– Кто тебя избил, Вадик?
Парень перевел взгляд на мать, а потом снова уставился на Зинаиду:
– Не знаю. А как это связано с отчетами?
– При чем тут отчеты? Я что, похожа на бухгалтерскую мышь? Меня интересует, кто тебя так разукрасил, а ты про отчеты… – начала нервничать Зинаида. – Лучше напрягись и припомни: как они выглядели, что говорили…
Парень отвернулся к стене, вздохнул и коротко буркнул:
– Не видел я, как они выглядели. Они сзади подбежали, сначала с ног сбили, а потом давай битой по ребрам… по голове еще тоже, потом, кажется, по почкам… я не помню, сознание потерял.
– И что, они все молчком, что ли, махались?
– Нет, матерились еще. Вам маты передавать?
– Спасибо, меня уже материли. А вот мама твоя говорит, что там про театр упоминали? – напомнила Зинаида. – Надпись опять же…
– Ну, да, было что-то… Вроде «забудь про театр» или «не суйся в театр», что-то такое. А, вспомнил! «Хрен тебе, а не место в театре!» – вот что говорили. А надпись мне сделали, когда я без сознания был. И переодели тогда же, иначе бы я не дался. Да я вообще помню только, как на остановке стоял, а потом кто-то сзади набежал, и удары посыпались. Очнулся я, когда вы мне на больное ухо ногой наступили. В общем-то, от боли и очнулся. Я даже по телефону маме не смог позвонить – не успел. Мам, дай снотворного, а то чего-то опять…
– Все-все, Вадик, уходим. Зин, пошли. Пошли, говорю! – зашипела Татьяна и потащила подругу из комнаты.
Усадив Зинаиду снова за стол, Боева недовольно нахмурилась:
– Ведь говорила тебе – осторожненько надо. Он знаешь как переживает! Да еще и боли эти… А ты – прям как топором!
– Я и так осторожненько, – оправдывалась та. – Я ведь не спросила: «Как же ты теперь калекой-то жить будешь?», или «А не задет ли мозг?» Я вполне тонко подошла. И по делу. А как еще расследование-то проводить?
Татьяна задумалась. В раздумье она отщипывала листики с какого-то цветочка и медленно жевала, сильно кривясь. Потом плюнула, с укором взглянула на гостью, как будто это Зинаида только что обкусала дорогой цветок, и решила:
– Знаешь, я вот что придумала. Ты в выходные дома план наметь, чем нам заниматься, а потом мы уже вплотную, так сказать, и примемся расследовать. Только смотри, буром-то не при, тут с хитростью надо. Ну, в общем, ты придумаешь, сама говоришь, раскрыла уже одно преступление. А сейчас давай о себе расскажи, а то я тебя на работу как свою устроила, а ничего про тебя и не знаю.
Зинаида у Татьяны просидела еще часа два, а потом рванула домой. В этих убийстве с избиением надо было разобраться, а разбазаривать время – значило работать на преступника.
Не успела она перешагнуть порог дома, как на нее обрушилась целая какофония звуков: взревела музыка, кто-то радостно завизжал, защелкали пробки от шампанского, а саму Зинаиду кое-как взгромоздили на плечи какому-то хилому мужичку и, по дороге стягивая сапоги и пальто, поволокли на кухню. Там на столе высились красивые бутылки, в тарелках обливались майонезом салаты, курица источала копченый аромат, и кто-то даже умудрился сообразить холодец! И все же никаким столом Зинаиде невозможно было запудрить мозги.
– Господи… мамочки… Да что такое творится-то… люди добрые… – бормотала она, цепляясь за дверные косяки. – Граждане, прекратите меня таскать… Уберите руки с талии, мужчина!
