Поднять лапки кверху — может быть, это и проще, но разве не останется после такого осадок в душе, поганенький и несмываемый? И не убьет ли этот осадок дальнейшее желание сражаться? Ответов у Хэйт не было…
— Ушастая, о чем задумалась? — дернула адептку за рукав Мася.
— Да так. Очки считала, — покривила душой Хэйт.
С очками как раз все понятно было: по десять очков за фраг, по пятьдесят — за каждое устройство, пятьсот за достижение "последней высоты" — конечной точки.
— Девочки и мальчики, все молодцы, но я вынужден покинуть вас раньше, чем планировал, — сообщил Рэй со слегка виноватым видом. — Ведите себя хорошо!
И испарился. Кен с Барби тоже засобирались (по предположению хихикающей Маськи, мириться). Хэйт вспомнила, что неплохо было бы посетить жреца Балеона, чтобы провести новый "урок", о чем, не вдаваясь в подробности, и сообщила напарникам. Те милостиво отпустили ее на все четыре стороны.
Хэйт прямой дорогой направилась к портальным вратам, памятуя о том, что уроки жреческие имеют свойство быть сильно растянутыми по времени, а ей еще хотелось порисовать до выхода из игры. Не столько с целью обогащения (хотя поистратилась она за последнее время изрядно), сколько для души. Но этим правильным задумкам исполниться было не суждено; пятая точка адептки, традиционно отвечающая за интуицию, так ей и сообщила, когда под ноги девушке (уже в Велегарде, но до храма не доходя) выкатился чумазый донельзя ребятенок. Мальчонка схватился за подол ее мантии и с отчаянным, душераздирающим стоном, взмолился:
— Укройте меня, тетенька, заклинаю вас! Они убьют меня! Убьют!!!
Адептка встала, как вкопанная, лихорадочно соображая: доля детей среди неписей Восхождения сравнительно мала — из соображений наименьшей жестокости. Ведь (чисто теоретически, разумеется) любой "населенный пункт" Тионэи могла постичь судьба той крепи в орочьих степях. НПЦ в игре вполне себе смертны, только ключевые персонажи, на коих завязаны сложные либо мастерские задания, обладали реликвией "последний шанс", переносящей непися в критическом (менее пяти процентов хп) состоянии в главное святилище анклава. Другой вопрос, что уровни большей части НПЦ позволяли справиться с основными угрозами игрового мира, не особенно утруждаясь. Однако это не относилось к детям-НПЦ: их уровни по умолчанию были малы, а способности — слабы даже в сравнении с новичками из числа игроков. Это означало, что шансы на выживание в катаклизме вроде прорыва Инферно у "малышни" ничтожны.
Ребенок-НПЦ, сталкиваясь с игроком, мог выдать социальное задание, вроде: достать котенка с дерева, купить леденец, проводить до дома потеряшку… Но квест, в котором он подвергался бы смертельной опасности? Число таковых исчезающе мало (опять таки, из соображений наименьшей жестокости: дети в игре не должны погибать), а штрафы за отказ невероятны.
"Малец напутал", — пришла к выводу Хэйт.
— Где я тебя спрячу? Под подолом? — строго спросила она мальчугана. — И что стряслось с тобой, поясни… вменяемо.
— Да хоть бы и под ним! — перемазанную рожицу исказила гримаса страха. — Где угодно, лишь бы… Поздно.
Он осекся, задрожав, как осиновый лист на ветру, выпустил материю из пальцев, осел на мостовую безвольным кулем.
Задание! Вопрос жизни и смерти.
Жители Велегарда испытывают доверие к вам: так, ребенок, преследуемый бандитами, попросил спрятать его от преследователей.
Вариативное исполнение: защитить ребенка от посягновений бандитов.
Награда: нет.
Требования: более 1000 очков репутации с городом, наличие способности Красноречие.
