же время самому Многогрешному из верных источников донесли, что подлинно Юрий Хмельницкий, поставленный гетманом от турецкого султана, вышел на судах из Царьграда с 60 000 янычар и прибыл в город Тавань; что к нему хочет идти Сам хан «своею собачьего особой» и что с ним уже соединились нурредин-калга и много великих султанов; что хан послал известие через послов о выходе Хмельницкого и татарских орд к запорожским казакам, а запорожские казаки отправили от себя к хану собственных послов, Василия Завалия и Федора Хребтака, благодарить хана за известие и проведывать о подлинных вестях. Впрочем, те же запорожцы, еще за две недели до поднятия с места орды, у себя на раде высказывали злые мысли против Хмельницкого, говоря, что пусть только выйдет Хмельницкий с ордами, то они дадут ему гетманство. Под Заборою на Чертомлыке сложен весь наряд, и в Сечи сделаны все приготовления, и все войско негодует на гетмана, чтобы он не выходил на Русь и сидел бы на Коше, потому что и без него много было таких, которые производили бунт. Тому же Многогрешному известно было и то, что татары решили действовать в двух пунктах: с одной стороны под Чигирином, с другой – под Полтавой
[648].
Теснее всех от союза запорожцев с татарами пришлось Дорошенко. Кроме татар, на Дорошенко шли также Михайло Ханенко и Петро Суховий. Многогрешный рассчитывал, что Дорошенко будет разбит его противниками, и потому писал в Москву, чтобы, в случае его бегства в Левобережную Украину, приказано было не принимать его ни в города, ни в села. Положение Дорошенко было действительно критическое: он не имел у себя никаких союзников, кроме белогородских татар, повиновавшихся в то время силистрийскому паше и не признававших власти ни турецкого султана, ни крымского хана. Союзники стеснили Дорошенко в Стеблеве, и ему бы пришлось очень плохо, если бы в самую решительную для него минуту не пришла помощь от запорожцев. Запорожцы на приглашение Юрия Хмельницкого идти против Дорошенко отвечали, что они у турецкого султана в подданстве не желают быть, и если Хмельницкому есть какое дело, то пусть идет в Запорожье и там казаки учинят для того раду. Спасителем Дорошенко был собственно Иван Серко, который вовремя, по выражению малороссийского летописца, додал помощи Дорошенко, и его враги бежали: бежала сперва крымская орда, потом Ханенко и Суховий, потом Хмельницкий
[649]. По замечанию летописца XVIII века Ригельмана, Серко питал вражду против Ханенко и Суховия и, кроме того, не знал еще доподлинно о переходе Дорошенко к турецкому султану и потому взял сторону стесненного со всех сторон гетмана
[650]. Но вернее будет сказать, что это произошло оттого, что в правилах Серко всегда было держать сторону угнетенного, кто бы он и где бы ни был.
Так или иначе, но после дела в Стеблеве Петро Суховий сдал свои притязания на гетманство Михайлу Ханенко, и оба они вернулись в Сечь. Чувствуя себя бессильным, Ханенко решил войти в сношение с польским королем Михайлом III и через него утвердиться на гетманстве правой стороны Днепра. Король принял эту просьбу, но с условием, если Ханенко отдаст города своего регимента Польше. Ханенко согласился на это, в чем находил себе сочувствие и в простом населении Правобережной Украины: простолюдины видели в Дорошенко губителя православной веры и решили, что лучше им стоять под польским, все же христианским, королем, нежели под турецким, неверным, царем. Михайло Ханенко вел переговоры с польским королем через особых послов, самого кошевого атамана Григория Пелеха, Василия Завалия и других старшин
[651]. Для избрания гетмана собраны были в городе Умани представители от трех, самых западных казацких полков, которые и призвали Михайлу Ханенко в гетманском звании Правобережной Украины
[652]. Вслед за этим Михайлу Ханенко приказано было выслать в город Острог комиссаров для «уконтентования войска запорожских казаков».
Комиссары отправлены были в числе более пятидесяти человек с войсковым судьей Семеном Богаченко и отпущены были назад 2 сентября. Пять человек из этих комиссаров с Василием Алексеенко возвращались назад через города Демьяна Многогрешного и везли с собой какой-то запечатанный от короля лист к крымскому хану, о чем гетман Многогрешный немедленнно сообщил царю
[653]. Из остальных комиссаров сорок человек, вместе с Богаченко, задержавшись на некоторое время в Остроге для получения там войсковых клейнодов, возвращались в конце сентября через города Многогрешного на Низ со знаменем и с литаврами для нового гетмана Ханенко и с письмом Многогрешному от польского короля. В этом письме король упрекал левобережного гетмана за то, что он задержал одного из запорожских послов, Василия Завалия, шедшего вместе с кошевым Григорием Пелехом в посольстве к королю, и отослал его в города Московского государства. Король хлопотал о том, чтобы вернуть Завалил в Запорожье, и написал о том московскому царю. Многогрешный обо всем этом известил царя и в свое оправдание по поводу Василия Завалил сообщал, что запорожские послы, когда еще ехал Пелех к королю, сами оставили Завалил в Батурине для возвращения его с письмом, тут же написанным, в Сечь к казакам, и он после их отъезда тот же час возвратился в Запорожье. Сообщая об этом царю, Многогрешный в то же время сообщал и о том, что прибывшие к нему послы Семен Богаченко с товарищами избрали путь на города левого берега Днепра, избегая гетмана Дорошенко; что шесть человек из их числа остались еще при королевском величестве на сейме для получения булавы и также будут возвращаться городами левой стороны Днепра. По этому поводу Многогрешный задержал у себя послов Ханенко и спрашивал у царя разрешения на то, можно ли ему пропускать их через малороссийские города, вотчину царского величества. Письмо Многогрешного к царю оканчивалось известием о возвращении его родного брата Василия из Запорожья и о поступлении его на службу к белгородскому воеводе князю Григорию Ромодановскому, к которому гетман отправил часть своего войска для войны против «клятвопреступного вора» Стеньки Разина
[654].
Вслед за письмом к царю гетман послал новое письмо к Артамону Сергеевичу Матвееву, в котором, изъясняя боярину, что, «вследствие своей рабской готовности во всем остерегать пресветлый престол царского величества, он сообщает о проезде через город Батурин королевского стольника Андрея Шалевого да трех запорожских посланцев Ивана Завиша, Стефана Белого да Василия Завалия с данными им от короля знаменем, булавой и бунчуком для войска запорожского»
[655].
Вероятно, от этого же излишнего усердия «к престолу царского величества» гетман Многогрешный стал запрещать свободный отход украинских казаков на Запорожье, а также и казаков запорожских, бывших на Украине и возвращавшихся в Сечь, некоторых из них приказывал даже хватать и бросать в тюрьму. Михайло Ханенко, узнав о том, писал Многогрешному, что такого порядка от древних лет на Украине не бывало: прежде не только по одному или по два человека, но целыми полками казаки из городов на Запорожье ходили и ни от кого в том запрещения не имели. Ханенко просил Многогрешного через письмо, посланное запорожцем Иваном Шилом, прекратить такое распоряжение, возвратить все добро запорожским товарищам, попавшим было в тюрьму в Миргороде и ушедшим оттуда на Запорожье, а также выправить деньги от Петра Суховия, который, никому не сказавшись, хитростью ушел от запорожских казаков и захватил с собой из скарба 170 войсковых ефимков
[656].