Надо сказать, Зинаида была опытным детективом, как-никак целое дело раскрутила, а потому возмущалась весьма деликатно. Кто знает, а вдруг это преступники решили оргию тут устроить? Зачем же зря людей гневить, себе дороже. Вокруг нее скакали незнакомые люди, чужие мужчины тягали ее из стороны в сторону, не зная, куда пристроить, а посторонние женщины по-поросячьи визжали и хлопали в ладошки. Непонятно, кто ее поджидал и что задумал, а посему пока надо было сдерживать эмоции. Сдерживать становилось с каждой минутой все труднее – ее куда-то тянули за руки, платье задиралось, жутко ныла спина, дважды ее треснули головой о дверь, но когда хилый мужичок вместе с ней опрокинулся мимо стула, Зинаида уже не выдержала:
– Пре! Кра! Тить! – вскочила она с пола и гневно топнула ножкой. – Я вам резиновая кукла, что ли? Чего вцепились? И вообще! Что сие значит?!
Тут со здоровенным пирогом вплыла в кухню Юлька и засветилась самым необыкновенным счастьем:
– Зинаидочка Ивановна! В наше время так сложно найти хорошую работу, а вам удалось! И это чудно! По данному поводу мы с друзьями решили устроить вам небольшой праздник и вместе с вами порадоваться!
Зинаида жутко подозревала, что молодежи уже давненько хотелось собраться вместе, устроить гулянку и «порадоваться» просто так, все равно с кем. Чего говорить: и Юлька, и Игорь были неплохими жильцами, и такое сборище у них было впервые за несколько месяцев, а ведь они совсем еще молодые. Поэтому хозяйка сладко оскалилась и проворковала:
– Проказники… Ишь какой праздник устроили! У меня чуть камни из почек не выскочили… Только я не готова сейчас праздновать. Ах, не нужно меня уговаривать, не нужно! Я должна хорошо выспаться и достойно подготовиться к трудовым будням. Вы уж тут без меня…
– Ну ка-а-ак же без ва-а-ас? – прилежно загнусавили женщины, а мужчины стойко подавили вздох облегчения. – Мы хотим с ва-а-ами…
– Нет, нет и нет! – категорично заявила Зинаида и сделалась строгой. – Гуляйте одни, а мне еще надо просмотреть последние газеты. Не могу же я выйти к столикам, не зная, что творится в мире! А если какому клиенту взбредет в голову спросить, кто сейчас президент Эфиопии? Вот то-то…
С совершенно измученным видом она подхватила Мурзика, который усердно лизал холодец из чьей-то тарелки, подхватила клочок газеты, в которую был завернут сыр, и удалилась к себе «просматривать газеты».
Про прессу она, конечно, забыла сразу же, как переступила порог своей комнаты. И вот Зина переоделась в старенький байковый пеньюар и теперь вышагивала по ковру, пытаясь усвоить все, что ей сегодня рассказала Татьяна. Под ногами крутился Мурзик, выписывал восьмерки и путал мысли.
– Мурзон! Я вовсе даже не занимаюсь дрессировкой, и мяса нам за это никто не даст. Ты вот лучше скажи, что общего между карликовой старушкой и умным, образованным парнем?
Мурзик вяло мявкнул.
– Вот не надо! Не надо мне лишний раз напоминать, что тут замешан театр! Хм, «Я не такая!»… Ну, допустим, старушка действительно была не такой, но парень-то вполне обычный! У него и рост… Да-да, не спорь, я же видела, какой он длинный под одеялом! – убеждала кота Зинаида. – Рост у него нормальный, вес тоже, не толстый и не дистрофик. Руки-ноги целы. Целы-целы, я заметила, он ногами шевелил, когда пытался приподняться. Тогда что? И со старушкой непонятно… Скажи на милость, что такого она сделала, что ее сначала придушили, а потом еще и сожгли? Вот Татьяна говорит, что, дескать, Софья Филипповна подзуживала директрису ехать в Англию без коллектива. Но это же смешно! Неужели Ивская совсем без головы? Да на бабушку можно было дунуть как следует, она бы про все на свете забыла! Нет, это не причина. Тогда что?