Штраф за отказ: -500 очков репутации с Велегардом; понижение репутации во всех анклавах, подчиняющихся расе людей, на 500 очков.
Штраф за провал: -250 очков репутации с Велегардом.
Уровень сложности: базовый.
Хэйт, завидев оповещение, изменилась в лице.
— За спину! — прикрикнула она на отчаявшегося мальчишку. — Те бугаи по твою душу?
Адептка указала на двух амбалов, вынырнувших из переулка и агрессивно прущих в их сторону.
— Д-да, — выстукивая зубами барабанную дробь, ответил ребенок. — В-вы с-спасете м-меня?
— Да куда же я денусь? — в сердцах выпалила Хэйт. — Не трясись ты…
Оповещение о принятом задании она смахнула — мешало обзору. Бугаи, заметив цель (широкой спину квартеронки назвать было трудно), замедлились, растянули ряхи в ухмылках. Хэйт отстраненно подумала, что по легкому пути пошли дизайнеры, прорабатывавшие образы игрового "криминалитета": рожи пошире, под стать кулакам, выражение на них (рожах, а не кулаках) позадиристей — и готов образ "злодея", только детсадовец не опознает.
— Дамочка, двиньтесь-ка в сторонку, — процедил один из бандитов. — А ты, поганец, подь сюды. Живо!
"Зато перевод забавный", — хмыкнула мысленно адептка, совершенно не торопясь выполнять указания.
— Что вам нужно от ребенка, господа? — склонив голову набок, вернула ухмылку грубиянам девушка.
Посох из инвентаря переместился в обычный свой слот: в мирной зоне игрок не может атаковать НПЦ, но при нападении оного может обороняться.
— Не ваше дело, — сказал, как сплюнул, второй бугай. — Задохлик, потроха твои гнилые, от бабы отлипни и к хозяину!
Хэйт подобралась, поведение нахалов спокойного разрешения конфликта, похоже, не давало.
— Велегард — вольный город, — проговорила она. — Тут нет хозяев и работорговли. Стража!
И с садистской улыбкою наблюдала за сбоем "поведенческого алгоритма" — вытянувшимися физиономиями бандитов.
— Он нашему хозяину должен! — зачастил с объяснениями тот, у коего в графе "интеллект" хоть единичка, да значилась. — Еще и украл цацку фамильную. Вора выгораживаете, дамочка.
Стража на призыв уже спешила, это не реальный мир, где пока "блюстителей порядка" дозовешься, успеешь трижды "коньки отбросить". Значит, нужно было спешить и адептке…
— Он говорит правду? — обернувшись к ребятенку, спросила она, дождалась стыдливого кивка вкупе с хлюпаньем носом. — Сколько?
Этот вопрос адресовался уже бугаям.
— Пятьдесят… нет, сто золотых! — ответил бандит, явно накинув лишку на сумму.
"Черт, угораздило же вляпаться!" — рвала и метала Хэйт, прикидывая, не дешевле ли выйдет "завалить" квест?
— Двадцать и мы уходим, — припечатала она бугая. — Мальчик вернет, что украл, а стражникам я скажу, что вызвала их по ошибке.
Выручила ее только близость закованных в латы стражей. Бандиты, сыплющие проклятиями и угрозами через слово, согласились с предложенным…
— А теперь ты обстоятельно расскажешь, за что я заплатила, — устало выговорила адептка, когда "передача ценностей", обмен любезностями с подоспевшими стражниками и словесная пикировка с бандитами завершились. Кроме прочего, стража засвидетельствовала отказ от долговых претензий от имени "почтенного горожанина" Альфиуса, коему служили неписи бандитской наружности. Кинни (так звали мальчонку) стал свободным от займов родителя человеком. Единственным же бонусом для Хэйт (не считая закрытия неприятного квеста) стали сто очков репутации, начисленные после разговора со стражниками (их, видите ли, впечатлило то, что пришлая вступилась за незнакомого ребенка в ущерб своим интересам).
