– Из милиции? – Зинаида пыталась сообразить, что от нее понадобилось доблестным органам. В последнее время она зубы никому не выбивала
[1]
, с коллегами не ссорилась, с постояльцами тоже… – Юля, а отчего ты решила, что тот мужчина из милиции?
Юлька вытаращила глаза, пару раз хлопнула длинными ресницами и справедливо изумилась:
– Как откуда? У него пальто такое… все длинное и черное, как у настоящего сыщика!
Заслышав про пальто, Зинаида рванула к телефону. Рука ее сама собой стала набирать заветный номер. В трубке сначала гудели длинные гудки, а потом голос… такой близкий и волнующий… такой… короче, голос Плюха спросил:
– Алло! Нюра, вы?
Зинаида брякнула трубку на рычаг. И что волнующего она находила в этом прокуренном хрипе? Нюра! Конечно, у Нюрочки столько денег, что она запросто может влюбить в них кого угодно, даже хирурга Плюха! Ну и пусть! Когда Зинаида станет… боже! Опять забыла, кем же она станет…
– Зинаида Ивановна, – подошла Юля, вытянула шейку и собрала губки пупочкой. – Вам надо сдерживать эмоции. Не дело, если вы каждый раз трубками швыряться станете. Потому что…
Почему это не дело, так и осталось секретом, потому что в тот миг позвонила Татьяна Боева и сразу же затарахтела:
– Зин! Я завтра на работу только к обеду подойду, к Вадьке какой-то серьезный доктор приехать должен. Слушай меня внимательно. Нашим девчонкам только растворимый кофе подавай, не балуй их. Натуральный, из зерен, вари только Ивской, поняла? У нас там на второй полке банка стоит, с черной этикеткой. Видела? Так вот, из этих зерен только Ивской. И еще – в долг никому не давай. Особенно Аркадию Валерьевичу, он любит в долг откушать.
– Уой, – замурлыкала Зинаида. – Прям-таки «в долг». Скажи лучше – боишься, что клиента уведу. А то я не видела, как он тебе сто долларов в карманчик сунул, а ты его за это дармовой овсянкой накормила. Я видела, как он тебе чаевые…
В трубке послышалось фырканье:
– Зина, запомни, если Аркадий сунет чаевые, это все! Армагеддон! Он и слово-то такое забыл – «чаевые»! Он вообще всегда расплачивается, как будто кровь сдает. Я поэтому у него деньги всегда вперед беру. И ты знаешь, ему это нравится, не ты одна думаешь, что он меня чаевыми балует. Да, еще! Бухгалтерше Ие Львовне с утра молоко вскипяти. Она без молока день не начинает, а от некипяченого у нее… короче, диарея у нее. Так что если вдруг чего, она тебе тогда два месяца зарплату задерживать будет, проверено…
Надавав еще кучу ценных указаний, Татьяна отсоединилась. И вовремя, потому что Юля уже кричала на все этажи:
– Игорек! Зинаида Иванна! К столу! Я сегодня такое чудо приготовила – язык проглотите! Борщ! Давайте скорее, а то все остынет, и весь вкус растеряется.
Зинаида дернула носом, однако она сегодня так проголодалась, что была рада даже чудо-борщу. Игорек уже сидел за столом и осторожно подтягивал ложку ко рту.
– О-й-й-й! – все-таки обжегся он. – Прям кипяток! И когда остынет?
Зинаида Ивановна ела молча, обдумывая, как она завтра себя покажет на новом месте. Татьяна говорит – девчонки придут, а она еще не со всеми познакомилась. И кому, спрашивается, растворимый подавать?
– Нет, ну если честно, я возмущена! – вдруг сообщила Юля. – Сколько едите, а хоть бы кто похвалил!
– Юленька! – немедленно исправилась Зинаида. – Сегодня у тебя особенно удачное варево! Просто необыкновенное! И что ты туда набросала?
Юлька вежливо мотнула головой и уставилась на мужа:
– А ты? Почему еще не похвалил? – строго вопросила она.
– Я… еще не похвалил? Я хвалил! – уперся Игорек. – Просто ты на меня внимания не обращаешь. Я хвалил!
– Нет! Я помню! Не хвалил, не хвалил!
У молодых назревала ссора.
– Ну как же! А «ой» я сразу сказал? Это что?
– Это ты обжегся! – уже начала подрагивать подбородком молодая стряпуха. – А вот…
– Юленька, – нашелся Игорь, – ты хотела Зинаиде Ивановне что-то про ключ сказать!
Юлька тут же забыла про поварские лавры и всплеснула руками:
– Зинаида Иванна, чуть не забыла! Завтра к вам слесарь придет, будет какие-то батареи смотреть, так он просил вас ключ от комнаты оставить. Вы уж оставьте мне ключик на денек.
Зинаида пожала плечами – чего ж не оставить? Ей и вовсе можно без замков и без ключа жить, воровать все равно нечего. Она уже направилась к себе, чтобы принести запасной, но в квартиру позвонили, и Зинаида поторопилась открыть.
На пороге стояла близкая подруга – Нюрка, в элегантном длинном замшевом плаще нежно бежевого цвета, в таких же замшевых сапогах и с крохотной сумочкой, тоже, естественно, замшевой.
– Зиночка, как славно, что ты дома! – воскликнула она и протопала в комнату подруги, даже не скинув сапог. – У меня к тебе такой разговор, такой… Чаю принеси, а… Хотя нет, лучше кофе!
Зинаида принесла две чашки. В той, что приготовила для себя, дымился натуральный, молотый, а Нюрке притащила напиток из пакетиков – нечего баловать! Однако та отхлебнула мутную жижу и блаженно закатила глаза:
– Божественно! Просто божественно. Ты же знаешь, Зин, как я млею от кофея! Кстати, я чего к тебе пришла-то…
– Наверняка рассказать про очередного младого идиота, который из-за тебя сиганул в пасть к акуле. Между прочим, как у вас сложились отношения с тем бравым старичком, которого ты отвоевала у меня в «Лягушке»? Он уже погиб от любви?
Нюрочка презрительно фыркнула, достала сигарету и обиженно пыхнула дымом в стену:
– Ах, не напоминай мне про это убожество… Убожество, убожество, убожество! – Нюрочка даже несколько раз в истерике топнула сапожками.
При этом от ее каблука отвалился какой-то засохший лист и шматок грязи.
– Этот гад, представь, оказывается, находился в бегах и искал дуру, у которой можно было бы переночевать! И хорошо еще, что его прямо из «Лягушки» наряд увез, а так я просто не представляю, что бы со мной было! – Нюрка ухватилась за щеки, опять закинула глаза под брови и некоторое время пребывала в «ужасе». Однако Зинаида сегодня отчего-то не охала вместе с ней, и она решила приступить к главному. – Я теперь решила не отвечать взаимностью невесть кому. Знаешь, все-таки пора по-настоящему устроить свою судьбу. По-настоящему! – откинула она искусно уложенную прядку со лба. – У меня появился серьезный мужчина, достойной профессии, и мы с ним составляем весьма гармоничную пару.
– Я за тебя рада, – напряженно попыталась улыбнуться Зинаида. – А кто этот счастливчик? Я его не знаю?
Нюрочка строго на нее посмотрела и, как директор школы, выразила неудовольствие:
