Отдышавшись, притихли, стали озираться, но признаков преследования не заметили. Быстро перекусили сухпайком, попили воды и двинулись дальше. А когда пересекали неширокую гарь, внезапно были атакованы птицами! На нас со всех сторон ринулись дятлы, пустельги, сороки, по-моему, даже пара ястребов-тетеревятников. Птицы крутились над головами, норовили ударить клювом и когтями в лицо, в темя.
В этот раз носилки тащил Дюха. Пришлось мне выполнить роль системы ПВО. Я быстро перезарядил ружье мелкой дробью и сделал пару выстрелов в разные стороны. То же проделал не растерявшийся Степан. Рассерженные пернатые разлетелись кто куда, оставив в воздухе несколько перьев, а одна пустельга неловко, по дуге, ушла в мелколесье — видимо, дробь повредила-таки ей крыло. Мы, конечно, снова припустили со всех ног, чтобы оказаться под пологом леса до повторной атаки. И это уже не выглядело случайностью!
На коротком привале я поделился сомнениями с остальными.
— Не могу избавиться от ощущения, что животных на нас кто-то направляет.
— Мойпар — больше некому, — тут же заявил Андрюха, смазывая антисептиком ссадину на лбу.
— Это становится несмешным, — сказал я. — Так мы можем и не дойти до ночи.
— А он именно этого и добивается!
— Мойпар хочет вернуть сэн лыпийн, — мрачно повторил Степан. — Нужно отдать…
— Нет, — твердо возразил я, — обратного пути нет! Даже если мы сейчас повернем назад и положим ларец на место, выйти из тайги до того, как новый ее Хозяин обретет силу, мы не сможем, а значит — погибнем. Так что — подъем и вперед!..
И гонка на выживание продолжилась.
* * *
Запись разговора по подконтрольной линии (12.08.09; 15:09).
— Хозяин, это Секач. Мы на точке встречи. Калач не появился. Маяк неподвижен. Наши дальнейшие действия?
— Даю частоту маяка Крота. Он может быть еще активен…
— Принял… Проверяю… Есть пеленг, но слабый.
— Двигайтесь на перехват. Времени в обрез! Тамга должна быть у меня не позже двадцати трех часов. Сегодня!..
— Сделаем, хозяин!..
Отбой.
Длительность беседы — 22 сек.
* * *
Калач умирал, и ему было хорошо. Еще никогда в его долгой, бестолковой, бесцельной воровской жизни не было столь радостного и приятного момента! Калач буквально купался в волнах счастья. Они баюкали его исстрадавшееся, исхудавшее, уставшее тело, забирали боль и тоску, нашептывали что-то неразборчивое, но приятное. Калачу было тепло. Волны тепла накатывали непрерывно, постепенно убыстряя свой бег. И одновременно с этим нарастал тонкий звон, будто далеко, на грани слышимости, кто-то играл на малиновом колокольчике. И этот кто-то шел к нему, Калачу, чтобы сообщить некую радостную весть. А иначе зачем же звонить в колокольчик?..
Калач уже не помнил ни своего отчаянного бега сквозь заросли и бурелом, ни хриплого, страшного дыхания за спиной, ни ужасного, ломающего хребет удара сзади. Теперь ему было очень хорошо и спокойно, а все ужасы и боли канули в прошлое. Их время ушло. Наступило время счастья и неги, которые будут длиться вечно!..
Калач почувствовал новый, всепоглощающий прилив непередаваемого кайфа и запел. Но не голосом — всем телом, каждой клеточкой, каждым нервом. Это был гимн наслаждению, песня радости, ода бесконечному счастью, и наконец последняя частичка души Калача растворилась в ней без следа.
Мойпар отбросил прочь ставшее легким и сморщенным тело двуногого и исторг тоскливый рев: слишком мало оказалось в добыче живительной силы. Он по-прежнему очень голоден. А прочие двуногие успели уйти слишком далеко — не догнать. И главное, они посмели унести его тамгу! Он должен вернуть ее, иначе…
Мойпар глухо заворчал и стремительным, текучим шагом бросился в погоню. Ни один листок, ни одна травинка не шелохнулись при этом. Словно призрак скользнул в чащу.
* * *
Мы успели. Вышли к знакомой дороге уже в сумерках. Правда, знакомой только Степану. Парень воспрял духом, заявив, что теперь остались сущие пустяки — каких-то полтора десятка километров, и мы — дома. Однако, поглядев на взрослых дяденек, валяющихся вдоль обочины и хватающих пересохшими ртами воздух, растерялся.
— Дядя Дима, нужно идти!
— Погоди, Степа, мы же выполнили марш-бросок — вышли из владений Хозяина урмана. Ты сам об этом говорил?
— Мы на границе. Он еще может настигнуть. Вставайте, пожалуйста!..
— Слушай, а поселок какой-нибудь недалеко есть? — вдруг спросил Андрюха.
— Ближе, наверное, Степановка, — оглядевшись, неуверенно ответил парень.
— В честь тебя, что ли, назвали?..
— Что?..
— Проехали. Там наверняка вышка сотовой связи есть, — пояснил мне Дюха, доставая мобильник. — О, смотри, одна «шпала» имеется!..
— И что это нам дает?
— А то! — Куваев снова полез в свой рюкзак, вытащил какую-то коробочку с сетчатой чашкой антенны и длиннющим проводом. — Степа, будь другом, заберись на вот эту березу повыше и присобачь там мою хреновину.
Парнишку упрашивать не пришлось — через пару минут устройство было на месте.
— А что это, дядя Андрей?
— Это — наше спасение!.. — Дюха уже возился со шнуром от прибора и мобильником, соединяя их через какую-то жуткого вида плату. — Минуточку… Так… Еще немного… Готово!
Он жестом фокусника показал на конструкцию, затем быстро набрал на телефоне номер.
— Мамочке звонишь, чтобы не беспокоилась? — ехидно осведомился я.
— Ага. Папочке… — отмахнулся Куваев. — Алло! — вдруг заорал он. — Это МЧС?.. Говорит волонтер Бигфут, личный номер пятнадцать — тридцать пять — тринадцать… У меня ЧП! Четверо гражданских, один «трехсотый», тяжелый. Фиксируйте координаты по точке вызова. Уровень опасности — желтый. До красного в течение часа… Хорошо. Принял. Жду.
— Так ты у нас еще и агент ноль-ноль-семь?! — Я был откровенно поражен. Надо же, мы дружим со школьной скамьи, а оказывается, я про друга ничего не знаю!
— Я еще и на гитаре умею, и яичницу готовить, — оскалился Дюха. — Расслабься, Димыч. В волонтерах МЧС я только с прошлого года. Это что-то вроде внештатного сотрудника. Мы больше наблюдаем, сообщаем о разных происшествиях, оказываем первую помощь.
— И что теперь?
— Ждем. Сигнал мой приняли. Обещали прислать помощь.
— Какую?
— Транспорт, конечно.
— А что это за хрень на березе висит?
— Это мое собственное, так сказать, изобретение, — Андрей самодовольно улыбнулся. — Усилитель несущего сигнала. Вроде переносной сотовой станции, только несамостоятельной. А запитывается она от обычного силового накопителя — пауэрбанк называется. Хватает на несколько минут, но, как видишь, этого вполне достаточно.
